— Неужели при ней не было сумочки? — не выдержала Людочка.
— То-то и оно. Мы всё вокруг аккуратненько обшарили. Наверное, кто-то до нас подобрал. Вместе с деньгами и паспортом. Вот и осталась дамочка безымянной.
— Личность звонившего установили?
— Нет. Анонимный звонок из автомата.
— А может, она из «Бункера» шла?
— Заглядывали мы туда. Швейцара и охранника на место происшествия водили. Не признали они дамочку... Потом эксперты подъехали, прокуратура, медики. Составили протокол осмотра, всё, что надо, сфотографировали. Украшения я с неё снял, чтобы не затерялись. Сейчас они у следователя в сейфе лежат.
— Ты лучше скажи, как эта женщина в итоге мужиком оказалась? — в упор спросил Цимбаларь.
— Я и сам удивляюсь. — Инспектор блудливо улыбнулся. — С виду натуральная женщина была, побей меня гром! Ресницы накладные, стрижка мелированная, на губах помада. Да и лежала она как-то по-бабски... Это потом в морге всё перепутали. Они виноваты! Вы лучше туда езжайте.
— Да были мы уже там! — махнул рукой Цимбаларь. — Бардак ещё похлеще вашего. Невостребованные трупы штабелями лежат, а холодильники забиты голландскими розами. Санитары пьяные... Они покойника той ночью раздели в спешке и не посмотрели, что по бумагам он женщиной числится. Решили, наверное, что он трансвестит какой-то. Отсюда и началась путаница. А потом ваши следаки спохватились, что жертвы преступления нет как нет. Ну и спустили дело на тормозах. Один хрен оно глухарём висело. Так и ушел неопознанный труп в крематорий.
— Все мы там когда-нибудь будем, — философски заметил инспектор.
— Из какого оружия её убили?
— Похоже, что из пистолета. Хотя гильз потом так и не нашли.
— Куда попали пули?
— Две сюда, — он приложил руку к левой стороне груди. — И одно в голову. Прямо в глаз.
— В какой?
— Сейчас... — Инспектор задумался, поочередно прикрывая то один, то другой глаз. — В правый... Да у нас всё заснято. Можете сами посмотреть.
— Обязательно посмотрим.
Рассматривая цветную фотографию, на которой было изображено мёртвое белое лицо с растёкшимся гримом и страшным чёрным пятном на месте вытекшего глаза, Кондаков сказал:
— Вот, значит, как выглядел Игорь в своей последней ипостаси. Ни мужик, ни баба, а какой-то бесполый паяц... Арлекино, Арлекино... Считаете, это работа Окулиста?
— Вне всяких сомнений, — кивнул Цимбаларь. — Его почерк. Два-три выстрела в туловище, обычно в сердце, потом контрольный выстрел в глаз. Всегда в правый.
— Когда Окулист начал действовать?
— В прошлом году. Но это были единичные эпизоды. Одно, редко два покушения в квартал, и не всегда безупречно исполненных. Убивал он тогда в основном мелкую сошку. Тех, кто самостоятельно выносит мусор и ходит в булочную без охраны.
— А с сентября пошли убийства одно другого круче, — добавила Людочка. — На совести Окулиста банкир Сарнацкий, депутат Молодцов, криминальный авторитет Шрубко... Человек поймал свою птицу удачи. Правда, клюв и когти у неё в человеческой крови.
— То есть вы оба не сомневаетесь, что бетил у Окулиста? — Кондаков перевёл взгляд с Людочки на Цимбаларя.
— Если и сомневаюсь, то вот настолько. — Цимбаларь продемонстрировал верхнюю фалангу своего мизинца. — После убийства Шрубко его преследовали по пятам, загнали буквально в угол, а он исчез, как по мановению волшебной палочки.
— Подождите. — Кондаков прищурился. — Если не вдаваться в нравственные категории, мечта убивать в чём-то сродни мечте сочинять стихи. Или мечте делать деньги. Почему же бетил в физическом плане не защищал Уздечкина и Халявкину, но делает это для Окулиста?
— Окулист не просто маньяк, наслаждающийся агонией своей жертвы. — Для наглядности Цимбаларь попытался взять Кондакова за горло. — Он убийца-профессионал. Умение скрыться с места преступления — неотъемлемая часть его бытия, его подспудной мечты. В полном соответствии с этой мечтой бетил и делает Окулиста неуязвимым.
— Тогда нам его никогда не взять. — На лице Кондакова появилось скорбно-капризное выражение, как у ребенка, которого лишили любимого лакомства.
— Откуда такие упаднические настроения, Пётр Фомич? — удивилась Людочка.
— От верблюда! Неужели вы сами не понимаете? За Окулистом безуспешно охотится убойный Отдел главка, наружка, участковые, патрульно-постовая служба. Неужели мы вчетвером сумеем переплюнуть эту махину?
— Побеждают не числом, а умением, — возразил Цимбаларь. — Те, кого ты упомянул, ничего не знают о бетиле. А мы знаем. Они борются с Окулистом как с обыкновенным киллером. Мы же будем бороться с ним как с киллером-чародеем. Всякие сверхъестественные штучки не будут смущать ни тебя, ни меня. Вот в чём наше преимущество!
Людочка задумчиво произнесла:
— Как известно, ковчег завета частенько причинял зло своим обладателям. И филистимлянам, и самим иудеям. Вот если бы мы сумели обратить бетил во вред Окулисту. Только как это сделать?
— Не забывайте, что поиск убийц не входит в круг наших обязанностей, — напомнил Кондаков. — Мы ищем вполне конкретную вещь, которая попала в случайные руки. Давайте как-то отстранимся от профессиональных пристрастий нового обладателя бетила.
— Да я бы с удовольствием отстранился, будь он, например, кондитером, — ответил Цимбаларь. — Пусть бы и дальше выпекал свои торты, кому какое дело? Но ведь Окулист использует свою находку людям на погибель. Он наплевал на все человеческие и божеские законы. В последнее время он убивает просто забавы ради, упиваясь своей безнаказанностью. На счету Окулиста милиционер, сделавший пустячное замечание, и охранник рынка, бросивший на него косой взгляд. Бетил нужно не просто забрать у этого кровопийцы, а, так сказать, оторвать вместе с руками. Ещё лучше вместе с головой.
— Меня интересует вот что, — сказала Людочка. — Окулист отдаёт себе отчёт в чудесных свойствах бетила или пользуется им бессознательно?
— Кто же это может знать! — пожал плечами Кондаков. — Только господь бог да сам Окулист. А это важно?
— Думаю, что да. Если бетил для него просто игрушка, взятая у жертвы, — это одно. А если талисман, защищающий от всех напастей, — совсем другое. Игрушку он рано или поздно выбросит, но талисманом будет дорожить, как зеницей ока.
— Насколько мне известно, киллеры его класса никогда не обирают убитых, — сказал Цимбаларь. — Заметь, он не взял с трупа Игоря ни серёжек, ни кольца, ни кулона. Почему он посягнул на бетил — для меня загадка.
— Да ладно вам хмуриться! Давно ли мы стали бояться разных загадок? — Людочка попыталась расшевелить своих чересчур мрачных коллег. — Вспомните, сколько звеньев оказалось в цепочке наших поисков. И со всеми мы успешно справились. Осталось одно, самое последнее. Неужто мы и его не одолеем? Ведь задача, по сути, совсем простая: задержать преступника, уже изрядно наследившего раньше и продолжающего оставлять улики. Если не принимать во внимание бетил, это дело техники. Ну и времени, конечно. Лично я предложила бы следующий план действий. Пусть Пётр Фомич переговорит с оперативниками, непосредственно нацеленными на Окулиста, и соберёт всю информацию, имеющуюся о нём на данный момент.
