Оба варианта меня не устраивали категорически. Поэтому я боялся метеоритов.
Несколько секунд спустя, приглядевшись, я понял, что сияющий шлейф — это не атмосферное явление. Пылевой (по всей видимости) след находился в космосе.
— Похоже на след от кометы, — сказал я, — просто очень близко.
— Она… упала на планету? — уточнил Кай.
— Не думаю, — я покачал головой, — впрочем… скоро узнаем. Как придёт ударная волна.
— Надо стартовать. Без вариантов. Уходить в стазис слишком опасно!
— Да ясен перец! — ответил я, — но не раньше, чем убедимся, что столкновение действительно было. К тому же, мы в море. Отсюда по любому в стазис нельзя.
— Что у нас по горючему?
— Плохо, — я покачал головой, — челнок вообще не был предназначен для межпланетного перелёта. В первый раз на торможении сожгли много… впритык хватит на один старт и одну посадку.
— Ясно, — кивнул Кай, — долго ждать будем?
— Мы не будем ждать, — ответил я, — нам надо сушу найти. Надежную платформу для старта.
— Есть идеи, как её искать? Спутников у нас нет! А планета ваша очень уж текучей оказалась!
— Это если ты за сутки шагаешь на сотни миллионов лет, — усмехнулся я, — идеи есть, — я смутно припоминал фотографии реставрации земной поверхности по периодам, которые были в одном из учебников по палеонтологии; сам учебник принадлежал собрату-поисковику, и на раскопках он каждый вечер устраивал лекции об отдаленном прошлом Земли. Собственно, мои познания в этой области, крайне полезные сейчас — прямое следствие тех лекций. Хотя тогда я относился к ним не слишком серьёзно, — если правильно помню, — продолжал я, — на юге, в районе полюса сейчас Гондвана. Она огромна, точно не промахнёмся. А, если повезёт, по дороге встретим Лаврентию, Сибирь или Балтию.
— Это что, названия материков? — уточнил Кай.
— Ага, — подтвердил я.
— Как-то сложно у вас всё, — он покачал головой, — у нас во всей геологический истории — или один материк, или два. Запомнить не сложно.
— Так у вас и планета поменьше, — хмыкнул я, — чего уж там. Ты, кстати, как? Перед Венерой ты хотя бы на корабле адаптировался. А тут — из невесомости сразу сюда…
— Нормально, — ответил Кай, — привык.
Чтобы поберечь горючее, шли на водомётах. Челнок был почти такой же конструкции, как тот, на котором мы прибыли на Венеру, и тоже умел приземляться на воду. Только у него была ещё добавлена возможность вертикальной посадки — иначе мы бы не смогли безопасно сесть на ледяной панцирь. К сожалению, у нас на борту не было термоядерного реактора — как в том челноке, который мы нашли с Катей. Марсианские технологии не успели достичь таких вершин. Поэтому энергетическая система была основана на батареях (правда, исключительно ёмких), генераторе, способном преобразовывать горючее в энергию, и солнечных панелях, вмонтированных в верхние части плоскостей крыльев. Панели тоже были отличные — давали КПД под девяносто процентов.
Ночью шли на батареях. Благо заряд был на максимуме. Звёзд на небе было на удивление мало. А когда на горизонте появилось расплывчатое белесое пятно, я даже не сразу понял, что это Луна. Конический шлейф на небе тоже двигался, вместе со звёздами. Значит, я был прав — и это всё-таки не атмосферное явление.
Батарей хватило аккурат до утра. И тут нас ждал неприятный сюрприз: поток солнечной энергии, поглощаемый батареями, был аж на тридцать процентов меньше, чем в эдиакарии. Поэтому пришлось ждать, пока батареи зарядятся до уровня хотя бы в двадцать процентов. Пока мы ждали, Солнце поднялось достаточно высоко над горизонтом. Конусообразный шлейф исчез вместе со звёздами. Температура быстро росла — за бортом был уже плюс тридцать пять по Цельсию.
— Может, выйдем на крыло? — предложил Кай, тоскливо глядя в горячее марево за иллюминаторами, — хоть воздухом подышим, раз уж занесло сюда…
— Дышать без фильтра я бы тут не стал, — заметил я, — посмотри — тут какая-то взвесь в атмосфере. Возможно, от извержения. Или, действительно, не так давно крупный метеорит упал.
— Думаешь, нас ещё может накрыть? — тревожно спросил Кай.
— Нет, — я покачал головой, — не накроет. Уже поздно. Пока мы шли ночью, ударная волна бы до нас уже добралась бы с противоположной точки земного шара. Но дышать этой гадостью всё равно я бы поостерёгся.
— Так давай анализ сделаем!
— Делай, — кивнул я, — если тебе охота возиться.
Кай с энтузиазмом неофита побежал в отсек с научной аппаратурой. Я, немного полюбовавшись жарким морским пейзажем под непривычным грязно-жёлтым небом, последовал за ним.
— Ну? Что там? — спросил я с деланым равнодушием, когда вошёл в отсек.
Как с напряжённым видом тёр подбородок, глядя на показания спектрометра на мониторе.
— Пыли, действительно, много, — констатировал он, — хорошая новость — это не вулкан. Пыль не ядовита и не радиоактивна.
— Что, есть и плохая? — я подозрительно поднял бровь.
— Что плохая? — не понял Кай.
— Новость, — пояснил я, — ты сказал, что есть хорошая. Значит есть и плохая?
— А, — стушевался Кай, — нет, совсем не обязательно. Точнее… не знаю. Пыль, похоже, имеет метеоритное происхождение. Это большей частью типичный L-хондрит.
— Большей частью? — уточнил я.
— Угу, — кивнул Кай, — при столкновении картина была бы другая.
— Ясно, — сказал я, — что ж. Похоже, ситуация проясняется.
— Серьёзно? — удивился Кай, — объясни! А то чувствую себя дураком.
— Похоже, Земля попала в шлейф то ли кометы, то ли мельчайших осколков, оставшихся от столкновения астероидов, или другой небесной мелочи…
Подумал я уже после того, как слова вырвались. Кай старался не подать вида, но по глазам было видно — его это задело.
— Осколки Марса, наверно, тоже можно принять за хондриты… — выдохнул он.
— Нет, — я покачал головой, — планета столкнулась с частью железного ядра Фаэтона. Так что марсианские метеориты чаще всего железистые.
— И они падают на Землю? — спросил Кай подчёркнуто нейтральным голосом.
— Падают, — подтвердил я, — найдено несколько десятков.
— Должно быть, вы много знаете о Марсе…
— Слушай. Хватит ходить вокруг да около, — сдался я, — да, мы много знаем о Марсе. Каким он будет через несколько сотен миллионов лет. Это вторая по изученности планета Солнечной системы. Мы даже роверы туда высаживали.
— И… как он?
— Я говорил уже — ничего похожего на твою родную планету, — ответил я, и отрезал: — доберёмся до нашего времени — покажу.
Кай опустил взгляд, и вздохнул.
— Ты, кажется, хотел выйти подышать, — заметил я, — самое время. Батареи через двадцать минут будут готовы к движению.
Море было довольно спокойным, а небо — ясным. Поэтому, несмотря на продолжающую висеть в воздухе коричневатую дымку, солнечный свет пробирался на несколько метров вглубь мутноватой воды. Там, в воде лениво шевелились странные тени, в которых я не сразу опознал водоросли. Их было много. Оставалось только порадоваться, что водозаборники движителей были прикрыты мелкой сектой.
— Ннда… грязновато, — констатировал Кай, — не окунешься.
Я внимательно поглядел на напарника, пытаясь понять — это он серьезно, или у него вдруг проснулось своеобразное чувство юмора?
Словно в подтверждение его слов откуда-то из глубины показалась длинная веретенообразная тень. Она слега ткнулась в крыло, отчего огромный челнок чуть покачнулся, а потом рванула с невероятной скоростью куда-то дальше в океан. Из-за скорости о размерах существа было судить довольно сложно, но мне показалось, что в длину оно было не меньше десяти метров. Её прямое веретенообразное тело заканчивалось венчиком длинных пульсирующих щупалец.
— Пожалуй, ты прав… — согласился я, — пошли-ка обратно в челнок. Не нравится мне тут.
