которое пробивается царапание пола когтями, слышит даже некую радость в том, кто ныне является хищником, сделав ее добычей, словно он не просто стремится утолить голод, а именно смакует, получая более осознанное удовольствие, нежели простое пополнение желудка. Не открывая глаз, она позволяет другим чувствам усилиться, и те секунд двадцать, которые неизвестной формы и размера монстр тащил ее за левый голеностоп куда-то во тьму, Света точно знала, что Портер оставил ее, успев отнять основное оружие, но в ее арсенале было то, чему она всерьез обрадовалась из-за возможности сейчас использовать. И, согнув правую ногу с ужасной болью в колене, уперев ступню в пол, она затормозила, почувствовав, как зубы почти проткнули металл на ее левой ноге. Только движение остановилось, как, схватив нож правой рукой из кобуры на ноге, она подняла корпус и успела кинуться вперед на хищника. Удары острием ножа сопровождались ее криком, разрывающим горло, пока она неуклюже лежит на большом монстре, напоминающем по форме крокодила. Не позволяя ему начать двигаться, Света втыкала нож в основание головы, как могла она предположить, и, держа баланс, упираясь ногами в пол, чтобы горизонтальное положение было с ним на одном и том же уровне, ловила момент и наносила новый удар, схватившись левой рукой за его морду, нащупывая несколько глаз и, кажется, мех. Точные, резкие и мощные удары чуть ли не с рукояткой уходили в мясо, а оглушающий вопль зверя низким тоном, создававший вибрацию по ее рукам, глушил ее слух, не давая точно понять, кричит она или нет, ведь горло уже не чувствует. Постоянно пытаясь выбраться, существо двигалось то вперед, то назад, царапая короткими лапами пол, но Свете это даже нравилось.
Поднимаясь с пола, она была практически пропитана болью в каждой мышце. На удивление, ее колено справляется с нагрузкой, но тут она все же ощутила приближение точки невозврата, как не раз ей говорили врачи, отчего Света всерьез пожалела об отложенной операции по его лечению («еще одно глупое решение – молодец, Света!»). С нескольким запозданием обезболивающее все же было ею активировано, а значит, боль должна утихнуть, но почему-то ей кажется, что это будет не особо заметно в данный момент. Наконец она открыла глаза, болевшие от сильного сжатия век все это время, и ее встретила непроглядная тьма. Все же Портер вряд ли надеялся победить ее, но зрения лишил – без прибора ночного видения в этой тьме она словно ослепла. Сука, знал, куда бить, видимо, давно подметил, что края стыков маски и шлема – самые слабые части, думала Света. Хорошо хотя бы, что костюм не пробит, во всяком случае, основная система работает, как и связь. Пошатываясь, она шагает на ощупь, разминая все мышцы, боль которых дает ей силы и контроль, благодаря адреналину, да и обезболивающее все же отрабатывает свое наличие. В ее руках лишь нож – автомат у Портера, а вот пистолет он вроде бы не забирал, значит, он где-то тут, причем у него встроенный фонарик, который ей сейчас крайне необходим, иначе блуждание здесь на ощупь может стать последним в ее жизни событием. Только она подумала о том, почему на нее напал лишь один, как ответ не просто появился – он всей своей силой сбил ее с ног, пытаясь прокусить корпус брони большими зубами, и при должной силе и времени, вполне возможно, существо смогло бы это сделать, но Света отключила все, позволив убийце в себе взять власть.
В каждом ударе, каждом движении и каждом звуке она ненавидит этих существ, ненавидит это место, этот сраный Вектор. Света ненавидит себя за доверие Портеру, ненавидит за неисполнение приказа, ненавидит Остина за его упрямство, ненавидит всех и каждого – вроде за что-то свое, но на деле это совокупная ненависть, скопленная за все время, которое она провела на Векторе. Ни на одном задании ей не было так плохо, даже в самые жуткие моменты всегда было нечто оптимистичное, нечто осознанное – а здесь… Возможно, она просто устала: возраст, как и опыт, берет свое, и все то, что она выпускает через крик и убийства, на деле копилось годами… Она ничего не видит, лишь на ощупь и слух вновь и вновь протыкает ножом мясо, да и кулаками не стесняется пользоваться, иногда даже не зная, мертво тело или еще нет, постоянно двигаясь, не позволяя себе стоять на месте, потому что если вновь ее схватят, то она не простит себе этого.
Наконец-то под ее ботинок попалась не мягкая ткань монстров, а пистолет. Подняв его сразу же, она вытянула руку, но выстрелить не успела. Челюсть схватила все ее предплечье, желая откусить лакомый кусочек целиком. С криком она просто нажала на курок, терпя боль, ведь пистолет был сейчас внутри монстра вместе с ее рукой. Выпустив все пули, чувствуя все сильнее и сильнее, как зубы впиваются в руку чуть выше локтя, давя челюстью так, словно ее зажали тисками, Света яростно кричала и ударяла ножом в левой руке по морде, не замечая, что существо уже некоторое время мертво. С трудом остановившись, чуть ли не оставив все предплечье в зубах, стараясь вырваться из капкана, Света полностью потеряла контроль. Тяжело дыша, вот-вот готовая взорваться, она все же смогла взять контроль над ситуацией. С трудом разжала челюсть свободной рукой. Ей поначалу казалось, что она сломана, но, скорее всего, просто небольшая трещина.
Ожидая нападения, перезарядив и прижав в этот раз пистолет поближе, чтобы использовать на короткой дистанции, Света слушала, надеясь, что шум от выстрелов не лишил ее слуха в этом маленьком пространстве. И тут она вспомнила, почему так хотела вернуть пистолет и почему было так приятно его только что найти: фонарик! Но внезапно свет включился, не успела она даже положить палец на кнопку. Только не открывает глаза она не от яркости ламп, хотя первый порыв был именно таким, – а от искр, которые засверкали вокруг, словно фейерверк: ведь случился перегруз ламп, как предположила Света, отчего оставшегося источника освещения стало крайне мало, но достаточно для понимания окружения.
Мертвые тела, штук десять – может, чуть меньше. Существа явно одного вида, пусть и нескольких разных форм и размеров, были раскиданы на метры впереди и позади нее. Кровью была забрызгана даже ее немного потрескавшаяся маска, где центральная вмятина, паутинкой расходившаяся вокруг, находилась у левой брови. Территориально Света оказалась все там же, хотя была уверена, что заняла уже другую точку на карте, подальше отсюда, поскольку, глядя на нынешнее окружение, кажется, словно
