И тут я сообразил.
Едва Разрушитель вновь появился рядом, выкрикивая фразы из Библии и сияя во всю свою мощь, я повернулся к нему – но стрелять не стал.
На этот раз я его схватил.
Мне никогда не удалось бы этого сделать, не имей я способностей Профа. Невероятный жар угрожал испепелить меня, но Разрушителя мой поступок застиг врасплох, что мне и требовалось. Подняв пистолет, я выстрелил ему в голову.
Он телепортировался.
Но я вцепился в него изо всех сил, перенесшись вместе с ним.
Мы оказались в темной комнате без окон, и Разрушитель мгновенно перестал испускать жар, словно повинуясь некоему рефлексу. Где бы мы ни были, поджечь здесь он ничего не мог. Я отпустил его, но, падая на спину, сорвал с него очки.
Разрушитель выругался, и его обычно спокойный нрав сменился неописуемой яростью. Я попятился, прижавшись спиной к стене. В темноте почти ничего не было видно, к тому же сосредоточиться было трудно из-за боли от ожогов. Пистолет я выронил, но продолжал крепко сжимать в другой руке очки.
Разрушитель вытащил из-под плаща меч и взглянул на меня. Треск! Он явно прекрасно видел и без очков.
– Ну и чего ты добился? – бросил он, шагая ко мне. – Теперь тебе от меня точно не уйти.
– Какие кошмары тебя мучают, Разрушитель? – спросил я, скорчившись на полу у стены. Целительные способности Профа действовали теперь крайне медленно. Руки начало покалывать, затем их пронзила резкая боль. Я судорожно вздохнул, смаргивая слезы.
Разрушитель перестал наступать и опустил меч, коснувшись острием пола.
– Откуда тебе известно про мои кошмары? – спросил он.
– Они есть у всех эпиков, – ответил я, хоть вовсе не был в этом уверен, но что мне было терять? – Тобой движут твои собственные страхи, Разрушитель. И в них проявляется твоя слабость.
– Я мечтаю о том, как она когда-нибудь меня убьет, – тихо проговорил он.
– А может, твоя слабость такова именно потому, что ты об этом мечтаешь? – спросил я. – Ньютон, вероятно, боялась стать чересчур хорошей из-за ожиданий ее семьи. Поляризация боялась яда, которым пыталась отравить ее бабушка. У каждой был свой кошмар.
– «Ангел Божий сказал мне во сне… – прошептал Разрушитель. – Я сказал: вот я…»[6] Вот и ответ.
Он закинул назад голову и расхохотался. Боль в руках усилилась, и я невольно застонал. По сути, я стал инвалидом. Метнувшись ко мне, Разрушитель схватил меня за голые обожженные плечи, и я вскрикнул от боли.
– Спасибо, – прошептал Разрушитель. – За то, что раскрыл тайну. Передай от меня… привет Регалии.
Он отпустил меня, кивнул и исчез во вспышке света и брызнувших осколках керамики.
Я моргнул и осел на пол, мое тело дрожало. Треск! Раньше исцеление происходило столь быстро, что казалось освежающим, словно прохладный ветерок. Теперь же оно шло со скоростью дождевой капли, сползающей по холодному стеклу.
Казалось, я просидел так целую вечность, страдая от мук, хотя на самом деле, скорее всего, прошло минуты три-четыре. Наконец боль отступила, и я со стоном поднялся на ноги. Размяв пальцы, я сжал кулаки. Руки работали, хотя кожу жгло, будто я сильно обгорел на солнце. Судя по всему, благословение, которое дал мне Проф, подошло к концу.
Шагнув вперед, я задел за что-то ногой. Это оказался меч Разрушителя. Я поднял его, пошарил в поисках пистолета Меган, но он превратился в оплавившийся кусок шлака.
«Она меня за это убьет», – подумал я.
Видимо, способности Разрушителя позволяли ему оставлять нетронутыми те предметы, которые он считал нужными. Схватив меч, я на ощупь двинулся через темную комнату к двери. За ней оказалась узкая деревянная лестница с перилами. В слабом свете я сумел различить, что нахожусь в чем-то наподобие небольшой кладовой. Моя одежда почти полностью испарилась. Остался лишь кулон Абрахама, все так же висевший у меня на шее. Цепочка с одной стороны расплавилась, и я снял ее, опасаясь, что она может порваться.
Найдя отрез ткани – похоже, когда-то это были занавески, – я обернул ее вокруг пояса, а затем, держа в одной руке меч и в другой кулон, начал медленно подниматься по лестнице. С каждым шагом становилась все светлее, и я начал различать на стенах странные украшения.
Плакаты?
Да, плакаты. Старые, времен до Напасти. Яркие живые цвета, женщины в гофрированных юбках и свитерах с открытыми плечами, неоновые буквы на черном фоне. Плакаты давно выцвели, но видно было, что в свое время кто-то весьма педантично развесил их здесь. Я остановился возле одного, изображавшего пару рук, держащих светящийся плод. Внизу было написано название какой-то музыкальной группы.
Где я?
Наверху лестницы горел свет. Я продолжал подниматься, пока не оказался на площадке возле двери, рядом с которой стоял стул. Дверь была приоткрыта, и я толкнул ее. За ней оказалась маленькая чистая спальня, украшенная, как и лестница, плакатами с красочными картинами городской жизни.
В комнате стояли казавшиеся здесь совершенно неуместными две больничные койки со стальными рамами и стерильно-белыми простынями. На одной лежал мужчина лет тридцати-сорока, от которого тянулись разнообразные трубки и провода. Другую койку занимала маленькая высохшая старушка, рядом с которой стояла наполненная водой ванна.
Над ней склонилась еще одна женщина в докторском халате. Едва я вошел, она удивленно посмотрела на меня и вышла через ту же дверь. В комнате не раздавалось ни звука, кроме размеренного писка мониторов. Чуть помедлив, я шагнул вперед, испытывая странное чувство нереальности происходящего. Старуха – судя по всему, Регалия – не спала, уставившись на стену с тремя огромными телевизионными экранами.
На центральном экране стояли Проф, Вэл и Эксель в каком-то столь ярко освещенном помещении, что я едва мог их различить.
– Все-таки ты меня нашел, – послышался голос Регалии.
Из ванны рядом с койкой появилась знакомая фигура. Я снова взглянул на лежащую женщину, которая выглядела намного старше своего изображения и намного болезненнее. Настоящая Регалия дышала с помощью аппарата для искусственного дыхания и ничего не говорила.
– Как ты сюда попал? – спросила проекция.
– Разрушитель, – спокойно ответил я. – Каждый раз, когда я от него прятался, он с легкостью меня находил. Я понял, что он телепортируется к тебе, чтобы получить указания, куда ему следует отправиться. Он не может видеть весь город, зато это можешь ты. – Я посмотрел на экраны. – По крайней мере, все те места, где есть вода.
Экраны явно были нужны ей, чтобы наблюдать за происходящим в других местах. Но зачем? И что с Профом, Вэл и Экселем? Я снова посмотрел на Регалию.
Проекция взглянула на старческую фигуру на койке.
– Как жаль, что мы все равно стареем, – сказала она. – Какой смысл в божественной власти, когда тебя подводит собственное тело?
Она разочарованно покачала головой. Я медленно двинулся через комнату, пытаясь сообразить, что делать дальше. Разве теперь Регалия не в полной моей власти? Хотя, пока у нее была ванна с водой, полностью беззащитной я ее считать не мог.
Я остановился возле второй койки, где лежал незнакомый мне мужчина. На его плечи было накинуто одеяльце вроде детского, с изображением причудливых деревьев и светящихся плодов.
– Светозар? – спросил я у Регалии.
– Не имею ни малейшего понятия, почему Напасть решила наделить властью человека в коме, – сказала Регалия. – Кто знает, что на уме у ангела-разрушителя?
– Значит, он давно уже так лежит?
– С детства, – ответила Регалия. – Благодаря своим способностям он иногда осознает, что происходит вокруг. Все остальное время он спит и ему снятся сны. Лет тридцать назад он навеки остался в детстве…
– И этот город – его сновидение, – понял я. – Город ярких цветов, причудливых картин, вечного тепла и садов внутри зданий. Чудесный мир детских фантазий.
Я быстро размышлял, пытаясь сложить воедино все кусочки головоломки. Зачем? Что все это значило? И как мне остановить Регалию?
Впрочем – а нужно ли? Я взглянул на хрупкую старушечью фигуру, выглядевшую едва живой.
– Ты умираешь? – спросил я.
– Рак, – кивнула проекция Регалии. – Мне осталось всего несколько недель. Если повезет.
– Тогда почему тебя так волнует Проф? – в замешательстве спросил я. – Если ты знаешь, что все равно умрешь, зачем прилагать столько усилий, чтобы его убить?
Регалия не ответила. Пока настоящее ее тело хрипло дышало на койке, проекция скрестила на груди руки и уставилась на центральный экран. Проф шагнул вперед, окутанный ярким сиянием. В руке он тоже держал меч – один из тех, что он делал сам, используя возможности тензора, – словно всем своим видом насмехаясь над Разрушителем. Проф шагал в ярком свете, выставив перед собой руку, будто противостоял какому-то мощному потоку. Что же мне делать? Похоже, мое присутствие Регалию нисколько не волновало… Треск! Вероятно, ее вообще не волновало, убью я ее или нет. Она и так уже была почти мертва.
