костюм, а ты не то чтобы сейчас сильный боец, все же мы говорим об очень хорошем солдате.
– Ты тоже солдат.
– Только он готов убить нас, словно зверей, а я вот еще вижу в нем своего друга. Да и чем пробить этот костюм – не знаю, нож всего один, а подобраться к его маске будет не так просто. В любом случае я не хочу тобой рисковать, особенно в этом тесном помещении.
– А может быть, все проще?
– Хочешь что-то сказать – говори прямо, мне этого дерьма не надо!
– Я думаю, что ты не хочешь убивать его, потому что он твой друг.
– Ты охренеть какой проницательный, скажу я тебе. Да, он мой друг, и…
– Есть шанс его вылечить. – Света удивилась его словам и тому, с какой заботой он произнес их. – Он заразился, это даже слепой увидит. Но не обязательно убивать его, уже не обязательно. Мы можем постараться нейтрализовать его, чтобы он не навредил еще и себе, а потом, когда ты привезешь меня к своим людям, они уже создадут лекарство и спасут Остина от безумия.
– Я думала, он последний человек, который будет тебя волновать в этом мире! Что изменилось?
– Я не хочу, чтобы люди снова страдали из-за меня, как и не хочу быть бесполезным. Ты сама сказала: мне нужно взрослеть, и после всех этих событий я понял, что в моих силах сделать что-то правильное, иначе все, что случилось со мной на этой станции, было впустую. Мы можем его спасти.
Не увидеть в нем всей откровенности было невозможно, в каком-то смысле сама Света вдохновилась его словами, больше походившими на речь. Ведь если даже он, полуживой, некогда эгоистичный человек, вдруг находит не просто силы сражаться, а именно простить, то уж для нее подобное не должно быть преградой. Она бы хотела признаться ему сейчас, что даже не рассматривала такой вариант, а уже примирялась с ролью убийцы Остина, – но не стала. И дело было не в стыдливости, а в том, что такой вариант будет на повестке дня до тех пор, пока план Портера не сработает окончательно.
– Это хорошая идея. Только не уверена, что у нас получится это сделать, да и, как я уже говорила, тобой я рисковать не намерена.
– Все, что нам нужно, уже под рукой, прямо за дверью.
Портер не просто открыл в себе новое дыхание, даже чуть оживившись и изменившись в цвете кожи, – он всерьез брал ситуацию в свои руки, чему Света совсем не мешала.
– Послушай, я первый человек, который должен бы желать его смерти. Но я предлагаю избежать этого, потому что тот, кто за дверьми, – это обезумевший человек, который потерял всю связь с реальностью. Я такое видел, я такое знаю, и я… на моих руках есть кровь, ясно? И не было и дня, чтобы я не желал исправить то, что уже никогда не исчезнет из моих кошмаров. Уверен, последнее, что ты хочешь, – это потом жалеть о том, чего не сделала, чего даже не попыталась сделать. И я уверен на все сто процентов, что ты понимаешь не хуже меня, а может быть, и лучше, каково это – постоянно сожалеть.
Света внимательно слушала Портера, практически не сводя с него глаз, ища подтверждение его намерений в нем самом. По итогу она поверила в это, чему сама была крайне рада. Но нельзя было поступать опрометчиво, и план как-то сам образовался у нее в голове. Наверное, виною служило то, что Остина она знала очень хорошо и представить себя на его месте оказалось не так трудно, как она ожидала.
– Ос! – крикнула Света, обойдя Портера и встав у двери.
– Ты передумала?
– Нет. Я хотела тебе сказать, что даю тебе шанс все урегулировать мирно, пока это не зашло слишком далеко. Ты ведь должен понимать, что мы отсюда выберемся: тут есть иной выход, пусть и рискованный, но для нас не впервой. И когда я доберусь до базы, то сразу же сообщу всем и каждому, что ты сделал и что собираешься сделать. Да ты и сам знаешь, как тщательно у нас проверят тебя, как и меня, как и любого, кто вернется, так что даже не надейся обмануть систему безопасности. Покинуть Вектор с образцами и привезти их на планету или в колонию у тебя не получится, ты это знаешь. Да и я не позволю тебе этого сделать. Так что, старый друг, это ты останешься здесь, а я вернусь и расскажу все, что тут произошло.
– Зачем ты это говоришь? – тихо спросил Портер, подойдя к Свете.
– Ты не права, – гневно начал Остин, ощутив на себе воздвигнутые ей проблемы, – я смогу это сделать, потому что не будет никаких свидетелей, ведь я убью и тебя, раз уж ты выбрала не жизнь, а смерть.
Света даже улыбнулась, взглянув многозначительно на Портера, дала ему понять, чего она добивалась.
– Ты забыл про Альберта, он все знает, я и ему все расскажу, – подкидывая дров в костер, она ощущала разжигание пламени, которое осталось лишь направить, чтобы взять под контроль.
– Нет никакого Альберта. Он погиб, Света.
Портер и Света переглянулись, но если она даже мысли этой не допустила, то Портер чуть призадумался, а следующие слова смогли зародить в нем пусть и крохотные, но все же сомнения.
– Кто-нибудь, кроме тебя, Света, общался с ним? Может быть, видел его или слышал голос? – в речи Остина не было гнева или смакования, наоборот, он заботливо проговаривал каждое слово, искренне надеясь достучаться до нее. – Я все понимаю, ты потеряла его здесь и боишься принять факт собственной вины, ведь в этом вся ты – стараешься быть идеалом всех идеалов, критикуешь себя больше всех, выкладываешься по полной. И это похвально, правда. Многие равнялись на тебя, ты была человеком слова и человеком дела. Только вот ты загнала себя в угол, ведь осознать его гибель, принять последствия – это… это невероятно трудно, уж я-то знаю. Понимаю тебя лучше всех. Это основная причина для защиты Портера: тебе нужно кого-то защищать, хоть кого-то, просто замещение, которое ты используешь, чтобы придать смысл гибели напарника, хорошего человека, с этим не поспоришь. Подумай об этом, может быть, все дело в Альберте?..
– Слушай меня сюда, – чуть ли не сквозь зубы начала медленно говорить Света, приблизившись к двери вплотную, – ты можешь что угодно думать, во что угодно верить. Но одно я точно знаю: хочешь совершить задуманную эволюцию – тогда придется убить меня и Портера лично! Давай, докажи, что мужик!
Света резко развернулась, полная злобы и решимости реализовать их план. Даже не взглянув на Портера, она пошла сразу же к
