Неожиданно приходит в голову, что «голоса» могут принадлежать реальным существам. Идея спасения шокирует. Я так свыкся с безысходностью, что непрошеная надежда оглушает. Смена кассеты и возвращение к складу требуют значительных усилий. Едва сдерживаюсь, чтобы не бросить всё к чертям и не начать поиски инопланетян. Но дисциплина побеждает: только после того, как очередная кассета уложена на тележку, внимательно осматриваюсь. Что, если родня по разуму под «тенью объекта» понимает тень моего Зонта?
И вправду, прямо над головой что-то темнеет. Расстояние не разобрать, перспективу смазывает приближающийся фиолетовый факел. Вновь «оживает» индикатор состояния зеркала. Начинаю тревожиться: а хватит ли кассет, чтоб дотянуть до огненной топки протуберанца? Почему-то начинаю «болеть» за него. Он на тысячу градусов холоднее Солнца. Я же не враг себе? Конечно, пусть первым будет факел. Он прохладнее… Я сделаю только пшс-с-с… раз! И всё. Как зуб вырвать. Даже быстрее…
– Четвёртый – Второй. Реконструкция закончена. В качестве дока для вашего аппарата предлагаю грузовой трюм. Подтвердите согласие.
– Вторая – Четвёртому. Вижу ворота трюма. Масштабы у вас! Влетаю…
– Пятый – Четвёртому. Преобразователь к работе готов. Энергия ваша. Взялся на жёсткий швартов…
– Принято, Пятый. Проверка работоспособности локомотива удовлетворительна. Все готовы к отправке?
– Я – Вторая. Готова.
– Я – Пятый. Мотаем отсюда.
– Нет, – говорю я вслух. – Надеюсь, что я – Третий. Я не готов. Возьмите меня с собой, пожалуйста.
В глазах темно, я дрожу, и меня вот-вот опять вырвет. Едва не пропускаю очередной сигнал смены кассет.
– Пятый – Третьему. Сообщите, где находитесь. К нам приближается облако плазмы…
– Где нахожусь? – отрываю взгляд от тележки. Пот застилает глаза и висит мутными каплями на бровях. Но тёмное пятно на фоне косматого протуберанца вижу отчётливо. – Прямо под вами я нахожусь. Спускайтесь!
– Разумеется! – Тёмное пятно становится ближе. – Уточните своё положение.
Я был бы рад ему ответить, но меня отвлекает кассета. Две секунды на замену. Всё! Никакого пакгауза. Бежать!
– Да вот он я, здесь, – поднимаю в призыве руки и вдруг касаюсь чего-то вязкого. – Что за чёрт!
– Внимание! Столкновение! Третий, мы столкнулись с исполнительным механизмом. Уточните своё положение.
С ужасом смотрю на руку. Перспектива вернулась. Тёмный предмет, расплывчатым облаком блуждающий над головой, – не больше футбольного мяча.
Он слишком мал.
От ужаса хочется выть. Шатаются зубы. Рот полон крови. Сглатываю.
– Прямо под вами. Похоже, что «исполнительный механизм» – это и есть я.
Пауза.
– Это Пятый. Я могу поделиться с Третьим энергией.
– Мои двигатели на химическом топливе, – отвечаю и вздрагиваю: опять тревожная индикация. Мне нужно сменить кассету в Восточном секторе. – Спасите меня, братцы!
Голос стал хриплым. Время вышло. Пора говорить миру «прощай».
– Это Вторая. Я могу…
– Ты ни черта не можешь! – от собственного крика глохну. Возникает идиотское желание убавить громкость ларингофона. – Ты будешь жить, сука, а я сдохну!
– Почему «сука»? – интересуется Вторая.
– Потому что мешаешь работать! – Я с остервенением стучу башмаками по обшивке, тороплюсь с тачкой к складу.
Должен успеть!
– Работать? – удивляется Вторая. – Уважаемый Третий. В этих условиях нельзя работать. Приближается облако ионизированной плазмы. Вы погибнете.
– Зато на посту, – гундосю, не в силах понять, отчего плачу через нос. Потом понимаю, что это не слёзы, а кровь.
– Моей родне до фига заплатят, – обессиленно шепчу, как молитву. – Жена, сын. Гробовые, страховые, пособие по утере кормильца… Всё схвачено! Ещё и внукам хватит. Начало династии… блин.
Качу долбаную тележку по долбаной колее, чтобы продлить долбаную жизнь ещё на несколько долбаных минут. Какого чёрта я это делаю?!
Господи, Боже мой! Спаси меня! Я всё для Тебя… Тебе…..ТВОЮ МАТЬ! ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА!!!
– Третий неадекватен, – говорит Вторая. – Если поможете с энергией, скопирую его матрицу.
– На что? – спрашивает Пятый.
– На факел. Если промодулировать облако плазмы психоматрицей Третьего, то существо обретёт стабильность на другом физическом носителе. Нет разницы: ионы в электролите или ионы в плазме. Заряды – они всюду заряды. Заряды и поля.
Почему бы им не оставить меня в покое? Истерика кончилась. Остались только опустошение в кишечнике и сильнейшая головная боль.
Заменил кассету и поплёлся с тачкой обратно к складу. Загорелось сразу три тревожных ячейки. А вот теперь точно всё. Амба.
Не фиг и пытаться.
Опускаюсь на колени и колочу кулаками по обшивке. Не с тачкой тут надо было ходить, а с ломиком! Разнести эту дуру вдребезги и напополам!
– Если скопировать Третьего на протуберанец, то сам Третий всё равно погибнет!
– Необязательно. Его сознание очнётся на новом носителе и, возможно, что-нибудь придумает.
– Ты всё-таки прибавь послушания и повиновения, – обеспокоенно советует Четвёртый. – Третий нас спас. Мы должны для него что-то сделать.
– Сделаем-сделаем, – обещает Вторая. – В новой матрице сохранятся и наши личности. С опытом и знаниями трёх цивилизаций… я думаю, что синтетическое существо сумеет помочь не только ему, но и нам.
– Нам?
– Вернуться в своё время… – напоминает Вторая.
– Зашибись! – приходит в восторг Пятый. – У этого существа появятся новые, необычные свойства! Третий, Вторая сделает из тебя Бога!
– На фига? – шепчу. Хочется, конечно, крикнуть, но то ли сил убавилось, то ли запал иссяк. – Не делайте из меня кумира, дайте лучше денег!
Они молчат.
Зуд кожи на голове доводит до исступления: выпадают волосы? Сколько же мне осталось? Где этот чёртов факел? Почему я всё ещё жив?
Смотрю вверх, и становится не до вопросов: слой протоматерии растаял, испарился, а вместо глыбы пылающей смерти вижу своё синее лицо. Ну да, моё. Вон даже царапина от бритья на левой скуле. Это я порезался, когда старпом по общей связи меня на лётную палубу позвал. Не моя была вахта. Без очереди на смерть пошёл… за сверхурочными.
Лицо дрогнуло и расплылось в улыбке. Губы шевельнулись, мелькнул лиловый язык.
Ну и рожа!
В наушниках шипит, сквозь помехи явственно слышится знакомое слово. Неужели эта штука разговаривает?
– Слушаю! – говорит Лицо.
В ста метрах слева из-под поверхности прорывается ослепительный луч света. Лицо недовольно морщится, мигает, и вновь приходят сумерки – нет луча. Пропал. Вокруг – только голубая в синюшном освещении протуберанца «изнаночная» сторона Зонта.
