Ознакомительная версия.
Зато трансформаторные блоки уцелели, поблескивая на солнце фарфоровыми предохранителями, от которых тянулись провода к ржавому скелету вышки электропередач.
Где-то между трансформаторных будок, а их насчитывалось тут десятка три, в образованном ими лабиринте и засел вероятный противник – а слабонервный стрелок, по моим расчетам, должен быть либо на крыше угольного склада, либо на вышке ЛЭП.
Когда расстояние до электростанции сократилось до метров ста (снайпер-самоучка больше не стрелял), мы с Пригоршней обменялись серией жестов.
«Обходим по периметру» – велел я. «Опасно», – ответил Пригоршня, – «Мины!».
Я поднес бинокль к глазам. И правда: на грунтовой дороге, опоясывающей электростанцию, виднелись усики противопехотных мин. Эк они тут окопались.
«Идем напрямик», – принял решение я. Пригоршня кивнул. Энджи наконец-то убрала «глок» и перетащила со спины на грудь пистолет-пулемет, аккуратно щелкнув предохранителем.
Я отсоединил магазин своей М-4, проверил наличие патронов – полный, – постучал об плечо, есть болячка у «эмочных» магазинов: патроны сидят не очень плотно, надо «утрамбовать», расстегнул ремешки у магазинных подсумков на разгрузочном жилете.
Пригоршня поплотнее натянул шляпу на уши и ухватил свой шайтан-дробовик АА-12.
Идти в лобовую атаку без предварительной разведки – не лучшая идея, но… Поняли мы это слишком поздно.
Идея наша заключалась в том, что я пойду первым, выманивая противника из укрытий, Пригоршня меня прикроет из своей пушки, а Энджи, как самая легко вооруженная, будет на подстраховке.
Мы не рассчитали силы противника.
Стоило только высунуться из-за угла ближайшей трансформаторной будки и дать короткую очередь из М-4, как мне ответили, да так убедительно, что едва не разнесли укрытие вдребезги.
– Твою мать! – успел выкрикнуть Пригоршня, прежде чем шквал огня, обрушившийся на соседнюю будку, за которой он укрывался, заставил его залечь.
Да, похоже, мы нарвались не на шпану, а тяжело вооруженный отряд человек эдак из двадцати или даже больше. И снайпер, стрелявший по нам, вовсе не психанул, а предупредил, мол, сюда не суйтесь. Мы же предупреждению не вняли и вляпались по самое не могу.
Диспозиция: лабиринт из будок, обнесенный забором из сетки-рабицы. Будок – пять на пять, то бишь двадцать пять. Ширина прохода около двух метров. Высота будки метра два с половиной, плюс фарфоровые предохранители, от которых тянутся провода к вышке ЛЭП. Нас трое, их – десятка два как минимум, и вооружены они, судя по звуку выстрелов, не только винтовками, но и пулеметами.
Влезли мы, как кур в ощип. Как крысы в лабиринт. Спугнуть их хотели, как же!
А самое печальное, что где-то на второй минуте боя, если так можно назвать наши попытки огрызаться в ответ на шквальный огонь, раздались пулеметные выстрелы. Вот чего нам не хватало для полного счастья!
Я отцепил от жилета гранату Ф-1, выдернул чеку, досчитал до двух и метнул «лимонку» по высокой дуге. Граната взорвалась прямо над лабиринтом, заставив затаиться обнаглевшего от численного превосходства противника. Я же тем временем высунулся, пальнув для острастки из «эмки» и огляделся.
Самым неприятным сюрпризом оказался станковый пулемет «Браунинг» калибра двенадцать миллиметров, укрепленный на крыше одной из будок.
Шутки кончились. Из этой машинки нас порубят в мелкую капусту. Нашинкуют и не спросят даже, как звали.
– Надо валить! – проорал я.
– Поздно! – также на повышенных тонах ответил Пригоршня.
С тыла, где была только легковооруженная Энджи, нам перекрыли дорогу деловитые ребятишки в «мультикаме» и с «массадами» наперевес.
– Give it up! – рявкнул кто-то в мегафон. – Surrender your weapons! Cease fire! Surrender or you will be shot! Now!
– Чиво-о?! – озверел от буржуинской речи Пригоршня и выпустил очередь из АА-12. Нехилую такую очередь, в сорок патронов.
Противник попадал. Но, кажется, никто не пострадал.
– Thanks, Angie, finish them! – велел крикун, и я инстинктивно повернулся к девушке.
Ей велено нас кончать, но чего же она медлит?
Она больше не пряталась, стояла под шквальным огнем, и натовцы, естественно, ее щадили, своя ведь. Наверное, она их на нас и вывела. Почему-то рука не поднималась ее пристрелить. То ли тому виной растерянность на ее лице, то ли все никак не сдохнущая вера в человечество.
Ругнувшись, она присела, выстрелила по натовцам и юркнула к Пригоршне. И что это значит? Девочка передумала?
– Не парься, я с вами, – крикнула она, выглядывая из укрытия, и сдула прядь волос, выбившуюся из прически.
Надо же, выходит, не надо добивать остатки веры в человечество? Почему-то от этой мысли пробудилась радость, граничащая с азартом. Захотелось выжить во что бы то ни стало. Любой ценой.
– Сдафайтесь! – повторил мегафон по-русски с сильным акцентом. – Слошите орушие и ми вас не троньем! Сопротифление бесполесно! Отпустите дефушку!
Пригоршня ответил малым шлюпочным загибом и двумя короткими очередями из «эмки». Я поддержал его начинание, в результате чего мегафон заглох, а натовцы ответили ураганным огнем. Краем глаза я следил за Энджи: она и не думала нас убивать, наоборот, самоотверженно палила по натовцам. Н-да, неожиданный поворот сюжета.
Пришлось срочно менять дислокацию, благо, в лабиринте будок места для маневра пока хватало.
Пригоршня щедрой рукой раскидал по сторонам четыре светошумовые гранаты и две – осколочные, и, пока американцы приходили в себя, сменил магазин в АА-12.
– Вляпались, – констатировал он. – Окружили. Суки.
Пригоршня был лаконичен и суров. Энджи развернула его мысль:
– Нам некуда отступать. Либо мы сдадимся, либо вас убьют, вы мне понравились, и я этого не допущу. В любом случае, Зерно мы не спасем. Лучше сдаться.
– Москали не сдаются! – рыкнул Пригоршня. – Хохлы тоже!
– Это глупо! – настаивала на своем Энджи. – Лучше быть живой собакой, чем дохлым львом. Надо сдаваться.
– Натовский хлеб отрабатываешь? – проговорил я. – Продалась за тридцать серебряников?
– Пффф, я не хочу, чтобы вы умерли, и пытаюсь сохранить ваши жизни.
– Надо прорываться, – сказал я. – Не факт, что если мы сдадимся, нас тут же не расстреляют. Слишком лакомый кусок. А мы слишком неудобные свидетели.
– Легко сказать! – хмыкнул Пригоршня.
– Если не сдадимся, то что? – спросил я у Энджи. – Пристрелишь нас? Ну, попробуй. Или мы тебя кончим, или свои тебе премию выпишут.
Она качнула головой:
– Если придется выбирать между вами и ними, то я с вами. Эти сволочи… Долгая, в общем, история. Просто ищу способ, как нам выжить. Может, отдать им Зерно и пусть валят? Нет, эти потом из-под земли достанут. Так что придется уповать на чудо, – она удобней перехватила пистолет-пулемет.
Ознакомительная версия.
