Потом Генрих уселся на своё рабочее место и принялся что-то мастерить. Я спросил у него:
- Чем ты занимаешься?
- Готовлю сюрприз для наших теплолюбивых друзей, - улыбнулся он. - Когда полетим на корабль - увидишь.
Нам же с Патом заняться было совершенно нечем и весь день до вечера мы следили за эволюциями биомата. Спать мы легли раньше обычного, нам ужасно надоел этот скучный день, хотелось, чтобы он быстрее закончился. Засыпая, я слышал шорох и сопенье Тристана - тот продолжал усердно привыкать к телу искусственного человека.
Утром, я, как обычно проснулся раньше всех и увидел, что Тристан сидит на полу и уже не занимается.
- Ты что, плохо себя чувствуешь? - испугался я.
- Нет, наоборот, - улыбнулся биомат. - Я готов, что нужно делать?
- Ты адаптировался? - удивился я. - Так быстро? Ты же говорил два-три дня!
- Я перестраховался, - засмеялся Тристан. - На всякий случай.
- Мужики! Вставайте! - громко произнёс я. - Пора приступать к делу, Тристан готов!
Мы наскоро позавтракали и обсудили план дальнейших действий.
- У нас четыре человека, а скафандров всего три, - напомнил Патрик. - Что будем делать?
- Да, я тоже обратил на это внимание, - кивнул Тристан. - У Генриха рост, как у меня. Если он не возражает, я мог бы взять его скафандр.
- Я не возражаю, тем более, что мне будет чем здесь заняться... - согласился Шольц. - Вот, смотрите, вчера наделал, - и он высыпал на стол добрый десяток туго скрученных бумажных трубок.
- Что это? - удивились мы.
- Сюрприз для термофилов - пиропатроны, - довольно засмеялся учёный. - Идея пришла в голову, когда мы забирали саркофаг Тристана.
- Но ведь тут нужны химические реактивы? - поинтересовался Патрик. - Где ты их взял?
- Это отходы очистки воздуха и воды - целый магазин химреактивов, полученных изнутри нас. Вся наша истинная сущность, - засмеялся он. - Покопался, подумал... Здесь дистанционное управление, запустим, когда нужно. Сейчас испытаем? - предложил учёный.
Мы согласились. Наружу вышли я и Генрих. Пат и Тристан остались внутри. Тристан не мог выйти оттого, что единственный скафандр, который подошёл бы ему, был нужен Шольцу - изобретателю сюрприза, а Патрик... Я полагаю, он остался потому, что по-прежнему не доверял пришельцу, не хотел оставлять его в жилище Генриха одного.
Пиропатрон, который мы положили на вершину камня, послушно вспыхнул, и, судя по яркости свечения, давал высокую температуру.
- Работает, - удовлетворённо молвил Генрих.
- Ага, - согласился я. - Но тут идея одна у меня всплыла...
- Что такое?
- Если мы разбросаем пиропатроны по равнине, где лежит корабль, и будем взрывать их постепенно, то сможем увести их подальше от места работы, - предложил я. - Сможешь такое сделать? Нам будет нужно много времени.
- Мысль толковая, - похвалил Шольц. - Подумаю, как воплотить.
* * *
Спрятав гаечный ключ в рукав, я поспешила к заветному коридору, за которым располагался выход к кораблю. За время нахождения в монастыре, она хорошо изучила все закоулки катакомб, однако в том краю я не появлялась ни разу. Не стоило напоминать о своём поступке, иначе сектанты запросто могли бы проверить состояние корабля, названного ею Зябликом, а проверив, убедиться, что он им больше не принадлежит.
Завернув в знакомый коридор, я остановилась, как вкопанная. Меня встретил сюрприз: на пороге стоял часовой - тощий сутулый парень. Его поза изображала неизмеримую скуку, и я тут же поняла, что надо делать. Намеренно сексуальной походкой подошла к парню и деланно хриплым голосом поинтересовалась:
- Скучаешь?
- Ага, - кивнул парень.
- Развлечёмся? - всё тем же тоном продолжила я, провоцирующе теребя завязку на шее.
- Можно... - ответил тощий, глотая ком в горле.
Он шагнул к девушке, но тут я отшатнулась и врезала ему ключом прямо по лбу. Парень икнул и без звука повалился. Почувствовав укол совести, я наклонилась над ним и пощупала пульс на шее. Жив, просто отключился...
'Очухается...' - подумала я.
Вожделенная дверь находилась прямо передо мной, я подёргала за ручку, надеясь, что раз здесь поставили часового, то дверь, возможно, не заперли. Напрасно... Дверь не подалась. Да и замок, похоже, заменили. Мемокартой его уже не открыть... Что ж, как говорится, против лома нет приёма, а скрываться мне уже ни к чему.
Я примерилась и надавила плечом на дверь. У косяка образовалась заметная щель, как раз, чтобы вставить рычаг. Безотказный гаечный ключ помог снова - замок кракнул и дверь распахнулась.
Фонарик лежал в том месте, где я его оставила. Отлично.... Вот и знакомый коридор, дверь в ангар. Узкий луч света вырвал из темноты борт живчика.
- Зяблик...
- Галка! - тут же откликнулся корабль знакомым детским голосом. - Тебя долго не было, я ждал.
- Извини, не могла сразу. Но я пришла, как и обещала, - ответила я. - Как ты себя чувствуешь? Мы сможем лететь?
- Лететь? Ты не шутишь? - восхищённо переспросил Зяблик.
- Нет, не шучу, - улыбнулась я. - Мы покидаем эту планету.
Полёт - смысл существования корабля, жизни без полёта для него не было. Немудрено, что он так обрадовался.
- Я хорошо себя чувствую, - заверил Зяблик. - Я сыт и здоров. Летим прямо сейчас?
Приглашающе распахнулась входная перепонка, я вскарабкалась по плоскости крыла и нырнула внутрь.
- Летим прямо сейчас, - подтвердила я, занимая место в пилотском кресле.
Крыша ангара разъехалась, стало видно небо Борея. Стояла тихая морозная ночь, местный голубоватый спутник заливал поверхность мертвенно-призрачным светом. В последний раз я оглядела безжизненные пространства планеты, на которую попала не по своей воле.
- Взлетаем, - объявил Зяблик.
Выход за пределы атмосферы занял больше классических девяти минут, но для меня они пролетели как одно мгновенье.
- Куда летим, капитан? - спросил корабль, когда мы вышли на орбиту Борея.
- Пока никуда, подождём здесь, - ответила я со вздохом. - Настрой передатчик на волну двадцать три шестнадцать десять и передавай: 'Ванесса не придёт на вечеринку'. Записал?
- Да, - ответил Зяблик.
- Ответ тут же пустишь по громкой связи.
- Принято, - отрапортовал корабль.
Я задумалась. Когда время ожидания прошло, и от меня потребовалось конкретное действие, я с радостью схватилась за дело. Помогла друзьям Сережки, сделала всё, что могла, чтобы приблизить момент встречи с мужем, но сейчас, когда снова потребовалось ждать, мне стало невыразимо тяжело. Хотелось плакать, но я знала, что моя несдержанность вызовет тревожные вопросы Зяблика. Я не могла показать слабость даже перед всё понимающим живчиком. Я откинулась на спинку пилотского кресла, задремала и очнулась от раскатистого баса, прозвучавшего по громкой связи:
