– На третий этаж ступайте! В операционной Хигматулин ваш, наверное. Все? Могу я теперь делами заняться?
– Спасибо, – сквозь зубы поблагодарил Стас и под неразборчивое бубнение, доносящееся из окошка, пошел искать лестницу.
Длиннющий коридор третьего этажа, тускло освещенный потрескивающими ртутными лампами, был тих, если не считать стонов, доносящихся с нескольких каталок, примостившихся вдоль стены. Все больные, насколько заметил Стас, были одеты в черную форму с нашивками гвардейцев. Проходя мимо очередной больничной каталки, он почувствовал, как лежащий на ней человек с неестественно вывернутой ступней и разорванным, наспех перебинтованным бедром ухватился за его штанину и потянул на себя.
– Братишка, слышь, ты это… позови кого-нибудь, а. Я ногу не чую уже. Шестой час лежу здесь. Забыли они, падлы, что ли?!
Стас по инерции сделал еще шаг, и каталка с цепким пациентом покатилась за ним.
– Хорошо, хорошо, я позову.
Но гвардеец не отпускал, он мертвой хваткой впился в штанину и, запрокинув голову, сверлил Стаса умоляющим взглядом, словно не было больше в целом свете человека, способного ему помочь.
– Позову, сказал. Хочешь, чтобы я тебя по коридору волок за собой?
Гвардеец немного успокоился и убрал руку.
– Все нормально будет.
Из двери в противоположном конце коридора выскочила женщина и быстрым шагом направилась в их сторону. Раненый услышал стук подошв по кафельному полу и снова взялся причитать.
– Простите, – обратился Стас, подскочив к щупленькой женщине средних лет, несущей лохмотья разрезанной и окровавленной униформы. – Вы не знаете, где я могу найти Хигматулина Рената Маратовича? Мне в регистратуре подсказали…
– Он в комнате отдыха, – бросила женщина, не останавливаясь.
– А это где?
– Третья дверь налево после приемной.
– Сестра-а-а! – жалобно заныл гвардеец, не удостоившийся и капли внимания. – Нога-а-а!
– Простите, ради бога. – Стас вприпрыжку обогнал женщину и замаячил у нее перед носом. – Тут парень жалуется, что ногу уже не чувствует…
– Не он один, – отрезала та и волевым жестом отодвинула Стаса с дороги. – Не мешайте.
– Извини, мужик, – пожал плечами Стас, проходя мимо раненого.
Тот стиснул зубы, лицо напряглось, раскраснелось, влага, поблескивающая в люминесцентном свете, наполнила глаза и покатилась по щекам, впитываясь в желтую подушку с разводами чего-то коричневатого. Плотно сомкнутые губы задрожали и, пузырясь слюною, произвели на свет тихие свистяще-воющие звуки, полные ненависти и обиды: «С-с-су-у-уки-и».
Стас миновал небольшую рекреацию, уставленную по периметру скамейками, на которых, безвольно потупив глаза, сидело с десяток людей в черной униформе, так плохо сочетающейся с кровавыми бинтами, налипшей ссохшейся грязью и опущенными плечами своих носителей. Отсчитав три двери, он остановился и постучал.
– Не заперто, – тягуче ответил недовольный усталый голос.
Стас повернул дверную ручку и вошел. В маленькой комнатке на кушетке сидел растрепанный человек со стаканом в руках, облаченный в белый халат с красными пятнами. Рядом на тумбочке стояла банка, наполненная прозрачной бесцветной жидкостью, источающей характерный запах.
– Ренат Маратович?
– О! Рад видеть вас! – Врач поднялся с кушетки, взял стакан в левую руку, а правую протянул Стасу.
Рука оказалась влажной и слегка подрагивающей.
– Не забыли! Это хорошо, хорошо… Присаживайтесь. – Ренат Маратович убрал со стула плащ и повесил его на гвоздь, торчащий из стены. – Разговор у нас будет с вами. Очень славно, что вы именно сейчас пришли, вовремя очень.
– А что это у вас там за жертвы в коридоре? – поинтересовался Стас из вежливости, хотя ответ и так был очевиден.
– Жертвы-то? Это вы, Станислав, правильно выразились. Именно что жертвы, разгильдяйства и шапкозакидательства.
– Рейдеры потрудились?
– Они. Будете? – Хигматулин кивнул на банку и уже потянулся к тумбочке за вторым стаканом.
– Спасибо, воздержусь. А вам-то как, ничего?
– Нормально, – махнул Ренат Маратович рукой. – Сегодня можно чуть-чуть. Шесть часов уже в операционной проторчал, ночью подняли, поспать не успел даже.
– Что там произошло?
Хигматулин вздохнул, повертел стакан в руках, перекатывая его граненые бока между ладонями, и выпил.
– Гвардейцы на штурм пошли, – начал он, поморщившись. – Рейдеров с базы выбили. Впрочем, как рассказывают, те не очень-то и сопротивлялись, отступили почти без шума. У них, оказывается, тоннель быль прорыт! Представляете? Метров семьдесят с базы в лес. Они по нему и ушли все почти. Гвардейцы следом ломанулись. Ну а как тут не ломанешься, когда сверху слюной брызжут и подвигов требуют?! Только вылезли наружу, как тут же под шквальный огонь угодили. Бросились укрытия искать, а вокруг заминировано все. Кто от тоннеля недалеко еще отошел – тем повезло, а остальные… Из сотни с небольшим человек восемнадцать убитых и сорок два раненых. Вот такие дела. Ночью весь этот гуляш к нам привезли. Я лично уже четыре ампутации провел. Четыре! – гневно потряс Хигматулин пальцем. – Вы знаете, что это такое – руки-ноги отрезать людям в полном расцвете сил?
– Да, знаю, – кивнул Стас. – Доводилось.
Ренат Маратович осекся и забарабанил пальцами по тумбочке.
– Ладно, что-то я в лирику углубился. У нас ведь дела есть с вами, обсуждения требующие, а время идет. Мне скоро в операционную возвращаться нужно, коллег сменять. Значит, изложу сжато. В письме, которое Лаврентий Кузьмич передал, речь идет об одном приборе медицинском. Судя по всему, об УЗИ-сканере, если это вам о чем-то говорит.
– Ни о чем не говорит, – честно признался Стас.
– Да и не важно. Главное, что нам известно место, где этот самый прибор находится, и его оттуда нужно принести.
– Информация откуда почерпнута?
– Из письма, я же говорил. Вы меня слушаете?
– Лаврентий Кузьмич откуда о приборе узнал? Сам видел?
– Нет, он пишет, что бандит один рассказал из примкнувших. Описание дает весьма подробное, нарочно такое не придумаешь.
– Сколько прибор весит?
– Вот это хороший вопрос, – похвалил Ренат Маратович собеседника. – Весит он килограмм пятьдесят с лишним. Тихо, тихо, – успокаивающе поднял он руки, видя, как брови Стаса поползли вверх. – Я же не говорю, что вам одному его тащить нужно. Нет. Я нашел еще одного человека, готового составить вам компанию. Человек надежный, проверенный, не подведет. А прибор этот на модули делится, так что вы его сможете разобрать. Килограммов по двадцать пять на каждого придется.
Стас почесал подбородок и скептически хмыкнул:
– Если дело в одной только транспортировке, почему вы тогда к властям городским не обратитесь? Тем более что прибор, наверное, полезный, госпиталю пригодится. Дел-то всего – на телегу погрузить и привезти. Или вы мне чего-то недоговариваете?
