Ознакомительная версия.
Встала, подошла к муляжу, огляделась. На душе похолодело, я осторожно поднял «глок», готовый взять ее на горячем. Но девушка не целилась в меня: дуло пистолета было опущено. Просто стояла, смотрела с тоской и шевелила губами, будто разговаривала со мной.
От сердца отлегло: не собирается она меня резать. Или просто не может решиться? Подождем, что будет дальше. То ли она не желала мне вреда, то ли беззвучно высказала все, что думает, и вернулась на место.
Н-да. Все равно непонятно, друг она или враг? Вдруг девчонка просто на меня запала?
– Энджи! – позвал я шепотом.
Девушка вскочила и принялась водить пистолетом из стороны в сторону.
– Это Химик, – проговорил я уже громче.
Она уставилась на муляж, вскинула брови и прижалась к стене, готовая отражать натиск проклятого морока.
– Сопротивление бесполезно, – продолжил глумиться я. – Отложи пистолет в сторону и сдавайся. Мне известно все о твоих темных планах.
Она тихонько выругалась и сплюнула. Похоже, все-таки она выздоровела: черные круги под глазами исчезли, появился здоровый румянец и блеск в глазах. Ну, вот и славно.
– Энджи, только не стреляй, позволь мне зайти, – проговорил я с улыбкой на губах. – Там, в спальнике, муляж, я на разведку ходил.
Она бочком придвинулась к муляжу, толкнула его ногой – зазвенел покатившийся котелок, кепка перевернулась.
– Идиот, – бросила она зло.
Сначала я высунул из укрытия винтовку, потом руку и наконец вылез сам.
– Извини, если напугал.
Энджи смотрела с упреком и молчала. Так ни слова и не сказала, пока я готовился ко сну. Залез в спальник, но заснуть не получалось: постоянно мерещилось, что она подкрадывается с ножом, и встал я измученный и усталый. Зато Пригоршня выглядел вполне отдохнувшим.
Я заправился кофе, съел плитку черного шоколада – вроде, помогло. Пообещал себе, что активирую артефакт, придающий сил, если совсем тяжко будет.
– Куда пойдем? Через желдаков? – проговорил Пригоршня с набитым ртом.
Я развернул карту и покачал головой:
– Там опасно появляться, они не самостоятельные личности, начальство мы убили – мало ли, кто встал на его место. Думаешь, второго Вика не найдется? Лучше обойти поселок по широкой дуге.
– Поддерживаю, – сказала Энджи, допивая томатный сок, который я счел отравленным.
Интересно, она поняла, почему я исчезал ночью? Да, наверное, умная ведь девочка, и именно поэтому сейчас на нас не дуется. На моем месте она поступила бы так же.
Спешно позавтракав, мы надели рюкзаки и продолжили путь. Впереди шел Пригоршня, за ним – Энджи, я замыкал. Почувствовав себя лучше, девушка забрала часть своих вещей и набила свой рюкзак, но многодневный недосып все-таки давал о себе знать, и ноша все равно казалась неподъемной, лямки натирали плечи, хотелось лечь и умереть. Но ничего, самое трудное позади, остался последний рывок, который трудный самый.
И еще появилась тревога, обреченность какая-то. Не скажу, что переход дался легко, Шнобель погиб, мы чудом избежали смерти, но возникало ощущение, что худшее впереди. Сначала я напряженно озирался, потом немного расслабился – все-таки сказывался недосып.
В кино часто можно увидеть расхожий штамп: звучит выстрел, с жужжанием проносится над головой пуля вражеского снайпера, и главный герой, крикнув что-то героическое – например, «Снайпер!» или «Ложись!» бросается на землю, попутно сбивая с ног пышногрудую спутницу.
В жизни, как это обычно бывает, все совсем по-другому. Пуля из снайперской винтовки летит куда быстрее звука – поэтому выстрел, который ты услышал, уже не твой. Эту нехитрую истину я прочувствовал в полной мере, когда что-то маленькое и зудящее, как комарик, взбило фонтанчик грязи у меня под ногами – и только через секунды полторы я услышал негромкий хлопок.
Мне даже в голову не пришло, что это был выстрел, и что стреляли именно в меня – идешь себе спокойно, возвращаешься домой с добычей, на горизонте маячит ломаный силуэт заброшенной электростанции, рюкзак привычно оттягивает плечи, под ногами похрустывают ветки, и тут на те – снайпер.
Проще говоря, я слегка затупил. Впал в ступор, если выражаться научным языком. Благо, Пригоршня, не столь обремененный интеллектом, а потому обладающий более отточенным рефлексами (и, скажем прямо, большим боевым опытом), среагировал быстро и четко.
– Лежать! – заорал он тоном кинолога, отдающего приказ упрямому ротвейлеру, и одним прыжком сшиб с ног и меня, и Энджи.
Тут-то я и посочувствовал всем пышногрудым блондинкам Голливуда, которых спасали аналогичным образом – когда в тебя врезается туша Пригоршни, ребра хрустят, а спина вот-вот переломится, особенно при приземлении в кусты, да еще и не снявши рюкзак.
– Фак! – успела пискнуть Энджи, подмятая и почти раздавленная Пригоршней. Одной рукой Никита прижимал девчонку к земле, а другой – поправляла свою ковбойскую шляпу.
Перед моим носом взвился еще один фонтанчик грязи. «На излете достала, – подумал я. – Стреляют издалека!»
С момента выстрела до донесшегося хлопка прошло полторы секунды. Скорость звука в воздухе – триста метров в секунду. Итого – метров пятьсот. Для снайперки – фигня, даже из СВД обычным патроном нас бы сняли, как куропаток. Вывод: стреляют из обычной штурмовой винтовки, причем малокалиберной – пять сорок пять или пять пятьдесят шесть…
– Не снайпер, – пришел к такому же выводу Пригоршня. – Засада?
Он по-пластунски отполз с дорожки и залег за поваленным бревном. Энджи он тащил за собой, легко, как куклу. Девчонка успела вытащить «глок» и теперь растерянно махала пистолетом, не зная, куда целиться.
– Вряд ли, – ответил я. – Засада подпустила бы нас поближе и накрыла перекрестным огнем. Скорее, у какого-то часового сдали нервишки, вот он и пальнул.
– Придурки! – прошипела Энджи, и непонятно было, кого она имеет в виду – нас с Пригоршней или неведомого противника.
– Может, обойдем? – предложил я. – Неохота ввязываться.
Пригоршня задумался.
– Нет, – он покачал головой. – Жалко время терять. Пока будем переть по бурелому, еще в аномалию какую-нибудь вляпаемся. Или на мутантов нарвемся. А там явно какие-то сопляки засели. Сейчас мы их вынесем по-тихому, и дальше пойдем. Зерно надо доставить.
Я пожал плечами (а лежа сделать это не так-то просто). Рациональное зерно в словах Пригоршни было. Ну кто нас мог ждать на заброшенной электростанции? Сталкеры-самоучки со слабыми нервишками? Желдаки, деревню которых мы огибали по широкой дуге?
Я и предположить не мог, как ошибался…
Электростанция, по-видимому, была тепловой – торчала высокая, щербатая сверху, точно шахматная ладья, труба котельной, а вот силовой установке не повезло: что-то там взорвалось в незапамятные времена, и из черной, закопченной кирпичной коробки без крыши лезли наружу гнутые металлические прутья и ошметки турбины, раздутой изнутри.
Ознакомительная версия.
