Парень поднял револьвер и, направив ствол на противника, два раза выстрелил. После третьего нажатия на спусковой крючок последовал сухой щелчок.
Пули попали Корду в живот, но Джейк не упал, ухватившись за оказавшийся рядом стол.
Длинноволосый обессиленно опустил револьвер.
— Что… что это за пули…
— Серебро… — усмехнулся Пустынный Лис, утирая капли выступившего на лбу пота.
— Но почему серебро…
— Для зла это яд, разве ты не знал?
— Так значит, ты меня отравил, брат? — парень попытался рассмеяться, но, схватившись за правый бок, зашелся хриплым кашлем.
Джейк навел на младшего кольт сорок пятого калибра:
— Учись жить как все, или умри!
— Встретимся по ту сторону, братишка… — усмехнулся юноша.
Корд выстрелил. Пуля вошла в череп жертвы, точно между глазами. Аккуратное черное отверстие напоминало неожиданно открывшееся третье око.
По лестнице второго этажа сбегал Макнейли, неся на руках двух всхлипывающих малышек.
— Я слышал выстрелы… Ты? Ты жив?!! — шериф в ужасе смотрел на улыбающегося Пустынного Лиса, затем он заметил неподвижное тело у окна. — Это он?
— Да, это он! — кивнул опершийся руками о дубовый стол Корд.
— Такой юный… никогда бы не подумал…
— Внешность бывает обманчива…
Макнейли крепко прижимал к себе перепуганных девочек:
— Я застал его в детской комнате, он искал их, перевернул там все вверх дном… Я выстрелил, но снова промахнулся… а дети спрятались в соседней комнате…
— Вам повезло, шериф, что он решил приберечь последние два патрона для меня… — мощная судорога прошла по всему телу Джейка; протяжно застонав, он согнулся пополам, роняя на деревянный пол круглые кусочки смертоносного свинца.
— Что это? — Макнейли отпрянул, по-прежнему прижимая притихших девочек к груди.
— Это? По-моему, это пули… — тихо ответил Корд и, нагнувшись, собрал все шесть, сунув в задний карман штанов. — Уносите детей, здесь все нужно сжечь…
— Сжечь? Но зачем?
— Чтобы зверь не вернулся…
Шериф не стал спорить.
Окончательно пришедший в себя Пустынный Лис снова поднялся на второй этаж, вернувшись в комнату, где произошло убийство. На растерзанное тело женщины он старался не смотреть, лишь взял с тумбочки у кровати горящую масляную лампу, после чего спустился вниз.
Глаза младшего брата были открыты и пристально следили за Кордом. Поверженный противник не мог ни говорить, ни даже пошевелиться. Собственное тело не принадлежало ему, но он до последнего цеплялся за медленно ускользающую жизнь.
— Последний штрих! — Джейк подмигнул брату и, поставив лампу на стол, присел рядом.
Индейский амулет висел на шее под одеждой на простом кожаном ремешке. Такими ремешками индейцы любили пытать своих жертв: мочили кожу в воде, оборачивая ее вокруг шеи пленника, и та, высыхая на солнце, медленно душила человека, продлевая агонию.
Амулет выглядел необычно. Украшенная замысловатыми символами пластина расплавленного стекла ловила тусклый свет масляной лампы, мерцая тревожным темно-кровавым светом.
«Вот он, скорый путь к проклятому золоту, которое мы не рискнули тронуть в прошлый раз», — подумал Пустынный Лис, любуясь кровавыми отсветами переливающейся безделушки.
Затем он сорвал амулет с шеи младшего брата.
— Теперь ты такой же, как все… — ухмыльнулся Пустынный Лис, беря со стола масляную лампу. — Твои жертвы уже ждут тебя…
Лампа полетела на пол.
Выплеснувшиеся языки синего огня побежали по деревянному настилу.
* * *
Джейк вышел из дома. Снаружи его ждал Макнейли, пытающийся успокоить перепуганных начавшимся пожаром детей. Бушующее пламя полностью поглотило первый этаж.
— Хорошее дерево, сухое, — удовлетворенно проговорил Пустынный Лис, поглаживая рукоять револьвера в кобуре, — отлично горит…
— Неужели это было так необходимо?
Корд не ответил.
Через несколько минут дом запылал целиком. Ненасытно ревя, огонь пожирал крышу, стреляя во все стороны черными дымящимися головешками.
Из долины примчались несколько ковбоев во главе с владельцем ранчо.
Макнейли поспешил к ним навстречу, неся на руках плачущих девочек. Корд очень не хотел оказаться сейчас на месте шерифа. Как он объяснит все произошедшее?
Хозяин ранчо спешился, забирая у шерифа детей. Затем, по всей видимости, Макнейли сказал ему о жене. Гибсон поставил девочек на землю и, словно обезумевший, бросился к пылающему дому. Один из ковбоев ринулся следом, хватая владельца ранчо за плечи. Старик что-то отчаянно кричал, но за шумом пожара Джейк не смог разобрать слов. Каково это — потерять близкого человека? Пустынный Лис не знал ответа, хотя сам только что хладнокровно пристрелил собственного брата. Что он чувствовал после этого? Да ничего он не чувствовал. Ну, почти ничего, если не считать глухую холодную пустоту в том месте, где у обычных людей бьется горячее сердце.
Самое время незаметно скрыться.
Здесь ему уже нечего делать.
Его путь пролегал далеко на восток, туда, где ждал заброшенный индейский город.
* * *
…Однажды услышав от умирающего в пустыне индейца легенду о чудесном месте, исполняющем желания, братья потеряли покой.
Через несколько лет они нашли это место — древний индейский город, надежно скрытый от посторонних глаз неприступными скалами. Они искали ключ-амулет, открывающий проход в узкое ущелье — единственную дорогу к удивительному месту. Братья нашли его, вырезав за одну короткую ночь целое индейское поселение, старейшины которого издавна хранили ключ, передавая его от отца к сыну.
Заброшенный город навсегда изменил братьев. Там они обнаружили таинственного золотого идола, исполняющего любые желания. И целую гору золота. Впрочем, его они тогда брать не рискнули, боясь предсмертного проклятия старого вождя. Зато каждый из братьев ПОЖЕЛАЛ. Младший — вечную молодость, старший — неуязвимость. Но исполнитель желаний рассудил по-своему, заглянув в души людей, и чернота на дне их душ вплелась в индейское колдовство. Младшему идол действительно даровал вечную молодость, но не просто так. Он заставил его убивать других и тем расплачиваться за свой уникальный дар. Старший также получил желаемое, но отныне все, к кому он привязывался, все, кого любил, рано или поздно гибли от его же руки.
