опустилась на этаж ниже, неслышно соскальзывая с него на землю. Осмотревшись, убеждаясь, что никого нет, она направилась в сторону церкви, стараясь не привлекать к себе внимания сторожевых собак.
Зайдя внутрь, Мария поднялась на колокольню, практически сразу заметив стоящий у арки силуэт.
– Не люблю, когда ты мне в голову залазишь, – раздраженно прошипела, проходя мимо висящих колоколов.
– Что за детские капризы? – обернулся Михаэль. – Наши сознания тесно связаны, и это уже невозможно изменить. Так что не стоит привередничать.
– Эта способность куда выгодней тебе, нежели мне. Это ведь благодаря ей, я уже ни за что, не смогу от тебя скрыться, – подошла к арке, усаживаясь на перекладину.
– И что же вы тогда хотите? Что бы я вам почтовых голубей посылал?
– Нет. Просто в следующий раз делай это чуть аккуратней, а то у меня появляется впечатление, что это было моё собственное решение, а вовсе не твой зов.
– Хорошо, – согласился, присаживаясь напротив. – Кстати, думаю, вы и сами понимаете, что до тех пор, пока мы будем здесь, вы всего лишь одна из послушниц, которую мне вверено доставить в монастырь.
– Понимаю. Я здесь, всего лишь монахиня, а ты?
– А я рыцарь «Manus Domini». 40
– С ума сошел?! – чуть ли не задохнулась Мария от возмущения. – Посягнул на личный орден самого Папы Римского?! Да если хоть кто-нибудь тебя разоблачит, мы окажемся под преследованием до конца дней!
– Вы слишком сильно сгущаете краски.
– А ты слишком иронизируешь!
– Ещё раз повторю вам: не стоит так переживать. Никто и никогда не сможет меня разоблачить. Поэтому прошу, успокойтесь, а ещё лучше вообще забудьте о том, что услышали.
– Хорошо, – нехотя отвернулась от него Мария.
Как же её всё-таки злили все эти секреты и недомолвки! Конечно же, могла отдать тому приказ рассказать все, что тот скрывает. Но у её фамильяра всегда была лазейка, с помощью которой он мог ей не подчиниться.
«Это никак не влияет на выполнение нашего контракта», – скажет он, и Марии волей ни волей придется с этим смириться.
– Аврора рассказала мне о том, как ты стал её попечителем.
– Тогда я не собирался им становиться, это само собой получилось.
– Её версию я слышала, а как насчёт тебя? Какой была настоящая причина твоего появления в том месте? Уверена ты пришел туда совсем не для того, что бы помочь нуждающимся.
– Вы на самом деле хотите это знать?
– Да, – решила отыграться Мария, понимая, что её фамильяр сразу не отказал, значит, не может.
– Хорошо, – раздраженно выдохнул Михаэль, зная о том, как именно она может воспринять услышанное. – Как вам уже известно, демоны не способны существовать в этом мире без заключения контракта или же без человека, благодаря которому происходит призыв. Но, даже не смотря на это, есть одна лазейка, благодаря которой мы, хоть и лишаемся большей части своих сил, всё равно можем жить в этом мире без заключения контакторов, – отвернувшись от Марии, он смотрел на погруженный во тьму горизонт, ловя отрешенным взглядом едва заметные вспышки молний. – Каждый человек знает о существовании десяти заповедей и семи смертных грехов, но никто из них не имеет понятия, каким образом демоны используют их для своей выгоды. Ведь если ещё при жизни человек нарушает большую часть заповедей, мы можем забрать его душу без какого-либо согласия. На тот момент мне не хотелось искать контрактора, так что нужно было поглотить как можно больше человеческих душ, чтобы остаться здесь. Вот я и нашел шайку работорговцев. Но был так голоден, что пришлось опустошить не только их, но некоторых из тех, кого они похитили. И только после того как всё закончилось, я наконец заметил сидящую на земле перепуганную девчонку.
Ничего не говоря, Мария смотрела на его профиль, безрезультатно пытаясь понять, что именно он испытывает. Пустой, отстранённый взгляд. Безразличное выражение лица… Он говорил о людях словно о тупом, безмозглом скоте – единственная цель которого быть съеденным, куда более сильным хищником.
– Она сказала, что это ты дал ей имя.
– Когда мы сжигали её сестру, наступил рассвет. Такой же красивый и светлый, как и эта девочка, – впервые за всё время смягчилось его лицо едва заметной улыбкой. Каждый раз, когда речь заходила об этой девочке, он будто светился. – И теперь я вижу, что не ошибся. Моя Аврора прекрасна, как самая настоящая богиня.
– Не думала, что ты способен на подобное. Смотрю, спасать девиц вошло у тебя в привычку: Орин, Аврора, я. Интересно, кто ещё попал в этот список?
– Как бы ты не ехидничала, а я не такое уж и чудовище, Мария. К тому же ни пол, ни возраст, ни социальное положение не имеют для меня значения. Всё дело в…
– Душе. Верно? Именно на неё ты смотришь в первую очередь.
– Сколько же колкого презрения в ваших словах, – повернулся к ней Михаэль, смиряя спокойным взглядом.
Только рядом с ней он как никогда остро ощущал себя демоном. Чудовищем. Адским выродком. Монстром на которых она охотится.
Что бы он ни сделал, как бы ни поступил, она всегда видела в нём только его происхождение. Только это и ничего больше!
– Как думаю, так и говорю, – пожала Мария плечами, складывая на груди руки.
– Таково ваше право. Думайте, что хотите, поступайте, как пожелаете, лично меня это мало волнует.
– Волнует, не волнует, а сюда мы прибыли вне зависимости от моего желания.
– Скоро у Авроры день рождения. К тому же, закончилось лекарство. Так что хотелось вам этого или нет, а я не мог не приехать. К тому же…
– На нас надвигается гроза, – закончила предложение вместо него.
– Именно.
– Как скажешь. Тем более, мне и самой было приятно познакомиться с твоей подопечной, – поднялась Мария, расправляя штаны. – Уже поздно. Мне стоит вернуться. По словам Авроры, завтра меня ждёт безумно сложный день.
– Идите, – отвернулся от неё Михаэль. – Уверен, тут ваши сны будут куда приятнее.
* * *
Горячий воздух…
Сладостный аромат фимиама…
Пламя свечи…
– М-м… – простонала Мария, впиваясь ногтями в напряженную мужскую спину.
Она чувствовала, как чьи-то губы скользят по её шее… Как острые края зубов царапают покрытую мурашками кожу, опускаясь всё ниже и ниже…
Голова совершенно не работала. Мысли растекались, а её тело будто жило своей собственной, отдельной жизнью, выгибаясь навстречу нависшему над ней мужчине.
– Боже… – практически лишилась чувств, когда, обведя языком затвердевший бугорок, он слегка прикусил его, продолжая возбуждающе потягивать губами.
Накрыв другую грудь горячей ладонью, он жадно сжал её, пропуская между пальцев, сводя Марию с ума
