Та поднесла свет прямо к сумке. Фалко аккуратно расшнуровал завязки и распахнул главное отделение. Жесткая вставка с рамкой из китового уса делила внутреннее пространство на две неравные части. Обе они были пусты. Даже пыли не было.
– Не смешно, – сердито бросила Лимия. – Ну, если папаша такую бодягу ради этой гнилой шутки заварил… Просто слов нет.
– М-да, – кивнул Фалко. – Вряд ли он тогда станет первым претендентом на милость Алгоры.
Алина молча обшарила кармашки сбоку. В одном обнаружился пучок сухих белесых водорослей, в другом – кожаный конверт. Алина открыла его, заглянула внутрь и вытащила сложенный вдвое лист очень дорогой белой бумаги.
– Неужели письмо? – криво усмехнулась Лимия.
Алина развернула лист и покачала головой.
– Не угадала, Эля. Это вексель. Точнее, альфа-вексель. Старый, сейчас образец уже поменялся. Вот, видишь, этой рамки не было, и этот знак был в нижнем углу, а не здесь. Эти графы поменяли местами, хотя, по-моему, зря…
– На чье имя вексель? – деловито перебила ее Лимия.
– Альфа-вексели всегда выписываются на предъявителя, – пояснила Алина. – И нынешние, и те старые тоже. В них даже графы «имя» нет.
– А графа «сумма» там есть? – сразу спросила Лимия.
– Да. Вот.
Алина ткнула тонким пальчиком в строку, на которой большими зелеными знаками было четко выведено: «50 000 000 (пятьдесят миллионов), металл». Лимия и тут не нашла подходящих слов.
– Вот это я понимаю – наследство, – одобрительно хмыкнул Фалко. – Не удивительно, что все с ума посходили.
– Пятьдесят миллионов в металле, – мечтательно протянула Лимия. – О, Алгора, мы богаты!
– Это всего лишь бумага, Эля, – вздохнула Алина.
– Ну да, бумага, – довольно кивнула та. – Бумага, которую можно обменять на пятьдесят миллионов металлических монет. Таких славных полновесных металлических монеток!
Ее пальцы сжались. Мысленно Лимия уже запустила их в эту груду, ощущая приятную тяжесть драгоценного металла. Алина оторвала ее от призрачных богатств и вернула в темную пещеру.
– В течение пятидесяти дней с даты подписи, – уточнила девушка. – Вот подпись ответственного, вот дата. Пятьдесят два года назад.
– Что?!
Вопль Лимии эхом прокатился по стенам, отразился от потолка и разбился об пол.
– Эй, потише, – взмолился Фалко. – А то краббы подумают, что призраки уже до нас добрались.
– Да плевать мне, что они подумают! Аля, ты уверена?!
– Это моя работа, – кивнула Алина. – Альфа-вексель нельзя отозвать или оспорить, но он имеет срок исполнения в пятьдесят дней. Даже по старому кодексу. Сейчас эта бумага представляет интерес разве что как исторический документ.
– Погоди, погоди. Спокойно. – Лимия в волнении заходила туда-сюда, размахивая перед собой руками. – Папаша должен был знать про такие вещи.
– Так он семью хотел объединить, – напомнила Алина. – Вот, мы с тобой снова вместе.
– В такой дыре, где нам с тобой делать нечего! Так, спокойно. Мы тоже не вчера родились. Дата – не подпись, ее подделать еще проще.
Алина покачала головой и ткнула пальцем в цепочку цифр под подписью:
– Смотри, Эля. Вот это – номер в регистрационной книге. Первая группа цифр означает банк, зарегистрировавший вексель, а эти две – позицию в книге. Там тоже указана дата, с которой сверят эту. Ну и…
– Это не проблема, – отмахнулась Лимия. – Значит, подделаем и регистрационную книгу.
– Проще сразу ограбить банк, – усмехнулась Алина. – Но это еще не все.
– Извини, я перебила, – быстро сказала Лимия. – Что еще надо знать?
Мысленно она уже грабила этот банк.
– Только то, что четыре года назад сменился банковский кодекс, и с ним – образцы всех банковских бумаг, – тихо и спокойно сказала Алина. – В том числе, и альфа-векселя. О чем я и говорила. Старые образцы имели хождение еще около года, потом их погасили или переоформили. Так что ни один банкир не поверит, что этой бумаге менее трех лет. А раз возникнет хоть малейшее сомнение, начнут проверять по полной программе. Кстати, копии регистрационных банковских книг пересылаются в казначейство, так что даже подделка в банке ничем бы тебе не помогла.
– Ну, папаша, – выдохнула Лимия. – Встречу его у Алгоры, все выскажу! Миротворец паршивый! Каракатица плоскомордая! Устроил, пингвин пучеглазый, состязание, язви его душу!
– Эля, – мягко позвала Алина.
– Что Эля?! – взорвалась Лимия. – Я уже двадцать пять лет Эля, а в карманах по-прежнему ветер свищет. Думала, наконец заживу, так нет, вексель этот, чтоб его. Раньше обменять не могли?!
– Если бы обменяли, здесь бы и векселя не осталось, – мягко заметил Фалко.
В глазах Лимии сверкнули молнии, предвещая яростный ураган.
– Да и Фервор с ним! Кому он нужен, этот вексель?! А мой корабль?! Мои люди?! Ничего же не осталось. Кто я теперь?!
– Ты красивая и умная женщина, – сказал Фалко, пытаясь ее обнять. – Только сейчас немного расстроенная.
– Немного?!
Она вырвалась и в лихорадочном возбуждении заходила взад-вперед по комнате, время от времени выкрикивая бессвязные ругательства в адрес родителя, прочих конкурентов-кладоискателей и даже совершенно неизвестных двум ее слушателем личностей. Все они получались в лучшем случае отпетыми мерзавцами. Фалко снова шагнул к Лимии, но Алина поймала его за руку.
– Дай ей успокоиться, – прошептала она. – Она перекипит и придет в норму. Просто не мешай, ладно?
Фалко бросил на Лимию неуверенный взгляд.
– Ну, полагаю, ты знаешь, что говоришь.
– Конечно, это же моя сестра.
Аргумент весомый. Фалко кивнул и вышел из комнаты. Держась рукой за стену, он вернулся к круглой двери и прислушался. С той стороны едва доносились шуршание и тихие удары по камню. Не сумев взломать дверь, краббы пробовали на прочность стену. Фалко прикинул толщину камня и решил, что в ближайшие пару месяцев беспокоиться не о чем. Если, конечно, не попробуют взорвать, но взрыв под землей – штука небезопасная для самих подрывников. Свод может обрушиться. А копать – пусть копают.
Доносившиеся из коридора бессвязные ругательства перешли во всхлипывания, а потом и вовсе затихли. Когда через некоторое время Фалко заглянул в комнату, сестры сидели, обнявшись, на полу, и младшая гладила старшую по голове. Алина бросила на него вопросительный взгляд.
– Свет? – одними губами спросила она.
Фалко отрицательно покачал головой и вернулся на свой пост. Свет ему не был нужен. Вначале он подумал было, что масло следовало бы экономить, но потом махнул рукой. То, что горит, уже не потушишь, а остаток в корпусе слишком мал, чтобы с ним считаться. Все одно, долго им тут не высидеть. Если краббы не снимут осаду, то придется пробиваться. Подземелье оказалось слишком маленьким. Судя по тому, как в нем дышалось, оно было практически герметичным, что порождало серьезный риск задохнуться. Да и жажда через день-другой даст о себе знать. Да уж, действительно, будет что сказать старому Ворису, когда представится такая возможность.
