— Похоже на название какого-то алкогольного коктейля… — с сомнением произнес я, — Особенно когда "Двойной" поцелуй…
— Тьфу! — сплюнул магистр, — Объясняй ему! Впрочем, все равно бы не понял… Кали для своих истинных поклонников — богиня не только смерти, но и любви! Причем такой, за которую не жалко отдать мать, жену, родину! Даже низшие демоны, служащие Кали, даже какие-нибудь ракшассы, и те, являя свою телесную форму, демонстрируют тем, кто достоин их видеть, совершенные женские формы!.. Представь, какова сама богиня!
Кревиол, на мой взгляд, слегка заврался. Кали — богиня любви? А я тогда розовый слон в балетной пачке. Сейчас спляшу вам па-де-де…
— А изображение Кали я видел… — с понятным сомнением протянул я, и захлопнул свою болтливую пасть, не зная, стоит ли продолжать. Это такая тетка с мертвой серой кожей, черными клыками, унылой обезьяньей мохнатой мордой, еще у нее вместо волос змеи. Да, еще рога и черепушки в виде украшений, короче, образец красоты. Да вы мне хоть какое тело к шее приставьте, красавицей эта тварь не станет. Да, помимо прочего, у тетки шесть рук — как у таракана.
— Какое, шестирукое? — Рука у Кревиола дрогнула, и он расплескал жидкость из своего бокала. Какой неприятный маслянистый оттенок у этого вина. Хорошо, что я его не стал пить, только вид сделал. Винное пятно расползлось по столу, как какая-нибудь хищная амеба, выбросив по разным направлениям ложноножки. Кревиол же, манкируя хорошим тоном, начал еще и пальцем эту лужу развозить по столешнице, как ребенок. От волнения, не иначе.
— Ага, шесть рук, кожа серая…
— Каноническое, значит, — кивнул в такт своим мыслям Кревиол и осуждающе покачал головой. — А знаешь, как истинные адепты Кали называют свою богиню?
Как они ее могут называть? Великая Открывательница Врат в Бездну? Я бы уж назвал…
— Макакой Шестирукой, наверное, — пожал я плечами после недолгого раздумья. Если поклонники Кали такие двоечники, как их характеризует Кревиол, то ожидать от них, что они будут испытывать пиетет к собственной богине — нельзя. Они и себя-то не уважают, с какой стати им уважать Кали? Особенность двоечников именно в том и заключается, что не уважают они себя — это вам любой педагог скажет. Можно, можно сделать из двоечника хорошего ученика — нужно только заставить его уважать самого себя хоть за что-нибудь: хоть за то, что он самый сильный в классе и на перемене может побить ботана-отличника… Но если речь идет о двоечниках по такому предмету, как магическое искусство, то друг перед другом эти господа должны похваляться бескрайним цинизмом и неуважением к богам, прежде всего к той самой богине, которая делится с ними Силой.
— Макакой! — повторил я. — Или Мертвой Мартышкой!
В ту же секунду замысловатый узор, образовавшийся от пролитого Кревиолом вина, выстрелил тонкими шупальцами, опутавшими мою руки и шею. Я оказался полностью обездвижен, хотя и был готов к какому-то финту со стороны алхимика. Но кто ж знал, что он еще и колдун? Мерзавцу хватило легкого движения пальцев, чтобы эта гадость пришла в движение и опутала меня не хуже паутины в замке Конкруда. Это и предопределило мои следующие слова:
— С Конкрудом Арсайлским не знакомы? — спросил я Кревиола срывающимся голосом.
— Нет, а стоило бы? — Кревиол, похоже, был не прочь продолжить беседу. А что? Он у себя дома, никуда не торопится, спокоен и деловит.
— Дальше что? — спросил я этого господина, сообразив, что он оказался меж двух огней: гномы-то, откомандировавшие меня в Большой мир, никуда не делись, как никуда не делся и контроль за алхимиком с их стороны. Так что зря он за Кали обижается — даже если он трижды "истинный" адепт Богини смерти, от пули из гномского "Маузера" богиня его не спасет! Но меня он, скорее всего, попытается принести в жертву своей богине.
— Дальше? — пожал плечами магистр. — Дальше ты мне расскажешь, как вы смогли меня найти… Ты мне все расскажешь… Как собирался меня убивать, где твои сообщники… И главное, какая у тебя степень посвящения?
Отстраненный голос магистра давал понять, что пытать он меня будет безо всякого удовольствия, только ради достижения приемлемого результата.
— Вы это о чем? — поразился я. — Я Вас не искал! Никаких степеней не имею, убивать никого не собирался! Клянусь!
— Кляться не надо! — заверил меня Кревиол. — А Истинное имя Богини смерти знают только посвященные, начиная со степени Приносящих Камень! Ты Приносящий или Ищущий? Отвечай!
С этими словами Кревиол коснулся моих висков камнями своих перстней, надетых как на левую, так и на правую руку. Камешки-то не простые, не ради украшения их алхимик носит!
Меня тотчас же пронзила острая боль от электрического разряда, сверкнувшего между пальцами магистра. Пока терпимо…
Я заскрежетал зубами, выражая ужасную муку, но Кревиол только скривился:
— Ты неплохой актер, полуэльф, но обмануть человека, вся жизнь которого построена на обмане — да у тебя кишка тонка! Я могу раскусить поклонника Кали в любом разумном!
Несмотря на пафосную речь, Кревиол не торопился действовать. А я все никак не мог понять — чего он от меня хочет?
Денег? Нет, деньги ему от гномов должны перепадать неплохие. Хочет насладиться видом моих мучений? Так не мучает — рассуждает! И не похож Кревиол на палача. Тут ведь тоже предрасположение необходимо, талант, так сказать… И такой талант за печку не спрячешь…
— Гномов не боитесь расстроить? — нажал я Кревиолу на больную мозоль.
— Ничуть! — бодро отозвался алхимик. — Они мне еще спасибо скажут за то, что я адепта Кали прищучил! Да еще так хитро замаскировавшегося!
После этих слов Кревиол поперхнулся и уставился на меня во все глаза, потому что я просто захлебывался от хохота. Вот уж кем-кем, а адептом Кали, да еще в каком-то, надеюсь, немаленьком ранге меня никто не называл!
— Ой, не могу, насмешил! — заливался я совершенно искренним смехом, даже слезы на глазах выступили, — Ха-ха-ха!
Кревиол терпеливо дожидался, пока я перестану смеяться, скрестив руки на груди и глядя отсутствующим взглядом в куда-то в угол. Что ж, осталось доказать алхимику, что он ошибается.
— Есть какие-нибудь способы узнать, поклоняется разумный Кали или нет? — спросил я алхимика, отсмеявшись. — Если есть — давайте, действуйте, проверяйте! Со своей стороны, заявляю, что Кали никогда не поклонялся и не собираюсь!
— Конечно, есть! — обрадовался Кревиол. — Пытки… Те, кто любит причинять боль, сами почти никогда не готовы ее испытывать!
— Хорошенький метод! — скривился я. — А кроме пыток? Можно ведь как-нибудь различать "черноту" в ауре, или что там у поклонников Кали?
