одарила его легким поцелуем в щеку.
— Простите меня, доктор. Простите за это…
— Нет-нет, все хорошо, Лита. Мы еще поговорим. Я обещаю. Но сейчас я должен уйти. Скоро вернусь. Это место…
Скальд осмотрел кабинет.
— Ему нужен хранитель. И ты отлично справляешься с этой ролью. Позаботься о кабинете, пока меня не будет, ладно?
Она ответила неуверенным кивком.
— До встречи, Лита. Мы не прощаемся.
— Конечно, доктор, конечно…
Скальд накидывает пальто и покидает клинику, оставляя Литу наедине с ее чувствами.
— Энтони!
Беатрис и Матео не могли отстать от него. Они не переставали его крепко обнимать, не отпуская Энтони от себя ни на шаг.
— Ребята-ребята, мы же не навсегда с вами прощаемся, — посмеялся Энтони, — я скоро вернусь — выплыву на поверхность, как дельфин. Или кит! Боже, чего это вы так, в самом деле? Я же никуда не денусь. Это не последний наш с вами день.
Но Беатрис уже не могла сдерживать слез.
— Просто нам страшно, Энтони, понимаешь? — сказал ему Матео. — Ты-то будешь там, внизу, где всякая дрянь ползает, а мы здесь, на суше.
— И что с того? Я же скоро вернусь!
— И мы никак не можем тебе помочь. Только ждать. Не видеть тебя. Просто ждать, когда ты выйдешь из… неизвестности.
— «Неизвестности»?
— Никто ведь не знает, что там, за Ущельем. Проход или…
— А вдруг вы случайно попадете в этот Проход, и вас занесет в другой мир? — нервничала Беатрис. — А вдруг там будет тот монстр, который напал на Ми…
— Беатрис, тише-тише, успокойся. У меня есть меч. Семиотик разрубит что угодно. И со мной Скальд и Айс — они отличные бойцы. Я сам видел. Поверь. Вам не о чем переживать, правда. Мы вернемся с важными новостями. И сможем проработать стратегию нашей войны с Лигой Призраков. Верьте мне. Победа на нашей стороне.
Айс тем временем уже пронзила семиотиком один из столбов, создающих незримый щит у берега, не пропускающий никого в море и из воды на сушу. Часть барьера пала, и путь открылся. Мэтью Симонс, старый одноглазый бородатый рыбак, приготовил «Аурелию» к отплытию. В последний раз он отвозил Энтони, Матео и Беатрис в зону «Б-пятьдесят». В тот день погибла Миса. Это случилось у самого Ущелья, ведущего в иное место на дне. Туда, куда они собираются отправиться сейчас.
— Держите за нас кулачки, ребята. И заботьтесь друг о друге. Хорошо?
Беатрис не удержалась и еще раз обняла Энтони.
Потом к ним подошел Альбедо, чтобы попрощаться с племянником.
— Ты как? — спросил он.
— Порядок. И ты… совсем не будешь меня отговаривать? Еще раз?
— Ты принял решение, Энтони. И я… честно, я не хочу, чтобы ты плыл. Чего скрывать это от тебя, верно? Но я отпускаю тебя. Понимаешь?
— Это потому, что я стал взрослым?
— У тебя есть вопросы, на которые ты хочешь найти ответы. Я бы и сам не смог устоять перед этим. Вернее, я не устоял. Когда мне предложили работу в «Хароне», стать Печатью, я… не устоял. Понимаешь? Любопытство. Вопросы, требующие ответов. Все это было сильнее меня. Я лишь хочу спросить у тебя Энтони. Не хочешь ли ты мне что-то сказать перед тем, как уплывешь?
Скальд стоял в стороне рядом с Айс и внимательно наблюдал за их разговором. Он заметил мечущийся взгляд Энтони. Но тот ни слова не сказал дяде про свои видения, про Мису.
— Нет, дядя. Ничего.
— Уверен?
— Да, уверен, дядя. Правда. Я лишь хочу знать, что случилось с моими родителями. Это я моя цель.
— Хорошо.
Скальд видел, как Альбедо напряжен. Не такого разговора он ожидал.
— Да, хорошо, Энтони. Спасибо, что сказал правду. Иди ко мне.
И Альбедо крепко обнял племянника.
— Только туда и обратно, помнишь?
— Да-да, дядя, конечно!
Все было готово к отплытию. Мэтью Симонс уже изнывал — не мог дождаться отплытия, чтобы скорее преодолеть это плавание и вернуться на сушу.
Скальд, Айс и Энтони, вооружившись семиотиками и крапивными рубашками, взошли на палубу «Аурелии». Элен, Хоакин, Альбедо, Матео и Беатрис проводили их с берега, желая удачи.
— Приготовьтесь, ребятки, сейчас вас немного покачает на волнах! — бросил Мэтью.
Загремел мотор, и «Аурелия» отправилась в путь.
Берег уходил все дальше и дальше. Кучка друзей так и махала им с Пляжа. Волны сделались сильнее, и троице пришлось сесть на палубу и держаться за ручки, чтобы не выпрыгнуть за борт во время нового толчка.
Во время плавания Энтони рассказал Айс про свои видения.
— Это хотел услышать дядя, так? — догадалась Айс. — Почему ты ему не сказал?
— Не хотел… тревожить лишний раз, — ответил Энтони, — если бы он узнал про Мису, то точно бы не отпустил.
— Почему же?
— Он понял бы, что… вода зовет меня. Море зовет. Глубина. У вас… есть такое?
Скальд и Айс напряженно переглянулись. Каждый из них понимал, о чем говорит Энтони. Это началось несколько дней назад. И усилилось после победы над Присциллой.
— У меня есть, да, — призналась Айс, — это началось в день похорон Мисы. Когда мы встретились у моря, я почувствовала… тягу.
— Тягу?
— Да, оно тянуло к себе. Манило. Мне хотелось войти в воду и утонуть. Если бы не барьер, то…
— Теперь барьера нет, и мы все трое добились того, чего хотели, не так ли? — предположил Скальд. — А вернее… чего хотело море.
— Или то, что в нем обитает, — добавил Энтони.
Скальд взглянул на Маяк.
Пустая башня манила его больше, чем вода. Он помнил ту ночь, когда увидел свет на Маяке. И тогда в нем появилось необузданное желание попасть туда.
Скальд даже подумал о том, чтобы попросить Мэтью свозить их на Маяк, но это не входило в сделку. И потом… сейчас у них совсем другая миссия. Он не стал сбивать «Аурелию» с курса.
— Что-то случилось, Скальд? — Айс встревоженно смотрела на него.
Проследив за его взглядом, она наткнулась на Маяк.
— Маяк… что с ним?
— Ничего. Просто смотрел.
Айс не стала продолжать развивать эту тему, и Скальд был тому рад. Его страсть к Маяку, его тяга к башне — все это принадлежит лишь ему.
«Нужно будет попасть туда, но после возвращения».
Море сердилось. Волны шумели. «Аурелию» раскачивало. Мэтью ругался все стервознее. Ветер гудел.
— Чертова зона! Она прямо здесь, ребятки! — раздался крик Мэтью.
Скальд осторожно встал на ноги. Яхту раскачивало.
— Это то место, — огляделся Энтони, — здесь я потерял Мису. Это зона «Б-пятьдесят один».
Скальд удивился тому, насколько Энтони хорошо знаком с пространствами Сапфирового моря. Юноша мог ориентироваться в
