— Ты… Это ты мутант! — крикнула она. — Ты хуже его! Потому что он понял, а ты — нет! Боже мой, и после всего этого ты остался таким же, каким был?! Я остановлю их!
Схватив с пола трость, она заковыляла к двери.
— Не остановишь, — сказал Слон, привставая. — Подожди, не ходи!
Оксана вышла из комнаты. Послышался рокот улетающего вертолета. Слон сидел, сжимая подлокотники трясущимися руками, и ждал. Издалека донесся частый стук пулеметов.
Потом говорили, что видели его мертвое тело под бревном, в ручье, текущем по дну оврага. А кто-то утверждал, что Змееныш брел мимо бара «100 рентген», хотя в том сгорбленном человеке с пустым лицом трудно было узнать восемнадцатилетнего мальчишку. Но другие толковали, что он сдружился со старым контролером и ушел за ЧАЭС, будто он пересек Большой Северный Могильник и был убит охраной таинственного Бункера. Впрочем, многие не верили в это — ведь один прапорщик-забулдыга с КПП, проворачивающий всякие мелкие делишки со сталкерами и перекупщиками, всерьез уверял каждого, кто готов был выставить бутылку водки, что видел Змееныша, пересекающего Периметр, — будто бы тот навсегда ушел из Зоны в большой мир.
Много чего говорили, но правду не знал никто. И долгое время о Змееныше ничего не было слышно.
Пригоршню Хромой считал человеком несерьезным и легкомысленным, поэтому не сомневался: если встреча в глухом урочище, где нет четких ориентиров, значит, непременно выйдет какая-нибудь накладка. То ли опоздает Пригоршня, то ли место перепутает. Тем удивительней оказалось, что сигнач на экране ПДА появился точно в том квадрате, где была назначена встреча, и именно в условленное время. Тут же на комп Хромому упало сообщение: «Я тебя вижу! А ты меня?» «В масштабе один к ста», — отозвался Хромой.
Через четверть часа Пригоршня показался в натуральную величину — крупный улыбчивый блондин спортивного сложения. Даже шрам на лбу его не портил, а только добавлял мужественности.
— Привет, Хромой!
— Здорово. А чего ты один и пешком?
В самом деле, обычно Никита и его напарник, сталкер по прозвищу Химик, разъезжачи на «Мачыше» — бронированном вездеходе.
— Наш человек в булочную на такси не ездит, — отрезач Никита, потом пояснил. — Андрюха «Малыша» в «Сундук» погнал, на техобслуживание. Давно пора, накопилось там всякого…
— А ты чего ж не с ним?
— Так я это… — Пригоршня замялся. — Ну что, пойдем? А то торчим тут, как…
— Идем, — согласился Хромой, направляясь по тропе, по которой сюда пришел Пригоршня. — Так чего у тебя в «Сундуке»-то?
Никита почесал в затылке.
— Да Сорняк, понимаешь… Ну, он вообще должен бы соображать, кого на работу берет!
— О ком речь?
— Девчонка у него новая, Танюхой звать.
— А-а… — Хромой начал догадываться. Пригоршня всегда нравился женщинам, а уж у Сорняка контингент был, так сказать, очень влюбчивый.
— Так вот, она новенькая, понимаешь? Я ж не знал, что он сам на нее глаз положил!
— Сорняк положил глаз на Танюху, — уточнил Хромой, — и ты тоже? Глаз? Ох, не глаз ты, Никита, туда положил…
Пригоршня издал неопределенный звук — что-то среднее между смехом и фырканьем.
— Ладно, я понял. Химик укатил к Сорняку, а ты остался… и зачем позвал?
Пригоршня постарался сделать серьезное лицо.
— Есть дело, Хромой. Младшего Коваля завалили. Я у них кантуюсь, пока Химик ездит, ну и решил тебя позвать…
— Опа-а… — только и сказал Хромой.
Братья Ковали организовали сталкере кую стоянку южней Рыжего леса. Вообще сейчас в этих краях хозяйничали свободовцы, стоянки под их контролем, но Ковали — люди спокойные и авторитетные, в разборки не встревают, на себя много не берут. Со «Свободой» у них нейтралитет. Останавливаются у Ковалей в основном охотники, люди старомодные и грубые — те, которым не нравятся веселье и суета. Сталкеры помоложе предпочитают тусоваться со свободовцами. Пригоршне в самый раз было бы туда…
— А чего тебя к Ковалям занесло? Никита шмыгнул носом.
— Химик оставил. Сказал, там я ничего не испорчу. Несправедливый он. Разве я чего портил?
— А Танюху?
— Танюха сама, я ж не виноват, что ко мне бабы липнут!
— Ладно, ладно… я не Химик, не оправдывайся. Ну так что там с Ковалем?
— Младшего Коваля ночью зарезали. Тихо, никто не слыхал. Пропали бабки, кое-какой хабар… это старший Коваль обнаружил. На хазе шестнадцать рыл, охрана клянется — никто не выходил, значит, убийца все еще там. И, прикинь, никто этого вроде сделать не мог! Дверь изнутри заперта, ключ торчал в замке. А Ковалю едва башку не отхватили, горло перерезано… Крови натекло… Ну и пропало много, и бабки, и барахло — так Михаил сказал… Орет, никого не выпущу, пока убийцу не найдем.
— А я здесь при чем? Я Коваля не убивал.
— Не, без вопросов! Не в том дело — ты убийцу и найдешь! Михаил обещал, что половину украденного хабара даст, там одной налички тысяч двадцать было, прикинь!
— Так я ж…
— Не боись! Я Ковалю конкретно расписал, что ты крутой сыщик.
— Я? — Хромой остановился, пришлось и Никите притормозить.
— Ты, а кто же? Химик-то умотал, понимаешь? У Химика котелок варит, он бы просек, что там к чему. День бы походил хмурый, второй, позаглядывал бы везде — и вычислил убийцу, небось не сложно-то. А я не того… я больше насчет пострелять, чем подумать. Ну и другой там народ в лагере то же не того… — Пригоршня покрутил головой. — Не интеллигентные, короче, все пар-нищщи, я бы даже сказал: наоборот. Охотники всякие дремучие, сталкеры, которые годами за Периметр носу не кажут. Соль Зоны, причем не йодированная. — Никита зашагал дальше, потянув следом Хромого, которого ухватил за рукав. — А ты — человек образованный, с понятиями, хоть и молодой. Я рассказал, как ты Пусто-вара вычислил, как его на глазах у вояк грохнул, мол, ты спец. Да не волнуйся, главное, дело-то плевое! Мы ж все на базе Ковалевской торчим — все, кто ночью был. И убийца тоже, никуда он не делся. Тут только правильно выбрать. А Михаил обещал, что тому, кто найдет…
— А если я не смогу найти?
— Странный ты, Хромой. Как это не сможешь? Мы ж все, кто ночью был, там и…
— Ага. — Хромой задумчиво окинул взглядом рослого спутника. — Я вот сперва подумал, почему Коваль тебя вообще выпустил… потом понял: ну точно, ты вне подозрений. Типа, сталкер Петров, «санта симплицита»… Кстати, слышал анекдот? Сталкер Петров встречает контролера, а тот говорит: никогда не видел бюрера с ружьем… Э, погоди, куда ты меня ведешь?
