осознать собственную невероятную слабость в сравнении с тем, кто наделён этой мощью.
— О-о, Патрокл, — глумливо ухмыльнулся бог. — Ты решил от человеколюбства перейти к решительным действиям? Ты ведь понимаешь, чем для этого стаба окончится наше с тобой прямое противостояние?
— От противостояния уже ничего не зависит, — покачал головой Скульптурист. — Ты уже обрёк Бухту, применив в ней свои Дары. Теперь только вопрос времени, как скоро этот райский уголок Континента превратится в черноту.
— Но ты ускоришь смерть стаба, — ухмылка из глумливой превратилась в гадливую. — Неужели же ты, Патрокл, брат мой, позволишь себе замарать руки смертями всех этих несчастных людей? Ведь при ином раскладе они могли бы успеть покинуть это пока ещё прекрасное место. Правда, тогда я успею убить твоих пешек, но разве это допустимое сравнение — четыре жизни и сотни?
— Орк, собирай всех в команду! Веди к причалам! Попутно захватите местных — всех, кого сможете, — вместо того, чтоб продолжить препираться с богом, велел Скульптурист.
— А ты? — встрял Шайтан, успевший прочитать всплывшую перед глазами надпись о том, что Жнец покинул его отряд.
— Я вас найду, — пообещал тот. — Шпилька, забери этого… рождённого заново. Не пойдёт сам — двинь ему ещё раз.
Шпилька, несмотря на всю серьёзность ситуации, не сдержалась:
— Я лучше Лайму на него натравлю.
— Идёт, — легко согласился Скульптурист.
Орк предлагает вам вступить в его отряд. Распределение добычи: свободное. Акустическая или внятно-мысленная команда «Вступить/отклонить».
— Не так быстро, муравьишки, — снова послышался голос бога. — Думаете, я вас так просто отпущу?
Шпилька обернулась и заметила, как тот взмахнул рукой, направляя клубившийся вокруг него мрак. Где-то вверху надрывно взвыл ветер, низкие чёрные тучи опустились к самым крышам невысоких домов. Однако, кроме этих жалких спецэффектов, ничего больше не произошло.
Бог с удивлением посмотрел на свою руку и перевёл взгляд на Скульптуриста.
— Я тоже кое-чему научился за века нашего противостояния… брат, — без улыбки сказал тот и коротко кивнул Шпильке и остальным. — Не медлите!
Квазу и азиатке повторять дважды не пришлось. А вот Шпилька и, в особенности, Шайтан, задержались на секунду. Шайтан никак не мог оставить напарника, а Шпилька…
Шпилька никакой особой любви к Скульптуристу не испытывала, но из-за того, что тот нацепил на себя личину Жнеца, никак не могла убедить себя в том, что главы стронгов тут на самом деле нет. Ей всё время казалось, что вот-вот Жнец, спрятавшийся где-то внутри, проявит себя. Она замечала некоторые знакомые повадки в поведении Скульптуриста, без которых он бы гарантированно не смог её обмануть.
Но сейчас не видела ни одной из них. Скульптурист был Скульптуристом, пусть и с лицом погибшего главы стронгов.
Из нависшей над головой тучи внезапно ударила молния. Не в Шпильку, а рядом. Проделала в асфальте приличных размеров дыру с дымящимися краями и исчезла, оставив после себя запах озона и расплавленного битума. Тут же ударила ещё одна молния, но, в отличие от первой, не исчезла сразу, а провисела в воздухе несколько секунд, ветвясь и потрескивая.
— Всё, сваливаем! — решился Шайтан и, не отдавая себе отчёта, схватил Шпильку под локоть и потянул прочь. Та даже не обратила внимания на очередной бесцеремонный жест с его стороны. Но бессознательно поддалась ему — возможно, именно этого ей не хватало, чтоб заставить себя сдвинуться с места.
Молнии били всё чаще — по дорогам, по крышам домов, по торчащим ввысь столбам с уличными фонарями. Выкрутасы погоды привлекли внимание жителей Бухты, и те, побросав дела, стали выглядывать из окон и дверей.
— Все к пирсам! — заорала им Шпилька. — Живо!
— Эвакуация, граждане! — донеслось с соседней улицы голосом кваза. — Быстро, но без паники, продвигаемся к пирсам!
Жители Бухты особо и не паниковали — тех, кто сумел прижиться на Континенте, молниями не напугаешь. Да и эвакуация — мероприятие далеко не ужасное, а вполне себе обычное, к которому все всегда готовы. Но когда одна из молний снова угодила в жилой дом, послышались первые крики.
Шпилька подняла голову и похолодела. Молния разнообразия ради угодила не в крышу, а в угол стены. И от образовавшейся в результате попадания воронки по штукатурке медленно поползла… чернота.
— Ш-шайс-се! — выругался Шайтан. — Я такое уже видел, но там процесс шёл намного медленнее. А тут Жнец разошёлся. Значит, плохи наши дела…
Ещё одно попадание, после которого уже по зданию с другой стороны стала разливаться чернота, подтвердило подозрения.
— К пирсам, живее! — уже не своим голосом заорала Шпилька, срывая связки. — Чернота!!!
Люди ускорились, толпа стала гуще, но паники не было до тех самых пор, пока очередная молния не ударила в людей. И вот тут началось…
Крики, визги. Толпа с быстрого шага перешла на бег, кто-то упал, кого-то оттолкнули в сторону.
А Шпилька и Шайтан, замерев от ужаса, смотрели на то, что осталось от поражённых молнией людей. Жертвы не успели даже упасть, так и застыли на середине шага. Чернота смыла все краски с тел, превратив их в антрацитовые статуи.
Глава 50
Один за всех и все — за одного
— Интересно, сколько у них жизней в запасе? — задумчиво проговорил Шайтан.
Вопрос повис в воздухе.
А Шпилька напряжённо думала, пытаясь поймать за хвост ускользающую мысль.
Ведь действительно, это же Континент, а не Улей. Система, игровые механики, запасные жизни. И это вполне вяжется с тем, как люди начали покидать свои дома — спокойно и организованно. Да, наверняка были и такие, у которых запаса уже не осталось, но в основной своей массе жители Бухты не были перепуганы, потому что знали, что вместо смерти их ждёт респ и отмотка счётчика жизни на единичку, а не могила.
Однако же чернота, появившаяся на стенах, их всё-таки напугала. А когда молнии ударили в людей, уцелевшие, наконец, запаниковали…
То есть — столкнулись с опасностью, которой до этого не знали.
Шпилька сильно сомневалась, что дело в самой черноте. Она ведь убивает медленно, и из неё выбраться вполне себе можно, хоть и сложно. Да, она превращает тех, кто застрял, в такие вот статуи — но за дни, а не мгновения. А тут…
Как бы Шпилька не относилась к Скульптуристу, она теперь понимала, почему тот собирал иммунных вроде неё, а сам предпочитал
