Гимназист - Константин Георгиевич Калбанов

— Эм-м… Что? — не поняла она моего резкого перехода. — Зачем тебе понадобилась тренировочная площадка?

— А до того не могли бы вы показать мне свою Суть.

— Пётр, ты, конечно, мне друг… — растерянно начала было она.

— Пожалуйста, — перебил её я.

Обратиться с подобной просьбой я мог бы и к родителям, как это было с узорами, но уж больно засвербело от возникшей догадки. Настолько, что захотелось проверить немедленно. Ну а коль скоро кто-то позиционирует себя как друг, то отчего бы и нет.

— Тебе не кажется, что просить о подобном верх неприличия? — залившись румянцем, смущённо произнесла она.

— М-да. Простите, как-то не подумал, — невольно смутился и я.

Показать Суть это не просто продемонстрировать своё вместилище, но и вместе скользнуть в транс, медитацию, или как там оно правильно называется, здесь говорят, пройти в изнанку мира. И так уж получается, что там мы не только можем видеть возможности друг друга, но и наши образы предстают в чем мать родила. Меня впервые в изнанку вывел отец, и я как-то не придал этому значения. И вот такое предложить девице. Меня и впрямь понесло куда-то не туда.

— Ещё раз прошу меня простить, Мария Ивановна, просто увлекла одна догадка. Я пойду. — Коротко кивнув на прощание, я направился на выход.

Не дойдя до входной двери, повернул к стойке, заплатил за нас двоих и за доставку торта в гостиницу. Нам с Ильёй нужно немедленно прогуляться в одно место.

Я решил, что начинать нужно с самого простого и доступного. Поэтому направился прямиком к одному бесталанному и спившемуся дворянчику. Он был частым гостем в трактире дядьки Василя, нередко напивался в усмерть, и его волокли до дома, ну или конуры, каковая выполняла эту роль.

— Шелест?

Удивился тот, увидев меня на пороге невероятно грязной… Нет, пожалуй, квартирой эту конуру язык не поворачивается назвать.

— Здравствуйте, Виталий Николаевич.

— Э-эм-м… Здравствуйте, Пётр Анисимович, — стушевался тот ещё больше и наконец отошёл в сторону, делая приглашающий жест.

М-да. Ну чисто бомжатник, и вонь стоит точно такая же. Похоже, эти типы во всех мирах одинаковы. Непонятно, за счёт чего он живёт, да я, признаться, никогда и не интересовался. Всяк убивает свою жизнь так, как ему заблагорассудится. Он решил спустить свою в унитаз, ну так туда ему и дорога.

К слову, в этом слое я не видел и не слышал ни о чём подобном, разве только у нас дома. Медник долго не мог понять, зачем мне нужна такая конструкция, но солидное вознаграждение сделало своё дело. А моя семья оценила удобство тёплого ватерклозета.

— Опохмелиться? — Я поднял левую руку с бутылкой дешёвого вина, а следом правую, со второй. — Или набраться.

— Я, пожалуй, выберу второе.

— Логично. Если есть возможность получить больше, то зачем ограничивать себя меньшим, — передавая ему обе бутылки, произнёс я.

— И что от меня требуется?

— Всего лишь войти со мной в изнанку и показать свою Суть.

— Всё?

— Пока не знаю. Но точно скажу, что вреда вам от этого не будет никакого.

— Давненько я уже не хаживал в изнанку. Ладно. Пошли.

Я устроился на колченогом табурете, а он на лежаке, служившем ему постелью. Никаких особенных поз не нужно, главное, чтобы было удобно. Мы взялись за руки и посмотрели друг другу в глаза, а когда установился прочный зрительный контакт, заглянули в себя.

Безбрежный океан, переливающийся всеми цветами радуги. Северное сияние, только в сотню раз круче. И посреди этой всепоглощающей Силы мы двое, а за нами наши вместилища. Моё выглядит убогим даже в сравнении с вместилищем этого, далеко не блистающего одарённого, замершего на третьем ранге, с потолком пятого. Теперь ему уже не светит продвинуться вперёд. Как только осознал, что успеха на этом поприще ему не добиться, сделал себе узоры, чтобы не оказаться у кого-нибудь в рабстве. Ведь узор «Повиновения» ничем иным, как рабским ошейником, не является.

В изнанке он выглядит крепким мужчиной средних лет без печати, оставленной алкоголизмом. Правда, безнадёга, страх и обречённость из его глаз так никуда и не делись. Это всего лишь астральная оболочка того, чего уже давно нет.

Я, как и подавляющее большинство одарённых, а молодые так точно регулярно бываю в изнанке, трудясь над ростом своего вместилища. Кропотливая работа, и пока идёт туго, как и у любого начинающего. Впрочем, и после легче не станет, но это будет уже трудность чисто физическая, потому что ты уже знаешь что, куда, откуда и зачем. Но вынужден трудиться на пределе сил, при этом не превышая лимита в один час, иначе можешь стать одержимым Силой. То есть попросту слететь с катушек.

— Виктор Николаевич, не могли бы вы показать все свои плетения.

— Зачем?

— Хочу на них взглянуть.

— Извольте.

Он провёл перед собой раскрытой ладонью, словно протирая запотевшее зеркало. И перед ним появился ряд столбцов затейливой вязи. Отдалённо чем-то напоминает орнамент на российских монетах моего слоя. Ни одного незнакомого символа, только стандартные, прописанные в каталоге. Просто мне из-за отсутствия у меня ранга пока не доступен ни один из них.

Я подошёл к строке с плетениями и вгляделся в одно из них. Потом в другое. В третье. На моих губах невольно появилась удовлетворённая улыбка. Есть! Это работает! Единое информационное поле Земли тому причиной или моя универсальность, а скорее всего, и то и другое, вместе взятые, но я видел, как улучшить плетения, чтобы они стали мощнее. Также пришло и понимание того, что изменённая вязь будет сугубо индивидуальной. У любого другого это плетение попросту не сработает.

Выходит, у меня должно получиться изменить и плетения шестилучевой звезды вызова прорыва Силы. Что мне это даст? Без понятия. Не попробую, не узнаю. Но я теперь даже не уверен, а точно знаю, что такое возможно. Остаётся попробовать.

Отправляться на капище под Курск затея так себе, там наверняка окопались слуги государевы. Но в «Повестях временных лет» говорилось, что на территории Воронежского княжества имеется ещё одно капище, обладающее Силой. Остаётся только найти его, начертать плетение, залить его Силой из моего десятикаратного амулета, пощупать своими руками и, используя мои нечаянные таланты, поглядеть, можно ли что-то там изменить.

Да как два пальца об асфальт!

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/293309

Дортуар — общая спальня для учащихся в закрытых учебных заведениях. — Здесь и далее примеч. авт.

Мурмолка — русский головной убор с меховыми или суконными отворотами по тулье.

Кордегардия — помещение для караула или стражи.

Горжет — нагрудный знак отличия офицеров.

Линия — одна десятая часть дюйма равна 2,54 мм, калибр 5 линий — 12,7 мм.

Империал — золотая монета номиналом десять рублей.

Списки — копии.

Четвертак — серебряная монета в двадцать пять копеек.

Алтын — медная монета номиналом в три копейки.

Одесную — направо, по правую сторону.

Ошуюю — налево, по левую сторону.

Обшлаг — отворот на рукаве мужской одежды.