продолжил Остин, – что один человек не может быть выше миллиардов. Мы с тобой – всего лишь орудие, это твои слова, и раз уж Портер вредит будущему объединению, значит, он не может быть важнее остальных людей, которые будут спасены от смерти и болезней.
– А сколько при этом погибнет?! Сколько десятков миллионов людей постигнет та же ужасная участь, что и сотрудников Вектора?
– Так и знал, что ты это скажешь. Это – приемлемая жертва, естественный ход жизни, точно такой же по замыслу, как и долгое приспосабливание человека к угрозам его родной планеты. Ты хоть знаешь, сколько людей погибало из-за болезней, пока не были созданы лекарства, вакцины, антибиотики? Поверь, мы на родной планете можем погибнуть от простого гриппа, что уж говорить о космосе. Все твои доводы – это заблуждение от нехватки знаний, вот и все.
– А чем это отличается от…
– А тем, что, как мы с тобой лично убедились, инопланетная Жизнь не убивает просто так! Она поглотила человека, чтобы понять его строение и ресурсы, которыми он обладает, и потом, спустя время, причем, скажу тебе, мизерное для эволюции, смогла найти путь для взаимного сосуществования, одарив человека новой жизнью.
– Ты сошел с ума, Остин, ты явно, блядь, не в себе.
– Страх перед будущим и новым – это нормально, я понимаю. Когда-то люди верили, что прививки убивают: раз их нет в природе, то значит, они и не нужны. Света, неужели они были правы? Мы оба знаем, что это не так. К тому же нам внушили бояться нового, ведь риск не всегда оправдан, но на деле благодаря доказательствам четко и ясно одно: никакого будущего у человечества нет, если мы не объединимся с инопланетной Жизнью. Неужели ты думаешь, что руководство Вектора просто так решило выпустить Жизнь, хотя у них были подопытные и эксперименты в лабораториях? Нет, все было как раз для этого – чтобы посмотреть полномасштабное развитие.
Света хотела ему возразить, но ей в голову сразу же врезались лица тех самых подопытных, которые как раз находились в камерах хранения, где они оставили огромного монстра. Но только крылось за этим не сочувствие, хотя и оно присутствовало, и уж точно не попытка найти контраргумент. Все было куда проще и тем хуже для нее и Портера: скрываясь от обезумевшего Остина, они спрятались за ближайшей дверью, которая оказалась проходом в то место, откуда ими был совершен побег.
Света вдруг стала замечать уже известное ей окружение, а значит, с одной стороны от них Остин, а с другой, вполне вероятно, огромный «медведь», для которого эти двери – не более чем фанера. «Как же так?» – сокрушалась Света, обходя все это место, надеясь найти доказательства схожести, что, мол, на самом деле она ошибается и просто все похоже. Но чем больше она вспоминает побег от Остина, тем больше понимает, как сама загнала их в ловушку. По Портеру было видно, что понял он это уже давно, но ему было все равно, ведь главное – они живы. Они смотрели друг другу в глаза и словно общались без слов, потому что на слова Светы: «Надеюсь, он мертв», – Портер твердо ответил: «Надеюсь, нам не придется это проверять».
А вот теперь она чуть ли не с наигранной гордостью принимает всю критику в свой адрес от себя самой, подкрепляя это попытками что-то ударить, но сдерживаясь в последний момент. И начиная думать о худшем варианте, где потребуется вернуться в морозильное помещение и искать обход, она вновь услышала повторяющиеся мотивы и цели Остина, только в этот раз нашла в них существенный изъян.
– Ос, скажи, пожалуйста, а что будет после смерти Портера? Допустим, ты убьешь его, и что тогда?
– После того как угроза будет устранена, я сделаю так, как было задумано самой природой. Я принесу образцы Жизни в мир людей, чтобы создать новый биологический мир. И да, я знаю, о чем ты подумала, но уверяю тебя, способов сделать это у меня предостаточно – не забывай, я все-таки врач. У меня будет полно времени, и вы не помешаете мне. Даже если я не убью его, то это сделает Вектор, ведь, как и вновь, я на шаг впереди, Света. И я знаю, через что вы прошли и где сейчас находитесь. Мне нужно только запереть эту дверь, и останется лишь вопросом времени, когда тот здоровяк доберется до вас. И чтобы доказать, что я не безумец, я предлагаю тебе вот что: убей Портера – и я освобожу тебя, потому что тебя убивать мне незачем. Ты мой друг, ты одна из нас, и ты не хуже меня знаешь, насколько человечество несовершенно.
ГЛАВА 43
Первым для нее доказательством неадекватности Остина служила его вера в ее повиновение ультиматуму, которое, как было известно всем знакомым с ней людям, она не то чтобы ненавидела, а считала оскорблением, когда подобное достигало ее ушей. Она не убьет Портера как минимум из-за этого, хотя и так ясно, насколько подобная просьба кажется безумной, особенно в нынешних условиях. Отвечая заинтересованному взгляду Портера отрицательным мотанием головы, Света стала оглядывать содержимое помещений, где удобно располагались мониторы и компьютеры. Жаль только, не было никакого оружия, отдельно подметила она: уж что-что, а сидеть и ждать она не намерена. Либо это будет прорыв сквозь Остина, либо новая встреча с монстром, который, к слову, возможно, даже мертв уже, хотя рассчитывать на такую удачу ей как-то совсем сейчас не хочется.
– Мне жаль твоего друга, – произнес Портер, явно обратив внимание на плохо сдерживаемое раздражение Светы.
– Да… мне тоже.
И это было правдой, ведь она больше никогда его не увидит и не услышит, и, честно признаваясь самой себе, о нем она будет скучать больше всех из отряда. Еще один повод, подтверждающий, что она не такой уж и хороший человек, подытожила про себя Света.
– Нам нужно выбираться. Сделаем крюк, не впервой.
Света подошла к двери, ведущей в зал хранения, где некогда они спасались от монстра, крушащего криокамеры.
– Ты хочешь вернуться туда? Может, звучать это будет глупо, но шансов против Остина у нас все же больше, чем…
– Это как посмотреть, знаешь ли, – обернулась Света к Портеру, продолжив энергичную речь. – Монстр, может быть, уже мертв, к тому же он не ищет нас, не особо думает, да и волнует его, как я поняла, лишь еда, отвлечь не сложно будет. А Ос… он верит насколько сильно, насколько возможно, что твоя смерть – это подарок сраной Жизни. У него ничего не осталось, кроме этого, а таких людей недооценивать нельзя. Да и вряд ли патроны возьмут его
