Ознакомительная версия.
Горели свечи, и было жарко. Разговор, конечно, зашел о гесионах.
-- Я слышал, что они распространяются по мере затопления древних русел рек, -- важно сказал Леха, наливая водку.
-- Скоро и до нас доберутся, -- высказался Федор Березин с чувством превосходства.
-- Исключено! - скромно заметил юмон.
-- Это почему? - спросили мы хором, а Леха Круглов даже пролил водку мимо стакана.
-- Потому что есть программа искоренения местной фауны.
-- Но это же не местная фауна, -- заметил я.
-- Какая разница! - как бы мимоходом бросил юмон, макая сосиску в горчицу.
-- И то правда, -- согласились мы и выпили.
Федор Березин стал буянить.
-- Я русский офицер! - кричал он в темноту ночи, распахивая окно. - Слышите! Гесионы! Черти полосатые! Я русский офицер! Приходите, искоренимся!
Мы с Лехой едва оттащили его за ноги, опасаясь, что на крики действительно сбегутся все гесионы со всей округи.
-- Не наливайте ему больше, - сказал я, чувствуя одышку в груди, потому что Федор Березин был здоров, что твой буйвол -- вцепился руками и зубами в подоконник и вытянул из нас всю душу, пока мы его отцепляли.
-- Пошли к черту, черти полосатые! - ругался Федор Березин, отползая под секретер, где у него была лежка на половиках.
Мы с укором смотрели, как он, подобно собаке, крутится, устраиваясь удобнее и поднимая клубы пыли.
-- Напиться не дают нормально... гады!
-- Ну и ладно... -- произнес Леха, наливая еще водки. - Нам больше достанется.
Стало скучновато. Леха попробовал рассказать байку, но она, что говорится, не пошла. Леху даже не вдохновляло присутствие Катажины. Он стал кунять носом. Сорок пятый принес дров, и мы разожгли самый жаркий огонь, который когда-либо горел в этой башне. На ее стенах заплясали тени и отблески пламени.
Минут через двадцать Федор Березин проспался, вылез из-под секретера и, как ни в чем ни бывало, позевывая, присоединился к нам. Леха быстренько налил. Федор, лихо подкрутил усы, быстренько выпил, крякнул и ему снова захотелось выпендриться -- он снова завел песню о гесионах. Стал храбриться, что разорвет их голыми руками, затопчет, изничтожит всеми известными ему средствами, и в том же духе.
Я знал, что многообещающее начало не сулит ничего хорошего, скорее всего большую драку, и подтолкнул Катажину в бок.
Катажина попросила:
-- Расскажи, почему тебя зовут Мама ту-ту?
-- Мата ту-ту? - переспросил Федор Березин, силясь понять, о чем идет речь. -- А... Ну да. Когда я был маленьким... -- начал он, закусывая соленым огурцом.
-- Ты и сейчас маленький, -- легкомысленно заметил я, наливая себе и Катажине водки и намекая, что он ведет себя не сообразно чину и возрасту.
Федор Березин поморщился.
-- Совсем крошка? -- уточнил Леха.
-- Еще в школу ходил? - переспросила Катажина.
-- Да... в десятый класс! - Федор Березин начал терять терпение.
-- Ха-ха-ха... -- не удержался юмон.
-- Чего ты ржешь?! - возмутился Федор Березин. - Чего ты ржешь! Все равно маленький!
-- Ну в общем, конечно, -- согласился я.
-- Не расскажу ничего! - обиделся Федор Березин.
Где-то в лесу перекликались шитики, да один раз почудилось, что гесион подал голос. Мы помолчали, прислушиваясь. Я стал дремать, прижимаясь к теплому катажининому боку. Иногда мне ее не хватало. Но последние годы я все чаще свыкался с одиночеством. Любить все же лучше на расстоянии.
-- Был маленьким, а дальше что? -- Я почувствовал, как Катажина подмигнула мне.
-- Ну в общем... - начал Федор Березин с трагическими нотками в голосе. -- Был такой случай: я в десятом классе учился, но уже был такой же здоровым и крупным, как сейчас
- Шкаф, одним словом? -- заметил Леха.
-- Скорее переростком, -- уточнил Сорок пятый.
-- Слушай! - возмутился Федор Березин. - Я тебе в морду дам!!!
-- Ладно, мальчики! - остановила его Катажина легким прикосновением. - Что дальше?
-- Да ничего!..
-- Ну говори!
-- Пусть он заткнется!
-- Хорошо, я помолчу, -- пообещал юмон.
-- Жили мы в Гореловке - наконец воодушевился Федор Березин. -- Туалет на улице, умывальник тоже. Даже душ - в огороде. Однажды встаю, а бежать в клозет облом. Я и сел на горшок брата - он, кстати, большим писателем заделался. Пишет о каких-то лунных вариантах, пожарах в метрополиях и прочее, в общем про землян. А у нас в поселке двери с роду никто не закрывал. Веник снаружи поставишь - и все дела -- то есть, хозяин дома. Только натужился, входит... постальонша. Что делать? Не вскакивать же голышом? Соседям расскажет - сраму не оберешься. Все знают, что я летчиком собирался стать. Я морду скорчил, вроде как даун, и бубню: -- Мама ту-ту... мама ту-ту... -- и слюни пускаю, пусть на брата думает, с которым, кстати, мы очень похожи.
-- И что дальше? - спросил юмон, у которого с юмором было не все в порядке.
Федор Березин терпеливо вздохнул.
-- А дальше... в школе меня так и прозвали: "Мама ту-ту..." Мало того, все пять лет в учебке меня звали Мама ту-ту. Только когда героя получил, вроде, как забывать стали. И то кто-то из друзей завернет в полк, все начинается заново.
Минут десять башня або сотрясалась от смеха. Я даже выглянул в окно, словно мы могли кого-то разбудить, но поселок по-прежнему был мертв: под звездный, мерцающим светом серебрились крыши, да Танаис - младший брат Фобоса, готовый рухнуть на Марс то ли через сорок миллионов, то ли через сто миллионов лет, сиял подобно огромной звезде, а на фоне осенней травы темнели купы деревьев и кустов.
-- А зачем ты всем рассказывал? - удивился Леха.
-- Так весело же... -- признался Федор Березин, -- где еще, как не в казарме, байки травить.
-- Ну насмешил, -- сказала Катажина, вытирая слезы и одновременно отодвигаясь от Лехи, который под шумок не прекратил ухаживаний.
Все сводилось к исследованиям Катажининой талии. Мне было наплевать, потому что Леху могли остановить только какие-то чрезвычайные обстоятельства, например, четвертование или вивисекция всех членов одновременно. И то, я думаю, не помогло бы.
Вдруг Леха стал трясти головой и ковыряться в ухе, словно туда залез таракан.
-- Что с тобой? - спросил я, решив, что Катажина незаметно пресекла его ухаживания, то есть врезала по уху.
Но оказалось все проще - сломалась его знаменита "ракушка". Пришлось Лехе срочно искать в своих волшебных карманах агрегат, похожий на шприц, и с его помощью высасывать из уха "ракушку". Леха повертел ее, повертел, достал из бездонных карманов новую и вставил в ухо.
-- Да что за черт? - удивился он, снова тряся головой.
Ознакомительная версия.
