притянул к себе предварительные расчеты о транспорте для головы Матриарха. Если я смогу их уточнить, то мне потребуется меньше напрягать источник для его строительства. Черт, я спиной чувствую её грудь. Отвлекает.
— Зануууда. — Пропела она, но не отстранилась, а еще крепче обняла. Слишком крепко для простой, слабой девушки.
Я потянулся пером в чернильницу и заметил, что она пуста.
— Подашь чернила?
— Неа.
— Нет?
— Ага. Я готова дать тебе… но ты должен сам взять… их. — Она ткнулась носиком мне в шею, не позволяя мне рассмотреть её лицо, даже если бы я обернулся.
— Ты же знаешь, что мне нужно работать? — Устало вздохнул я. Если она продолжит в том же духе, то придется её отшлепать.
— Тебе нужно расслабиться и отдохнуть. Пусть все дела возьмет на себя та девка. Хоть польза от неё будет.
— Это не тот проект, что можно доверить ей.
Мира потянулась вперед, заглядывая в листы на столе. Её грудь оказался там близко к моему уху, что я слышу лихорадочный ритм сердца.
— Похоже, что так. Но и вы, пока всё равно не сможете воплотить их в реальность, верно?
— К сожалению, ты права. — Я взял её за руку, чтобы она не сбежала. — Чтож, ты победила. Чем тогда займемся?
Она зарделась и опустила глаза. Ох, ты же только что была такой дерзкой? Привлекаю её к себе, чтобы попробовать её губы на вкус.
Думаю, мы заслужили активный отдых в обществе друг-друга, ведь мы оба усердно работали эти дни.
В лагере царила суета, шла последняя, лихорадочная подготовка к походу. Где-то в глубине Черного Леса, уже совсем рядом с полем боя, лесорубы мучили последнее крупное щупальце на пути к Голове. Работа шла тяжело, но я был уверен — уже сегодня-завтра путь к «полянке», где мы завалили Матриарха, будет свободен.
За окном фургона шел моросящий дождь и отряд гвардии. Я захлопнул обшитые железными пластинками створки и вышел наружу. Кузнец с помощником уже заканчивал обшивку снаружи, превратив бывшую передвижную казну Хорнета в этакого чешуйчатого дракона. В фургоне выдолбили небольшие бойницы, переднюю дверь расширили, а и без того крепкую и надежную ходовую — еще больше укрепили. Собственно, из-за ходовой я и выбрал именно этот фургон для своих экспериментов, его оси были полностью из железа, да и колеса были так же укреплены железом. Никто не хотел, чтобы фургон, несущий самый тяжелый и ценный груз вдруг сломался по дороге. Теперь наша казна лежит в одной из комнат лаборатории химерологов, а фургон стал бронефургоном, что пойдет впереди каравана. Работа над ним заняла неделю, но только потому что я полностью поручил её кузнецу. Я мог бы, конечно, справиться куда быстрее, но мне нужно было копить ману для работы с грузовой платформой.
Молот в последний раз звонко ударил по гвоздю, фиксируя чешуйку и мастер довольно произнес.
— Всё! Готово.
Довольным здесь был не только он — стоящие рядом помощники тоже заулыбались. Всю неделю раздающийся по лагерю звон уже всех достал до чертиков.
— Так, еще мне нужны вот такие детали. Их надо вырезать из дерева, можете воспользоваться ленточной пилой на лесопилке. Не обязательно делать совсем ровно или полировать, мне пойдет грубая работа, лишь бы они подходили друг к другу. — Я протянул кузнецу чертеж с рисунком и указанием размеров. На нем было то, что после сборки станет лафетом.
— Дерево не мой профиль, но думаю я справлюсь. Только… — Он протянул мозолистую руку и я вложил в неё мешочек с серебром.
— Тут столько, сколько мы договаривались и еще десять сверху. За детали.
— Добре. — Кивнул он и принялся собирать инструменты, пока я еще раз осматривал фургон.
Броня из небольших чешуек внахлест выглядела странно, но должна была надежно защищать от любых выстрелов, даже из тяжелых арбалетов. Если, конечно, у врага не найдется зачарованных болтов. По 4 бойницы с каждой стороны давали возможность вести гвардейцам шквальный огонь из мушкетонов, не подставляясь под ответные выстрелы. Что до прицельности этого огня… То картечь свою цель всё равно найдет. Закованные в броню враги нам вряд ли встретятся, да и навыки стрельбы уровня «направь гром-палку в сторону врага и нажми на спуск» всё равно не позволили бы вести прицельный огонь. Так что картечь — лучший выход.
Спереди же небольшая дверца заменена на двустворчатую. С одной стороны, чтобы её можно было легко и быстро распахнуть, а с другой, чтобы туда, внутрь поместился мой маленький сюрприз для нападающих. Но это — как только кузнец закончит с лафетом.
Получившуюся БПП (Боевую Повозку Пехоту) — тащить будет конь-качок почившего баронета. Обычная лошадка такой груз не утянет, а все быки будут необходимы, чтобы тащить голову Матриарха. И то я опасаюсь, что их не хватит…
— Добрая работа. Полагаю, это для моих парней? — Раздался голос позади.
Я обернулся, ну конечно же это была моя самая большая головная боль, после почившего Берта. Долан, чтоб его.
Командир арбалетчиков скептически рассматривал броню повозки, лениво опираясь на свой блочный арбалет.
Пусть он и присягнул мне, но как говорится, всегда есть нюансы.
В данном случае он заключался в том, что Долан, мать его, был очень осторожным и хитрым хреном. Именно он командовал обороной лагеря, когда мы с Баронетом выдвигались на вылазку. Первоначально мы думали, что от арбалетов не будет толку в густых зарослях Черного Леса, кто же знал, что чем глубже лес — тем просторней там становилось? Как следствие, именно он сохранил весь костяк верных ему людей. Расправа над Бертом обеспечила его покорность, но Долан не был бы Доланом, если бы не попытался воспользоваться сложившейся ситуацией и не постарался выбить для себя и своих солдат эксклюзивные условия.
Увеличенное жалование для арбалетчиков, заселение в новые дома вне очереди и так далее. Где-то я шел навстречу, где-то нет, попутно из-за всех сил переманивая его людей к себе в гвардию. Нет ничего хуже, когда часть солдат подчиняется не тебе, а своему командиру, пусть тот и номинально лоялен. Подобное двоекомандование до добра не доведет. Впрочем, когда моя гвардия по численности переплюнет бригады бывших полевых командиров баронета — все конфликты утихнут сами собой. Ведь их питает моя слабость.
— Нет, Долан. Эта повозка для моих парней. — Отвечаю
