Этот плавный покачивающийся подъем завораживал меня, и даже рокот пропеллера казался сладкой музыкой – мы улетали к небу, оставляя внизу настоящую, безжалостную смерть, вместе с этим подземельем маньяков… только бы броня выдержала…
Наконец-то я заметил медленно выплывшие сверху, такие привычные очертания ночных барханов и полоску неба. И тут снизу ударило несколько очередей одновременно, так что было слышно даже сквозь рокот двигателей.
Ира и Лайла стояли, вжавшись в углы кабины, а я продолжал завороженно наблюдать за этим кошмарным сном.
Заметив сверкнувший перед люком трассер, я понял – роботы бьют по турбинам. Они лишены мстительности и не пытаются убить сейчас людей – их боевая программа просто сменила приоритетную цель поражения. Теперь это вертолет, а не мы, поэтому самое важное для них сейчас – это кабина пилота, блоки двигателей и топливных баков. Как хорошо, подумал я, что у патрульных машин не оборудованы ракетные установки, – они ведь патрулируют замкнутые пространства.
– Жми! Пилот! – вновь крикнул я в эфире фразу, адресованную Марселю.
Он не ответил, но вертолет чуть качнулся вбок, неожиданно накренившись, уходя от огня, взвив облако песка над самым ближайшим барханом.
Я чуть не повалился на спину, получив по затылку стволом автомата. Но все равно не мог оторваться от проема десантного люка, глядя на уходящую вниз красно-бурую пустыню… Мало кто на Марсе такое мог видеть! Да и, к слову сказать, я ни разу в жизни не летал на вертолете, хоть и видал их на военной базе еще на Земле.
Моего плеча коснулась рука Ирины, которая оперлась мне почти на шею, чтобы не упасть, и тоже села рядом на пол.
– Дэн, ты как? – спросила она, заглядывая мне в лицо. – С тобой все в порядке?
– Нормально, – ответил я, вытирая ладонью пот с грязного лба.
– Ты чем-то недоволен, что с тобой? – Голос ее был взволнован, она тяжело дышала.
– Да как-то мы легко и красиво свалили, – сказал я, – странно это…
Я прокашлялся и сплюнул в люк.
– Так это же хорошо. – Ира крепко держала меня за локоть.
– Обычно все гораздо сложнее у нас, – задумчиво произнес я.
– Ну наконец-то! – услышал я голос Лайлы Бесстрашной.
– А вы куда, собственно, хотели попасть? – раздался наконец в эфире вокал нашего пилота.
– Нам наперехват никого не пошлют? – вместо ответа спросил я.
– А кого? – удивился тот. – Насколько я знаю, на три ангара пилот один – это я.
– А если глюк?
– Есть какие-то электромагнитные установки… Я, правда, только инструктаж проходил – сам не пользовался…
– А ПВО у вас тут есть в округе? – спросил я вновь.
– Плохо я помню тактические карты, – замялся Марсель, – тут они наверняка не подгружены… думаю, что вспомню примерно…
– Хотелось бы поточнее…
– Будет зависеть от того, куда мы наконец курс кладем… – Он слегка нервничал.
– Курс? – задумчиво повторил я. – Сейчас скажу… А до Невменян дотянем?
– Куда??? – Марсель пришел в замешательство.
– Ой, прости, я и забыл, что ты не совсем местный, – хмыкнул я. – Горы Эвменид я имел в виду, это примерно два градуса южной широты и двести шесть восточной долготы, рядышком…
– А… Понял! – оживился пилот и добавил после короткой паузы: – Впритык дотянем, наверное…
– Пятьсот кэмэ с гаком, – добавил я упредительным тоном.
– Да-да, – затараторил француз (или бельгиец?), – как раз должны – у нас машина легче полной загрузки, должны… если что – повыкидываем лишнее…
– Ага, – ответил я, – а потом будем жребий тянуть, кому прыгать, – умно придумано…
– Да ладно вам! – Марсель громко и неестественно рассмеялся. – Кто не рискует, тот не пьет шампанского! Ах, как давно я его не пил! Все спирт да спирт… Ну Кэт! Поехали!
Я подавил в себе желание залезть в кабину и дать ему по шее за такие слова.
Вертолет опять качнуло, и я успел поймать свисающую сверху брезентовую петлю, а Ирина – мой локоть. Мне показалось, что наш пилот перед летной школой, скорее всего, водил мотоцикл или гоночный автомобиль… да…
– Что ты задумал, Странный? Куда мы? – с живым интересом спросила Лайла.
– Туда. – Я махнул рукой вперед.
– А если серьезно? – В голосе Лайлы проскользнули стальные нотки: видно, она поняла, что ее роль командира окончена, и тихонько злилась.
– Самый короткий путь к Лихоторо-Сити какой? – спросил я.
– По горняцкой железной дороге, – ответила Лайла тоном отличницы, отвечающей урок.
– Логично, – согласился я, сдержавшись от фразы «Садись, пять». – И также логично предположить, – продолжил я, крепко сжав локтевым сгибом ладонь Ирины, – что Дарби на своих вездеходах рвется в ту же сторону, верно?
– Ну… да, – понизив голос, Лайла явно задумалась.
– Но ресурса его вездеходов, дай бог, хватит только до Дальних Шахт…
– Горная-Шесть? – переспросила Лайла.
– Да, конечная, – кивнул я, – он там немного задержится, пока будет грузиться в поезд, если он его там вообще найдет, а мы его обгоним ровно на длину тоннеля под Невменянами и сядем в поезд на Горной-Пять. Понимаешь?
Я старался говорить убедительно.
– А если мы тоже застрянем и нам придется ждать поезд? – спросила Лайла.
– В худшем случае придется ехать с Дарби в одном купе. – Я пожал плечами. – Выхода у нас другого нет, а преимущество кое-какое имеется – грех им не воспользоваться…
– Все же мне кажется, что это не самая твоя удачная идея, милый. – Тон Лайлы как-то неуловимо изменился.
– У нас, конечно, демократия, – сказал я твердым голосом, – но ты, как профессионал, не сможешь отрицать конструктивности моей идеи… И не называй меня «милый», пожалуйста.
– Как скажешь, дорогой, – елейным тоном ответила Лайла.
Я с досадой крякнул и задумался – с чего это Лайла решила меня позлить, особенно сейчас? Может, и правда ей понравилось быть в заварушке на «Зеркале-9» самой главной и нужной? Да и вообще… эти ее томные взгляды и странные намеки там, в лаборатории, этот рассказ про Ирину, которая оказалась центром всего зла на свете… В этом была какая-то странная натянутость, которая не к лицу и не к месту для такого профи, как она… В который раз моя логика и интуиция столкнулись лбами в узких серых коридорах извилин моего мозга. Единственный вывод, который приходил на ум, – фиг поймешь этих людей, в частности здесь, на Марсе… Может, тут вирус какой-то? Это только в кино главным героям все предельно ясно и вариантов нет. Так уж устроено искусство – ему надлежит быть символическим отображением жизни, подчеркивать те или иные качества бытия, не ввергаясь в пучину полного хаоса вариантов такого понятия, как Человек (хотя были добротные и не очень попытки такого анализа, но, как и любой анализ, пусть и эмпирический, он тяготеет к какой-то системе). Люди сами себя не понимают, но ждут, что их поймут все… Или наоборот – ставят себя выше всех и думают, что понимают каждого до костного мозга, а на самом деле… Не первый и не сто пятый раз меня ошарашивает поведение окружающих: от Джо или Лайзы до Йоргена или Азиза. Недосягаемой величиной в этом списке стоит моя обожаемая женщина… Да и, если вдуматься, я тоже не зря кличку получил…
