вопль. Раздвинул спекшиеся от жара губы и хрипло, из последних сил, прошептал:
– Добро пожаловать, Шэд. Вот тебе твоя жертва…
* * *
Когда я пришел в себя, вокруг было тихо, хотя и отнюдь не темно. Вверху, под потолком, неспешно кружили два красивых золотистых огонька, разбавляя сгустившийся сумрак своим теплым светом. Обстановка, как выяснилось, была все та же. Я по-прежнему находился глубоко под землей. Рядом тихонько гудел неведомый агрегат. На его поверхности все с той же периодичностью вспыхивали и исчезали фиолетовые искорки. И даже туша убитого некко валялась на том же месте, где я ее оставил.
Единственное, что изменилось, это появившийся возле куба стул, на котором, небрежно закинув ногу на ногу, восседал молчаливый и задумчивый контролер, вперивший рассеянный взгляд прямо перед собой. И большой деревянный стол, на котором лежали три одинаковых хрустальных шара с медленно клубящейся внутри тьмой.
– Ну что? Пришел в себя? – осведомился Шэд, стоило мне пошевелиться.
Я с кряхтением сел и с недоумением воззрился на зажатую в кулаке монету.
– Другого подходящего источника для тебя здесь не было, – пояснил сборщик душ. – Но поскольку вы в некоторой степени уже сроднились, то для тебя он надолго останется самым подходящим.
– Ули? – вместо ответа тревожно спросил я, одновременно обшаривая свой прокопченный разум в поисках знакомой искорки. С невыразимым облегчением нашел ее на положенном месте и мысленно обнял. – Первый? Второй… малышня?
Откуда-то снизу на меня торопливо взгромоздились восемь совершенно невредимых пятнышек, которые, слившись в одного крохотного нурра, с радостным писком повисли у меня на шее.
– Пакость?
– Держи свою кошку, – с усмешкой бросил Шэд, и с пола без видимых усилий в воздух поднялась безучастно лежавшая там статуэтка. Спланировав мне в руки, она тут же нагрелась, встрепенулась, а затем и подпрыгнула, злобно ощерив маленькие клычки, изогнув дугой тонкий хвостик и огласив пространство свирепым шипением.
– Все хорошо, мелкая, – рассмеялся я, когда она завертела головой в поисках тех, кого еще надо убить. – Не надо больше никого убивать. Они и сами… а кстати, где они?
Шэд молча положил руку на один из шаров, где тьма тут же уплотнилась, и в ней, как мне показалось, промелькнул чей-то вытаращенный глаз.
– Я пока не решил, что с ними делать. Но на всякий случай лишил подвижности, чтобы больше не гоняться по всему Ирнеллу.
– Хочешь сказать, ты все-таки подозревал, что с ними что-то не то? – подозрительно сощурился я, тем не менее не торопясь вставать с холодного пола.
Шэд, помолчав, неохотно признался:
– Твои слова заронили во мне зерна сомнений. Поэтому со счетов эту версию я полностью сбрасывать не стал, хотя она до самого последнего момента казалась мне маловероятной.
– Я тебя искал, – вскользь уронил я, все-таки поднапрягшись и поднявшись на ноги. При этом на одно плечо усадил довольно мурлыкающую нурру, а на другое – молчаливого, похожего на уголек улишша.
Шэд при виде них странно хмыкнул:
– В некоторые места на Ирнелле мне по-прежнему нет доступа. И шекковые леса – одно из них. Я тебя отсюда даже не слышу. Так что призвать меня было удачной идеей.
– Из-за него? – я настороженно покосился в сторону размеренно мигающего куба.
Шэд молча кивнул, после чего поднялся, знаком показал, чтобы я бросил ему монету Олерона Аввима. Ловко ее поймал и, подойдя к прибору вплотную, вогнал ее в невидимую для меня щель. Внутри что-то щелкнуло, и куб погас, а вибрация у меня под ногами моментально прекратилась.
– Вот так, – удовлетворенно хмыкнул собиратель, после чего бросил монету обратно и не стал возражать, когда я надел цепочку на шею. – Хватит уже этой штуке уродовать изнанку. Кто бы вообще мог предположить, что твои предшественники окажутся на такое способны?
Я навострил уши, а Пакость недоверчиво заворчала.
– Это что, «барьерники» сотворили?
– Они, – протянул Шэд, снова усаживаясь на стул. – Но для них это был вопрос выживания. А сейчас, когда все утряслось, от этих штуковин настала пора избавиться. Это, кстати, твоя задача. Их по всему миру разбросано порядочно, так что в ближайшие годы тебе придется потрудиться.
Я вместо ответа перевел взгляд на кружащиеся под потолком души и, все еще испытывая перед ними некоторую долю вины, спросил:
– Ты можешь им помочь?
– Нет, – спокойно отозвался Шэд.
Я с тяжелым сердцем перевел взгляд на лежащую неподалеку Тару.
– А ей?
– Она жива, – так же невозмутимо отозвался собиратель. – На редкость стойкая девочка. Второй источник на нее уже половину рина работает. Так что не позднее следующего утра она полностью восстановится.
– Так ты поэтому ее выбрал? – метнул я в его сторону взгляд исподлобья. – За душевную стойкость?
– Да.
– Значит, это и правда был ты… ты ее создал. Ты нашел для нее улишша. Хм. Наверное, и воспоминания у него забрал тоже ты? И это ты привел ее к «ночникам»! Но зачем?
Шэд только улыбнулся. А до меня неожиданно дошло.
– Да нет… черт! Только не говори, что ты специально ее готовил… и то письмо… ты ведь читаешь души! И мысли наши видишь, включая те, к которым мы и сами не любим возвращаться!
– Ниис был болен, – невозмутимо отозвался сборщик душ. – Очень серьезно болен. До смерти ему оставалось всего несколько месяцев, поэтому предложенные мной тридцать лет спокойной и полноценной жизни стали для него ценным подарком. В обмен он согласился воспитать и уберечь от карателей юного изоморфа. Об особенностях девочки я его предупредил. Какие способности у нее развивать, тоже намекнул. А заодно подсказал, каким образом наладить отношения с гильдией убийц и какой заказ нужно выполнить, чтобы Лоорг проникся к нему уважением. Это было нелегко, но ниис с задачей справился, поэтому вторую половину отпущенного ему срока проживет той жизнью, которую сам выберет.
– А ведь ты не мог не знать, кто такой Рани и где он работает, – задумчиво протянул я. – И все же ты привел меня именно к нему. В тот самый день и час, в те самые несколько тин, когда я мог без помех снять с него матрицу. Скажи, мне сейчас показалось или ты специально подтолкнул меня к «ночникам» и ко встрече с этой девчонкой?
Шэд едва заметно пожал плечами:
– Я не прозреваю будущее. Только прогнозирую.
– И как давно, позволь спросить, ты прогнозировал мое появление на Ирнелле?
– Довольно давно, – спокойно ответил он, и вот тогда до меня начало доходить.
Для контролера ни тридцать лет, ни все сто не являются особо значимыми временными отрезками. Тогда как внедрение в мир чужеродной души – дело ответственное и непростое. Само собой, ему понадобилось время, чтобы сначала отыскать меня. Прочесть мою память, узнать мои слабости. Затем подготовить Изю. Устроить на него облаву. Вывести на меня карателей… Так что ему, позвольте спросить, мешало построить прогноз не на ближайшие пару-тройку лет, а гораздо, гораздо дальше? И начать вовсе не
