Вечером у нас на столе было дорогое вино. Ри посчитала, что мы просто обязаны отпраздновать первый большой успех, иначе можем спугнуть удачу. Удача — она такая. Если её время от времени не прикармливать, легко может улететь. Я же взялся разнообразить антураж офиса, добавив в него романтическую жилку. Дама сначала хмыкала, фыркала, и вообще всячески выражала презрение моими потугами «испортить то, что в принципе нельзя испортить» — имея в виду наши тёплые отношения. Однако вечером мои старания оказались вознаграждены.
Мы сидели в удобных креслах, друг напротив друга. Всё помещение утопало в чуть подсвеченном полумраке, на столе горели голограммы земных свечей, и даже янтарное вино светилось, точно подсвеченное изнутри. Я распинался соловьём, превознося красоту своей женщины, Валери же с откровенным восторгом слушала мои увещевания. Чувственный океан всё более поглощал наши души. Вторя его рокоту, валькирия пересела поближе, на самый краешек подлокотника моего кресла. Я не смог совладать с собой и по-хозяйски накрыл её бедро ладонью.
— Спасибо, Леон. Мне, в самом деле, очень приятно. И от твоих слов, и от этого антуража. Он действительно позволяет отсечь всё лишнее и расставить акценты только на самом важном. Например, на бокалах в наших руках, или на твоих горящих восхищением глазах… — с этими словами женщина склонилась ко мне и мягко, почти невесомо, поцеловала в губы. От её губ веяло мускатом, клубникой, и ещё чем-то неуловимым, от чего голова шла кругом. — В стае во время праздника всегда устраивают красочные спарринги — так мы танцуем. Но, боюсь, тут нет ни места, ни подходящего покрытия…
— Давай поговорим?
— О чём? Мы уже всё обсудили. Планы на оставшиеся шесть дней составлены, мы идём в графике.
— Мы могли бы поговорить о нас.
— О нас? По-моему, здесь тоже всё понятно. А что неясно, всегда можно передать в любовных играх.
— Но просто пить как-то неправильно… — растерялся я.
— И не надо, — припечатала Ри, и я ощутил, что её голос предательски дрожит, грозя сорваться в хрипотцу.
Она аккуратно поставила на стол свой бокал. Подхватила бокал из моих рук, и отправила его следом. Поднялась с подлокотника. Ногой оттолкнула кресло от стола. И резко, почти без перехода, наклонилась к столу лицом, весьма красноречиво подставляя мне свою упругую попку.
— Не сиди, Леон, как будто кол проглотил! Давай, пока я не передумала!
Я в одно движение оказался на ногах. Обхватил любимую за бёдра, расстёгивая магнитную ленту комбинезона. Потянув на себя, сорвал с неё непослушную ткань. Женщина послушно скинула сапожки и легко переступила через остатки одежды. Едва скинув собственную, я вошёл в неё сзади, обхватил ладонями груди, склонился к самой шейке — которую она так красноречиво мне подставила, лёгким грациозным движением перекинув копну волос на другое плечо. Уже через несколько мгновений по телу возлюбленной прошла судорога удовольствия, а с губ сорвался сдавленный стон.
И тут у меня полностью сорвало крышу. Я сделал то, чего никогда бы не позволил себе с республиканкой. Я сжал у основания её волосы, так что получился хвост, и резко, одним движением, рванул её голову на себя. Обалдевшая, ничего не понимающая женщина повиновалась, и тут же нарвалась на поцелуй, которым я запечатал её приоткрывшийся в попытке что-то сказать ротик. Первый оргазм накрыл её почти сразу, как только до неё дошло, что именно произошло. После третьего по счёту чувственного взрыва я отпустил её волосы, и валькирия в моих руках снова опала на стол.
— Обалдеть! Я думала, придушу тебя, а вместо этого… кончила. Всё, у нас больше нет запретных поз. И знаешь что, милый? Я этому рада. Теперь я ощущаю себя по-настоящему свободной! — с этими словами Ри провернулась в моих объятиях… и вот уже мои бёдра в стальном захвате её тренированных ног, а сильные руки женщины крепко обнимают плечи.
Я балансирую стоя, за нас двоих, стараясь не потерять равновесие, чтобы нахлынувшая страсть не бросила наши разгорячённые тела на пол. А ещё глаза… Глаза моей девочки совсем рядом, в них горит глубочайшее, всепоглощающее чувство, и вот уже ему вторят наши тела — простыми, но такими нужными движениями. Мы больше не воспринимаем ничего вокруг, весь мир схлопнулся до этих глаз и этих ласк. Существуют только они, всё остальное — тень, мираж, мимолётное виденье.
Спустя пару часов мы лежали на ковре, что был уложен по центру помещения. Офис представлял собой жалкое зрелище: поваленная мебель, разлитое вино, раскиданная аппаратура, порванная в порыве страсти обивка кресел — вот неполный список последствий наших бурных признаний друг другу в любви. Хорошо ещё, Ри умудрилась блокировать мои спонтанные энергетические выбросы, а то к мебели добавилась бы и электронная начинка офисного оборудования. Полагаю, не только нашего. А вот мне блокировать её рвущие всё и вся когти не получалось, и на мебели то тут, то там красовались явно различимые следы когтей, словно и не человек здесь бился в агонии страсти, а какая-нибудь большая кошка.
Говорить о произошедшем между нами не хотелось — хотелось наслаждаться, вновь и вновь вспоминая богатство пережитых эмоций. И ведь это была не голая страсть! Одной только нежности друг на друга было вылито столько, что потёки вина на полу были жалким подобием этой чувственной феерии.
Я зарылся рукой в волосы свернувшейся на мне женщины, она в ответ нежно потёрлась щекой о мой живот. Момент показался подходящим, чтобы озвучить терзавшую меня весь день мысль.
— Скажи Ри, зачем ты так откровенно раскрылась перед этим парнем? Я за тебя тогда испугался. Сильно испугался. Одно дело — просто представитель Республики, и совсем другое — Высшая. А вдруг бы его пасли?
— Ты сам меня вскрыл на первых же переговорах, так чего удивляешься? Плюс, моё знание технологий Республики. Нет, милый, кому надо, сами сопоставят все обстоятельства и легко вычислят мою личность. Там же это могло сослужить нам хоть какую-то службу. А вообще, если уж до конца откровенно, мне надоели эти шпионские игры. Я валькирия, а не разведчица! Вычислят, нападут, получат по зубам, и на этом успокоятся.
— Ты так легко это говоришь… но если тебя возьмут… Высшую Республики!
— Руки коротки, — Ри зашевелилась, устраиваясь поудобней. От её прикосновений тело пронзил острый укол возбуждения, а в груди зашевелилась щемящая нежность. — Когда рядом со мной ты, они ничего не смогут сделать. Пока они ещё подтянут флот… Да и то энергетический импульс с серьёзных калибров сильно рассеивается в атмосфере. Не будут же они использовать кварковые бомбы или термояд? В центре собственного мегаполиса? Так что мы, в любом случае, сможем уйти.
— Какие калибры? Какие бомбы? Я же обычный рукопашник, пусть и мечник! Да одним взводом спецназа нас с тобой в блин раскатают!
— Леон, ты что, правда не понимаешь? — её глаза сделались большими-большими от неприкрытого удивления.
— Нет. А должен?
— Обычный мечник по энергетической вооружённости сопоставим со средним фрегатом. Твои кондиции, насколько я успела оценить там, на Земле, и здесь, на фрегате, соответствуют параметрам нашего лёгкого крейсера, а по классификации внешников — полновесного крейсера. Ты уничтожишь группу захвата, даже не напрягаясь. Только с тяжёлой техникой придётся немного повозиться, но я тебя сориентирую по тактике, не переживай. Не рядом же мне стаять, пока ты всех врагов будешь на атомы раскладывать?
— То, что ты говоришь… — я пребывал в лёгком культурном шоке. — Я никогда не думал…
— Не думал он, — фыркнула Ри, — зато сёстры очень хорошо думали, когда ты за меч хватался. Ты же меня первым же импульсом по Сфере размазал! Думаешь, почему они так с тобой осторожничают? При желании ты в доли секунды можешь вызвать разгерметизацию фрегата, пусть и частичную… Добившись для тебя права на ношение фламбера, я обеспечила тебе почти полную неприкосновенность на корабле, даже если бы ты не смог найти общий язык с сёстрами.
