Кот обошел основание телескопа, пытаясь отыскать окуляр, или куда там принято смотреть. Ясное дело, в современном телескопе изображение должно выводиться на оптическую матрицу, а следом – обрабатываться машиной. Но что-то подсказывало: здесь есть возможность непосредственного контакта со Вселенной – через обыкновенный оптический окуляр. И точно: пара железных ступенек вела к небольшой площадке, на которой рядом с небольшим столиком с забытым на нем ноутбуком стоял простой офисный стул на колесиках. Сюда выходил торчавший из основной трубы телескопа короткий патрубок окуляра.
Патрубок был обмотан рваной грязной тряпкой, неряшливо закрепленной скотчем. Тем же скотчем был прихвачен клок мятой бумаги с неровной надписью:
НЕ ТРОГАТЬ
ТАМ СМЕРТЬ
Застыв в растерянности, Кот разглядывал корявые буквы, словно пропитанные ужасом и болью.
Медленно опустившись на стул, он поерзал, устраиваясь поудобнее. Протянул руку, чтобы сорвать с окуляра тряпку.
И в сомнении остановился. Взгляд упал на листки бумаги, лежавшие рядом с мертвым ноутбуком. Поверх листков была брошена сломанная пополам шариковая ручка – такое ощущение, что она не выдержала бешеного напора того, кто выводил на бумаге какие-то непонятные символы. Кот взял в руки несколько листков. Бумага была прорвана ручкой, создавалось ощущение, что писавший находился в каком-то припадке. Помимо формул и знаков, напоминавших иероглифы, здесь были рисунки.
Страшные рисунки, словно сделанные безумцем. Кот ощутил холодок. Такое не будет рисовать ученый, занятый серьезными исследованиями. Разве что псих, скучающий в недрах сумасшедшего дома.
Искаженные лица, вывернутые наизнанку тела – все это вызывало оторопь, словно неизвестный художник открыл какую-то тайную формулу абсолютного страха.
К горлу подступил мерзкий комок. Сталкер перевел взгляд на окуляр, все еще скрытый этой грязной ветошью. Нет, это не грязь – это кровь!
Машинально стерев с лица проступившую испарину, Кот ощутил безысходность.
Вот он и добрался до конечной точки своего пути. Неужели его остановит какая-то бумажка? Тут же остро сверкнула другая мысль: а если он пренебрежет запретом и увидит то, что пытается скрыть неизвестный, наверняка уже мертвый человек? Не пойдет ли он при этом слепо на поводу у судьбы? Ведь он не знает, что именно стало причиной смерти его «второго я» из рации – быстро прогрессирующая болезнь или этот порыв любопытства?
Ответа не было. Но оказаться здесь и струсить перед последним шагом было бы не в его правилах.
Он сдернул листок с предупреждением, с треском сорвал окровавленную тряпицу. Теперь перед ним был резиновый ободок массивного черного окуляра. Тускло блеснула линза, намекая на тайну, скрывающуюся за этим стеклышком.
Осталось только взглянуть.
– Не смей!
Голос за спиной был скрипучий, глухой и почти незнакомый. Выходит, Гвоздь все-таки добрался сюда. Упорный малый, ничего не скажешь. Кот усмехнулся и, уже не раздумывая, подался вперед, к объективу.
– Если посмотришь – я выстрелю! – отчетливо произнес голос.
– Что ты хочешь этим доказать? Я же выиграл в твою игру, – устало произнес Кот, поворачиваясь на стуле. – Можешь меня застрелить, но…
Слова застыли в горле.
У двери, направив на него пистолет, стоял Гвоздь. Но сталкер даже не смотрел на оружие. Он потрясенно разглядывал бывшего друга.
Тот был с головы до ног в разводах «ведьминого студня».
– Все-таки вляпался, – опуская пистолет, дрожащим голосом пожаловался Гвоздь. В этом голосе не было больше бравады, были лишь удивление и растерянность, словно говорившие: как же это могло произойти со мной, таким удачливым и умелым?
Опустив руку, Гвоздь выронил пистолет и даже не заметил этого. Странной, неровной походкой направился к площадке. Сталкер невольно поднялся, отошел в сторону, пропуская старого друга.
Невероятно, как он все еще держался на ногах. Студень быстро поражает ткани, и спасение – только ампутация пораженных частей тела. Но что ампутировать, если зеленоватые пятна светились на щеках, лбу, волосах? Тут не надо быть доктором, чтобы понять: этому парню осталось недолго.
Гвоздь упал на стул, только что оставленный сталкером, потерянно огляделся, уставился куда-то в стену и поведал:
– Нога скользнула – не допрыгнул. Просто ляп – и в «студень». – Он перевел взгляд на Кота, в глазах на миг мелькнула надежда. – А может, обойдется, а?
Что-то во взгляде сталкера прогнало с его лица эти остатки надежды.
Какое-то время они молчали. Странное дело: нелепое противостояние кончилось мгновенно, не осталось даже следа. Будто ядовитым зельем с Гвоздя смыло всю пропитавшую его мерзость.
– Решил хоть тут меня опередить? Что ты хочешь увидеть там? – Кот кивнул на телескоп. – Думаешь, оно того стоило?
Гвоздь как-то сжался, сгорбился, и стал вдруг похож на того, забытого уже Гвоздя, которого Кот знал всю жизнь. Поглядел исподлобья и сказал смущенно:
– Тогда, в детстве, когда меня покалечило, я потерял сознание. И у меня был сон или видение – не знаю. Но в тот момент я увидел все это, – он обвел рукой пространство под куполом, – и знал, что рано или поздно увижу это снова. Потом почти забыл об этом сне. Но вдруг все начало сбываться наяву – и воспоминания вернулись. Я знал, что приду сюда.
– Зачем?
– Они сказали, что здесь я стану свободным.
– Кто – «они»?
Гвоздь задумался, на его лице появилось недоумение.
– Я не знаю, – тихо сказал он. – Но я должен… – Он перевел взгляд на окуляр телескопа. – Я должен увидеть…
– И для этого надо было подставлять меня? – произнес Кот. С некоторым даже разочарованием.
Гвоздь отвернулся, пожал плечами.
– Иначе я сюда бы не добрался, – тихо сказал он. – Я ведь не настоящий сталкер. Как ты.
Почему-то Кот ждал, что старый друг попросит у него прощения. И конечно же, не дождался. Они никогда не просили прощения друг у друга.
– А дай-ка мне поглядеть на «блесну», – попросил вдруг Гвоздь. Попытался поднять левую руку, но та отказалась подчиняться, неестественно обвиснув, словно в ней не было костей. Это «студень», его фирменное действие. Гвоздь, не медля, подставил правую ладонь. – Дай же, ну!
Машинально, еще не понимая, что задумал бывший друг, Кот достал из кармана «монету» и осторожно, чтобы не коснуться пятнышек «студня», вложил ее в ладонь Гвоздя. И только после этого догадался спросить:
– Зачем она тебе?
– Сейчас, сейчас, – пробормотал Гвоздь.
Мыслями он был далеко и на «монету» даже не взглянул – просто сжал ее в кулаке, поглядел прямо в глаза сталкеру и сказал отчетливо, каким-то странным, безжизненным голосом:
