– Говорил я, что он издохнет! – выкрикнул кто-то.
Я рванулся вперед, перекатился, и оказался за спиной зомби.
Схватил его за голову, – осторожно, чтобы не порвать кожу. Выломал назад ему шею, и врезал в спину.
Рванулся прочь.
Длинная струя слизи ударила вверх, – в толпу.
Кричали люди, сгорая заживо. Шестеро упали с трибун, – рухнули на решетку, и теперь дергались и кричали, пока электрический ток пронзал их насквозь.
Мертвец упал на колени.
Напряжение сожгло его изнутри, – а струя кислоты послужила проводником. Утопленник скорчился.
Его кожа лопнула, и ядовитая слизь потекла на грязный песок.
Зомби скорчился, как растаявший снеговик.
Сверху, – с электрической решетки, начали падать обугленные куски трупов.
4
– Удивлены? – спросил Вацлав.
Они стояли в неглубокой лощине.
Повсюду росли цветы, – прекрасные, таких Мэддоксу никогда не приходилось видеть.
С поверхности их не было видно, – и если идти по узкой тропе, казалось, что вокруг лишь мертвые, угрюмые пустоши. И сталкеры, устало шагая мимо, даже не подозревали, какую красоту упускают.
Мэддокс не мог подобрать слова.
– Мне казалось, Зона…
– Уродлива? – подсказал с усмешкой Проклятый Кардинал. – Все вокруг творение Божие, и даже козни диавола не могут совсем затмить ее красоту.
– Они ядовиты? – спросил Мэддокс.
Вацлав провел рукой над пышными лепестками.
– С самого детства нас учат, что все прекрасное таит в себе зло… И так, исподволь, учат нас бояться красоты. Ненавидеть ее. Уничтожать.
Он наклонился, вдыхая аромат.
– Нет, агент Мэддокс. Эти цветы не причиняют вреда. Они просто красивы. Вот почему о них мало кто знает; у людей есть пагубная черта, не видеть красоты мира. Человек всегда ищет только одно, смерть, – и однажды ее находит…
Сгорбленный силуэт появился в тени скалы.
– Кто это? – вполголоса спросил Мэддокс.
– Тот, с кем вы так хотели поговорить…
Легкая насмешка пробежала по лицу Вацлава.
– Рейгодор.
Мэддокс шагнул вперед.
Его передернуло. Он знал, пастырь Деранторов не очень красив, и был готов к этому, – но не ждал такого жуткого, обезображенного лица.
– Вы хотели видеть меня? – спросил Рейгодор. – Уверен, лишь потому, что не знали, как я уродлив… Бедный Вацлав, ему приходится смотреть на меня слишком часто.
Он шагнул ближе.
Руки его были затянуты в черные кожаные перчатки.
– Зачем вы звали меня? – спросил Рейгодор.
– Не так сразу, – ответил Мэддокс. – Есть кое-что… Я должен знать ответ, прежде чем мы с вами договоримся… или нет.
Лицо Рейгодора было слишком обезображено, – и ни единого чувства нельзя было прочитать на нем.
– Шестикрылый Ангел, – произнес Мэддокс. – Расскажите мне. Кто это?
Рейгодор взглянул на Мэддокса исподлобья.
Он ждал, что вопрос будет совершенно другим, – сколько людей в его пастве, где их опорные базы, каким оружием снабжены…
Но Рейгодор не думал, что Мэддокс задаст вопрос об их вере.
Это его удивило и насторожило.
На краткий миг, Пастырь пожалел, что согласился встретиться с этим человеком. Мэддокс не просто исполнял приказы, – он хотел понять.
А это всегда опасно.
Рейгодор помедлил.
Ему захотелось бросить все, – просто развернуться и уйти. Но Пастырь хорошо понимал, – там, за пределами Зоны ему не найти такого союзника, как Джон Мэддокс.
– Хорошо, – сказал Рейгодор. – Тогда слушайте. Бог никогда не посылает нам испытания, не одарив нас силой и знанием, чтобы выстоять.
Он перекрестился.
– Аномальная Зона есмь чистилище Божие, грешные души обретают здесь благость через страдание. Долгие годы здесь царили ужас и мрак. Но пришел день, и спустился на землю Ангел, в сиянии света и жаре пламени; мудрость его озаряла дорогу заблудшим, а доброта лечила израненных.
– Где он теперь? – спросил Мэддокс.
Рейгодор опустил лицо.
– Спит, – глухо ответил Пастырь. – И ждет, когда мы станем чисты настолько, чтобы вновь разбудить его.
Глаза Мэддокса сузились.
Он понял, что Рейгодор куда более безумен, чем кажется.
Наступило молчание.
Было слышно, как завывает ветер далеко в пустошах.
– Где спит Шестикрылый Ангел? – спросил Мэддокс, и сразу же пожалел об этом.
Рейгодор поднял глаза, встрепенулся, словно вышел из глубокого сна. Тонкая нить доверия, что протянулась на краткий миг между ними, – пожалуй, даже вопреки их желанию, – сейчас лопнула.
– В святилище, – кратко ответил Пастырь, и стало ясно, что больше Рейгодор ничего не скажет об Ангеле. – Вы принесли то, о чем просил Вацлав?
Мэддокс вынул мини-диск из кармана.
– Здесь все, – сказал он. – Даты, сроки, поставки. Если кто-то узнает, откуда у вас эта информация, меня посадят в тюрьму.
Рейгодор хотел взять диск у Мэддокса, но Вацлав мягко опередил его.
Видно, опасался ловушки.
– Мы очень осторожные люди, – сказал Проклятый Кардинал.
– Ну что же, – произнес Рейгодор. – Вы выполнили свою часть сделки. Чем теперь мы можем помочь вам?
– Супермутанты, – кратко ответил Мэддокс.
Рейгодор сложил руки на груди.
Не этого ответа он ждал. И вновь спецагент сумел удивить его.
– Мне казалось, – сказал Рейгодор. – Вы здесь из-за контрабандистов…
– Всему свое время, – Мэддокс прищурился. – Наши агенты сейчас следят за торговцами. Когда мы будем готовы, то нанесем удар. Но у меня своя задача. Другая. Я должен узнать, кто такие супермутанты.
Рейгодор ответил не сразу.
– Помните, что я говорил вам об ангеле, агент Мэддокс? Он нес нам свет и спасение; но люди оказались недостойны… неблагодарны… И тогда пришли посланники дьявола.
– Супермутанты?
– Так их прозвали сталкеры… Но я уверен, это не творения Зоны. Их создали, специально, чтобы нести зло и тьму. Вы знаете, как много у нас сторонников; мы следим за всем, что творится в круге Рубежа. Но…
Рейгодор поджал губы.
– Мне неизвестно, откуда к нам пришли эти твари, и кто ими управляет. И я дорого дал бы, чтобы узнать ответ.
Пастырь развел руками.
– Это все.
– Этого мало, – ответил Мэддокс.
Вацлав хотел ответить, – но Рейгодор поднял руку, призывая его к молчанию.
Несколько секунд Пастырь хранил молчание, глядя на янтарный цветок.
– Будь по-вашему, – согласился он. – Вас отвезут в Деревню.
– Нет, – резко возразил Вацлав. – Это слишком опасно.
– Я не боюсь, – сказал Мэддокс.
Рейгодор тихо засмеялся.
– Боюсь огорчить вас, Джон. Но Вацлав заботится не о вас. Деревня… Никто не должен знать, где она. Это убежище.
– Для кого?
– Для тех, кому нет места в обычном мире.
