Но, несмотря на все мои усилия, Катя все больше и больше становилась похожей на животное.
Мне приходилось ее связывать, чтобы постричь или помыть.
Или заняться тем, что когда-то мы называли «любовью».
Да, я насиловал ее. Совокуплялся с ней. Но не для того, чтобы утолить свою похоть. Нет.
Я хотел, чтобы она родила мне ребенка. И не одного – сколько сможет, сколько успеет.
Я не мог допустить, чтобы все закончилось моей смертью. Это означало бы, что все мы – Минтай, Димка, Оля, Таня и сама Катя – зря боролись, зря жили. Мне было необходимо верить, что после меня останется что-то – живое, разумное, человеческое. А если не будет этого – то какой смысл существовать дальше?
Сейчас здесь я могу написать много высокопарных слов о возрождении человечества, о новых Адаме и Еве (это не мы с Катей, а наши дети, о которых я только мечтаю), о великой миссии, придающей моему существованию смысл, – но все это будет неправда и полуправда. Ничего такого я не думаю, а если и начинаю так думать, то чувствую себя дураком.
Мое желание иметь детей невозможно выразить словами, потому что это не рассудок, а чувства, не разум, а подсознание. Это что-то глубинное, первобытное, дикое.
Не мной замечено, что в сытом обществе рождаемость падает, а в странах, где голод, болезни и разруха, нищие матери рожают одного ребенка за другим.
Подозреваю, что в каждом человеке есть какой-то механизм, заставляющий в самые трудные времена думать о продолжении рода. И чем ближе смерть, чем страшнее и сложнее жизнь, тем ощутимее действие этого механизма…
Сейчас я уже не верю, что у нас что-то получится. И все равно два раза в месяц я набираюсь духу и спускаюсь в подполье. А вдруг?!
Вдруг?..
* * *
Размеренная жизнь в глуши не так уж и часто дает возможность использовать это слово – «вдруг». Это в большом прежнем мире постоянно случалось нечто неожиданное – вдруг. А здесь у меня почти все происходит по заведенному порядку, по расписанию, по вполне понятной причине. Даже обращенные у дома «вдруг» не появляются: или ловушка где-то сработает, или я следы замечу, или собаки лай поднимут.
Но вот вышли ко мне эти трое, постучали в дверь, и меня – вдруг! – как в ледяную воду с головой окунули. Целый час я ни жив ни мертв был – словно от Кати безумием заразился. Выглянул в окно бледный, дрожащий – и спрятался. Набрался духу, из комнаты вышел, к уличной двери подкрался, глянул в щелку: женщина сидит, мужчины стоят, с ноги на ногу переминаются. Ждут и, кажется, уходить не собираются. Но и в дом войти не пробуют – то ли знают, что я внутри, то ли возможных ловушек боятся, то ли просто не хотят.
Оружия при них не было – это я сразу заметил. У них вообще ничего не было! Может, они оставили вещи где-то за углом?
– Вы кто?
Такой простой вопрос, всего два коротких слова, а меня аж передернуло от звука своего голоса, перекорежило. Шутка ли – пятнадцать лет разговаривал только с собой и со скотиной, ну и Катю еще увещевал иногда. А теперь к людям обратился – к живым, настоящим.
– Вы кто?!
Они услышали только с пятого раза. И немудрено – голос у меня от волнения и страха сел.
Один из мужчин повернул голову, посмотрел точно на меня – это сквозь дверь-то! Шагнул ближе.
– Здравствуйте.
Я не ответил, но кивнул, словно бы он действительно мог меня видеть.
– Меня зовут Вася. Со мной Нина и Степан.
Он говорил как-то странно, но тогда я решил, что это мне представляется, так как я очень давно не слышал живой человеческой речи.
– Как вы меня нашли? Зачем вы здесь? Откуда?.. – У меня было очень много вопросов. Но потом я подумал, что это могут быть бандиты. И сразу предупредил:
– У меня есть оружие!
– Мы знаем, – ответил мужчина, назвавшийся Васей. Он был чисто выбрит, как и его товарищ – вот еще один странный факт, на который я обратил внимание не сразу.
– Вы следили за мной?
– Вы убили трех чудовищ. Мы видели это.
– Гоблинов? Уж не за вами ли они пришли? Кого мне еще ждать? Кого еще вы привели за собой?!
Мужчины переглянулись. Женщина встала, вышла вперед.
– Вы впустите нас?
У нее был приятный голос.
– Зачем? – Я опять запаниковал. – Чего вы хотите?
– Нам нужно отдохнуть. Мы устали. У нас нет еды.
– Послушайте… – Я проверил, крепко ли заперта дверь. Мне подумалось, что эти тупые переговоры могут быть отвлекающим маневром. Возможно, товарищи этой троицы лезут сейчас в мой дом через окна. Меня вновь затрясло, я почувствовал, что разум опять вот-вот откажет.
– Я не знаю, кто вы и откуда, – лихорадочно забормотал я. – Как я могу вас впустить в дом? А если вы меня зарежете?
– Мы не причиним зла, – сказала женщина. – Наоборот, мы можем вам помочь.
– Кто вы?! – Я сорвался на крик. – Скажете вы мне это или нет?! Кто и откуда?!
– Я Нина, – спокойно ответила женщина. – Это Вася и Степан. Мы жили в городе. А потом пришли сюда.
– В каком городе?! – У меня началась истерика. – Что это значит? В городах невозможно жить! Там обращенные!
– Не везде, – сказала она. – Есть места, где существование возможно.
– Существование?! Это вы пятнадцать лет где-то существовали?!
– Да.
– Я не верю!
– Мы понимаем. В это трудно поверить. Вы откроете дверь?..
Я молча разглядывал эту странную троицу. Где их вещи? Почему они безоружны? Как могут они оставаться настолько спокойными?
И, черт возьми, где мои собаки?!
– Ждите, – сказал я и ушел в дом. Меня не было минут десять, а они, насколько я мог судить, даже с места не сдвинулись, так и стояли на тех же местах в тех же позах, что и раньше.
Я отпер дверь и вышел к ним.
– Меня зовут Брюс, – объявил я гостям, наставив на них двустволку. За спиной у меня висел «калашников», на поясе болтался тяжелый тесак – я выглядел как разбойник, как лиходей-оборванец, но в тот момент меня совсем не беспокоило, что подумают обо мне эти люди.
– А теперь давайте поговорим, – сказал я и медленно сел на ступеньку крыльца.
* * *
Еще недавно их было семеро. Они прятались на каких-то ранее охраняемых складах – там было все необходимое для выживания, включая подземные убежища, бетонные заборы, оружие и провизию. У них было столько солярки, что на первых порах они не глушили дизельный генератор даже на ночь. Пятнадцать лет они не покидали свое убежище, через мощную военную оптику наблюдая с вышек за странной жизнью обращенных и оставаясь при этом незамеченными.
А потом в один день все кончилось – обращенные пришли за ними, и остановить их не могли ни бетонные стены, ни огонь, ни электрический ток.
Сбежать удалось троим. Они ушли от преследующих их тварей на дрезине-«пионерке», которая все пятнадцать лет стояла на запасном пути под крышей. Когда кончилась солярка, беглецы двигали дрезину вручную, пока не уперлись в тупик. Так они оказались в шести километрах от Холмянского, в лесу около заброшенной военной точки. А уже оттуда они вышли ко мне, обнаружив один из складов, который я устроил в соседней деревне…
