Новый мутант бросился на собрата, и огромная пасть-дыра сомкнулась на клыкастой голове зомби. Она откусила шипастую шею, словно гильотина; отрубленная голова, щелкая челюстями, упала на пол, и кровь хлестала струей.
– Отрезать вам кусочек мутанта? – спросил полковник. – На память. Док заспиртует.
1
Турбоглайдер скользил над серым болотом.
Там и здесь из высоких зарослей поднимались головы зомби. Они провожали нас взглядом, словно чего-то ждали.
– Чуть не забыл, – спохватился Ковач.
Вынул пульт, и нажал несколько кнопок.
– Смотрите, – предложил он.
Распахнулся люк в днище турбоглайдера, и что-то темное, бесформенное посыпалось вниз. Живые мертвецы кинулись туда, отпихивая друг друга.
– Свежее мясо, – пояснил Ковач. – Я их подкармливаю. Чем больше зомби вокруг твоего дома, тем меньше незваных гостей.
Вдалеке показался бункер.
Четыре орудийные башни окружали его.
Турбоглайдер снижался.
Медленно разошлась диафрагма, и стальная птица начала опускаться в док.
– Я давно ищу себе спутник, – заметил Ковач. – Хотел даже запустить собственный. Но теперь думаю, лучше куплю тот, что готовят китайцы.
Мы вышли.
Металлический ангар, четыре стальные двери были закрыты. Шестеро солдат с автоматами встречали нас.
– Не знаю, сколько вам удастся обманывать Бориса, – сказал я. – Но какое-то время его спутник будет ваш.
– Это хорошая сделка, – согласился Ковач. – Тем более, что я узнал у парнишки все, чего хотел.
Он засмеялся.
– Хорошо хоть, не успел изуродовать. Это еще один урок, который я получил в Боснии. Никогда не убивай пленника до того, как поймешь, чего он стоит на самом деле.
– Похоже, концлагерь был для вас школой жизни, – заметил я.
– Это так, – согласился Ковач. – Скажу даже больше. Те, кто сидел в бараках, научились гораздо большему.
Он задумался.
– Гитлер был неправ, – сказал наконец полковник. – Очень, очень неправ. Нельзя создавать концлагеря, и сажать туда недо-человеков. Низшие расы надо уничтожать сразу и целиком, если уж взялся; а если просто борешься с ними, то лишь делаешь их сильнее.
Мы спустились по металлической лестнице.
По обе стороны от нас, поднимались стены из бронестекла. За ними сидели зомби.
– Говорят, вы их дрессируете? – спросил я.
– Да, – согласился Ковач. – Будущее – за зомби. Идеальные солдаты, идеальные работники.
Он поджал губы.
– Кто станет работать задарма? Выпускать дешевые вещи? Все, от рубашек до компьютеров, выпускают в Китае. Но когда местные распробуют богатую жизнь, – где нам взять дешевую рабочую силу? Ею станут зомби.
– Тьфу, – выругался Питбуль. – Я бы не стал носить джинсы, которые сшили мертвяки.
– А вы и не узнаете, – хмыкнул Ковач. – Сосиски же вы едите? А колбасу? А батончики с разными Е-добавками? Просто вы не знаете, что туда добавляют.
Питбуль расстроился.
Наверное, очень любил сосиски.
– Я слышал об японских экспериментах, – заметил я. – Те вживляют чипы в голову зомби, чтобы управлять ими.
– Так, забава для дурачков, – отмахнулся Ковач. – Только представьте, как это дорого. Сигнал, которым управляются зомби, можно перехватить; и тогда вашей армией будет управлять враг. Нет, это ерунда… А главное…
Он кивнул в такт своим мыслям.
Видно, Ковач уже много думал об этом.
– Сложно доверять микрочипу, который вживлен в гниющую ткань. Если он чуть-чуть сдвинется, может перегореть.
– Но как же дрессировать зомби? – удивился Питбуль.
– Обучить несложно кого угодно, – отвечал Ковач. – Знаете морских улиток, двустворчатых? Еще в середине ХХ века ученые научили их щелкать раковиной, отбивая такт музыке.
– Никогда не слышал, – заметил Питбуль.
– И не удивительно, – ухмыльнулся Ковач. – Людей ведь можно учить точно так же.
– Бихевиоризм? – хмыкнул я.
– Этого слова никто не знает, – Ковач улыбнулся. – Всю психологию забрали себе паразиты-фрейдисты. А они только и могут, что превращать людей в ноющих слабаков.
– Но иначе, как психоаналитик сможет разбогатеть? – спросил я.
– Естественно, – Ковач кивнул. – Психоанализ – одна большая афера.
– Значит, терапевты мошенники? – удивился Питбуль.
– Не совсем, – ответил полковник. – Какая-то доля правды там, несомненно, есть. Но психоанализ нельзя использовать для того, чтобы лечить людей.
– Сам Зигмунд Фрейд в это не верил, – согласился я. – Он создал свой метод только для того, чтобы объяснять проблемы людей, а не лечить их.
– А что такое би… хев… – запнулся Питбуль.
– Бихевиоризм, – подсказал Драган Ковач. – Может, вы объясните?
Он обратился ко мне.
– Почему нет, – согласился я. – Всю жизнь нам твердят о кнуте и прянике. Награде и наказании. Поп на кафедре грозится адскими муками. Учитель в школе твердит – зубри алгебру, или будешь нищим. Но эта система воспитания не работает.
– Всегда ненавидел попов, – энергично кивнул Питбуль. – Все они, только и хотят, чтобы мы им бабла побольше несли. Помню, в семь лет мне не купили скейт; а почему? Маменька решила подарить бабла церкви.
Он задумался.
– Потом, конечно, я ее поджег. Жаль, никто не погиб.
– Несомненно, это стало серьезной травмой для твоей детской психики, – согласился я. – Все дело в подкреплении. Ты делаешь то, что приносит тебе удовольствие, не думая о последствиях.
– Так что такое подкрепление? – спросил Питбуль.
– Все просто, – сказал я. – Вот пример. Толстяк хочет похудеть.
– И верно, – согласился Питбуль. – Жиртресты же просто омерзительны. Как же можно быть ходячим куском сала? Как посмотришь на толстяка, сразу блевать хочется.
Я кивнул.
– Итак, он хочет стать стройным. Но все равно жрет все подряд. Почему? Худым он станет черти-когда. Награда так далеко, что ее не видно. А вкусно будет сейчас.
– Этим всегда пользовались правители, – кивнул Ковач. – Везде и всегда.
– Как это?
– Патриотизм, – хмыкнул я. – Чувство патриотизма, – как героин для наркомана. Любишь свою страну, гордишься ей, – вот и все, можешь и дальше гнить заживо. Но чтобы реально что-то сделать для своей страны, надо работать, трудиться, – это сложно и тяжело.
– Патриотов я тоже не люблю, – сказал негр. – Гнилые они. А эти?
Он потыкал пальцем в другую клетку.
Та была разделена на несколько отсеков. В каждом сидело только по одному зомби. Завидев нас, они рычали и кидались на стены.
– Не очень похожи на дрессированных.
– Это бойцовские, – пояснил Ковач. – Выставляю их на арене.
Он показал за стену.
– Мы устраиваем бои каждую неделю. Хорошее развлечение для сталкеров… А через интернет нас смотрят по всему миру.
