Джоза вышел? Пытался показаться лучше, чем он есть, чтобы не отбить у агента охоту расследовать убийства? Чтобы защитить свою шкуру? Да, возможно.
– Ладно, забыли про капитана Фалка. Скажите вот что: вы стояли на посту, когда все случилось, верно? – задал следующий вопрос «коршун».
– Так точно, – ответили оба стража.
– И никто не входил и не выходил?
– Так точно.
– А не было ли такого, что вы оба на мгновение отвернулись или покинули пост?
Солдаты переглянулись, а Джоза подумал, что служивым, которым назначают по триста палок, не придет в голову уходить с поста у дома их командира.
– Никак нет, ваше благородие, – ответил первый солдат. – Мы всю ночь тут стояли. Никто не входил и не выходил.
– По правде говоря, был тут один. – Второй солдат попытался почесать затылок, но вместо этого просто поскреб пальцами по поверхности шлема. – Какой-то нищий в рванье. Устроил он нам вчера концерт.
Первый солдат махнул рукой:
– Не обращайте внимания, ваше благородие. Не будете же вы подозревать каждого умалишенного. Он не пытался зайти. Да, кувыркался перед нами, да, нес чепуху, но точно не прорывался в дверь и не заставлял нас покинуть пост.
– Что за нищий? – все же уточнил агент.
– Во-он тот, – указал пальцем второй солдат. У стены через дорогу сидел лохматый дед в морщинах и старческих пятнах, худой, как жердь, и слепой, судя по пелене на глазах. Он сидел, вытягивая руку в мольбе, выпрашивая несколько пенсов у звуков шагов, доносящихся со всех сторон.
– Вчера, незадолго до вечернего колокола, он проходил мимо нас. – сказал первый солдат. – Прямо передо мной подпрыгнул и свалился в грязь, начал кричать, что мы рукоприкладством занимаемся, мол, всех и каждого пихаем, а ведь я его не трогал, Мидрой клянусь. Да и не дотянулся бы я до него.
– Вот как. Значит, это все? Всю ночь было тихо и спокойно? Никто не пытался проникнуть, никто не перелезал через забор?
– Так точно, ваше благородие, все было спокойно.
– Понятно. Что ж, надеюсь, вас скоро сменят товарищи. Всех благ.
Джоза развернулся на каблуках, меся грязь, и направился прямиком к слепому старику, сидящему у стены дома напротив. Тот, к удивлению агента, повернул голову в его сторону задолго до того как «коршун» пересек улицу, и сразу протянул руку.
– Подайте, ваша щедрость, – проскрипел дед. – Подайте слепому, во имя святой Мидры.
– Подам. Получишь один шри, если расскажешь то, что мне нужно знать. – Джоза решил довериться своему чутью. На его опыте частенько случалось, что какой-нибудь малозаметный персонаж оказывался чуть ли не центральной фигурой преступления.
– О, ваша щедрость, я все расскажу и отвечу на любые вопросы! – обрадовался обещанию старик и показал пустые десны.
– Рассказывай. Что ты устроил вчера вечером перед входом в дом командира ореншпильской стражи?
– Ох, ничего, ваша щедрость. Я слышал, о чем вы говорили со стражниками, и клянусь, ничего такого. Меня толкнули, когда я прошел ближе, чем нужно. Но я не задумывал ничего худого.
Джоза обернулся. Улица была шириной в семь-восемь шагов, и сразу стало понятно, что у слепого деда просто отличный слух, раз он смог уловить, о чем агент говорил с солдатами.
– По порядку, – потребовал «коршун».
– Я шел от площади к трактиру незадолго до вечернего колокола. За целый день я смог собрать достаточно монет, чтобы купить немного еды, герр. Когда я проходил мимо стражников, через дорогу как раз шел человек, который грубо откинул меня в сторону, и я повалился наземь. Стражники ни слова не молвили тому человеку, а во всем обвинили меня. Сказали, чтобы я убирался. Я извинился и объяснил, что меня толкнули, что я не специально, но меня и слушать не стали. Они назвали меня умалишенным, велели уйти с глаз долой, но то было несправедливо. В отчаянии я закричал, что меня толкнули, что я не падал сам, не силился привлечь их внимание.
– Говоришь, тебя толкнул человек? – спросил агент. – Мне эти стражники ничего не сообщили. Может, ты имеешь в виду капитана Фалка, который выходил из своего дома? Тогда ясно, почему стражники ни слова не сказали твоему обидчику, старик.
– Нет, что вы, господин. Человек, толкнувший меня, наоборот направлялся внутрь дома. Он подошел к двери и открыл ее.
Джоза нагнулся и схватил перепуганного слепца за плечо.
– Еще раз. Когда, кто, куда направлялся?
Дед понял, что нужно говорить строго по существу, и выпалил:
– Незадолго до вечернего колокола человек шел в сторону дома капитана стражи.
– Ты точно уверен, что этот человек зашел во двор?
– Я слышал скрип петель, ваша щедрость.
– Еще что-нибудь. Ты столкнулся с человеком, что-то почувствовал, ощутил? Может, сможешь назвать, во что тот был одет: плащ, броня, лохмотья?
– Я ничего такого не почувствовал, ваша щедрость, но… – Старик запнулся.
– Не томи, что?
– Может, вам это покажется пустяком, но одежда этого человека пахла деревом и маслом.
Джоза сложил два и два: человек, пахнущий деревом и маслом, щепки в коридоре.
– Держи свой шри. – Монетка мягко упала в ладонь слепца. – Надеюсь, ты не солгал мне, потому что тогда я вернусь и закончу твои страдания.
«Коршун» снова пересек улицу и подошел к солдатам с суровым видом. Те перепугались, заметив, как переменился в лице господин в черном. Они выпрямились, будто перед ними стоял Тилльтон.
– Тот слепой сказал, что его толкнули, – с ходу начал Джоза.
– Мы его не трогали, ваше благородие, – ответил второй солдат.
– Да не вы, червь возьми. Его толкнул кто-то другой. Кто-то, кто зашел в калитку. Признавайтесь, кого вы пустили?
– Никак нет, никого не пускали. Последним вышел его благородие капитан Фалк, потом, под утро, выбежала Джиллиан, потом прибыл капитан Фалк. Это все, никто не входил и не покидал двор, клянусь честью! – протараторил первый солдат.
– Вы уверены? Поступим так: я все равно узнаю, если вы, мерзавцы, пустили кого-то без позволения, а если вы сейчас мне признаетесь, расскажете все, то я замну эту историю, придумаю отмазку, вас не тронут. Но если промолчите, а правда вскроется – пощады не ждите. Я сказал, все равно узнаю, был ли кто-то в резиденции, и вам же лучше, если расскажете. Доложу Фалку, как пить дать.
В страхе служивые выпрямились, словно струны, подняв подбородки так высоко, будто старались дотянуться до небес, и сжав копья так, что пальцы, наверное, синели под перчатками.
– Никак нет! – одновременно ответили они, а потом заговорил только первый: – Никто не входил!
– У, червь с вами. Берегитесь! – погрозил кулаком Джоза и направился в сторону соборного храма Святого Мигеля.
Показания свидетелей были противоречивы. Один говорил, что кто-то прошел во двор, другие утверждали, что никого не было, и это несоответствие наводило только на одну мысль – была использована диковина. «Проклятье, – подумал Джоза. – Этих странных предметов и правда становится слишком уж много. Было время, когда диковины встречались только у королей да ближайших вассалов, а теперь посмотрите. Все чаще волшебные вещицы попадают в руки обычных пебелей, и как с этим бороться, непонятно. Остается только надеяться, что со временем численность
