будущего. Подумай об этом.
Света ненавидела его сейчас, ненавидела достаточно сильно для причинения физического ущерба организму. Но сдерживало ее не только его заточение, но и ожидание отмашки от Портера, который все это время сканировал содержимое камеры, а точнее – костюма, выискивая его дефект, пропустивший бактерию в дыхательную или кровеносную систему, сводивший его с ума. Но этот процесс был крайне долгим, хотя камеры эти могли настроиться на удаленное подключение к ПО костюма, если был необходимый код, который она предоставила, благо был такой сценарий, когда придется удаленно подключиться, так что на базе ее обеспечили данными для диагностики.
– Мне вот чего не понять, Ос. Ты все так хорошо раскладываешь, так сильно в это веришь – почему тогда ты так спешишь?
– Что ты имеешь в виду под этим?
– Я думаю, ты так в это веришь, потому что на тебя слишком сильно повлияла смерть Питера и Тони. И знаешь, я не верю, что это все говоришь ты. Ос, которого я знала, был оптимистичен, всегда спасал людей, а не… Но знаешь, я думаю, это все поправимо, потому что если бы ты был тем человеком, которого я помнила, знала и уважала, то тогда… тогда не было бы никакой спешки, не было бы желания решить судьбу мира прямо сейчас. Да что уж там – я думаю, мы бы поворчали, но оставили это на другие плечи, потому что оба понимали бы, что не сможем жить, зная, как много людей пострадало бы от наших рук. Какая разница, внедрить эту инопланетную Жизнь сейчас – или через год, когда мы сможем, к примеру, понять, как избавиться от побочного эффекта, от естественного отбора, например, а?
– Ты считаешь, что я болен… Заразился здесь и схожу с ума… – Остин был шокирован, удивляясь так, словно его предали. – Да как ты можешь так думать? Считая, раз я…
Остин замолчал, позволяя разочарованию и злости занять приличную площадь, но все же взглянув на все это с другой стороны.
– А может быть, все иначе? – Остин понял, что переубедить ее невозможно, а значит, настал момент вскрыть истину ее страхов, дабы она столкнулась с ними лицом к лицу. – Может быть, ты боишься того, что я окажусь прав? Если Питер окажется жив, то значит, от смерти можно спасать. А ты… ты отлично знакома со смертью, и я говорю не в профессиональном плане. Дело здесь не в приказе и уж точно не в людях, о которых ты беспокоишься настолько сильно, насколько мало их знаешь. Я думаю, истина кроется там, где ты не смогла спасти родную дочь.
– Не смей, сука, даже упоминать ее!
– Ты виновата в ее гибели, и никто другой!
– Пошел ты на…
– Из-за этого ты так строга к себе! Не даешь ни одного дня отдыха, не позволяешь расслабиться или даже попытаться, просто попытаться стать счастливой. Ведь ты не считаешь, что заслужила это, ты считаешь себя виноватой – и так оно есть. А время-то все идет – и ничего не меняется! Ты умерла там, вместе с ней! И вот сейчас ты так боишься, что я окажусь прав, – не из-за беспокойства о человечестве, тебе плевать на людей. А потому, что это покажет, насколько ты не справилась, насколько подвела и дочь, и Питера, и всех!
– Заткнись! Ты – больной ублюдок, который сошел тут с ума и даже не понимаешь того, как обрек своего друга на мучения. Еще и смеешь меня, мать твою, винить в чем-то?! Ты все это делаешь, просто чтобы оправдать свою сраную жизнь, кусок дерьма!
– Считаешь, это я сошел с ума? А где Альберт?! Где он? Ты видела его с того момента, как он погиб? Портер! – Они впервые пересеклись взглядами. – Ты видел его, может, слышал? Нет?! Тогда почему я считаюсь психом, а? Ты готов следовать за ней, зная, что у нее галлюцинации? Не боишься, что, пытаясь доказать свою безошибочность, боясь даже намека не неудачу, наша дорогая Света погубит тебя?
Портер не успел ответить, хотя и думал дольше желаемого, явно провалив задачу скрыть сомнения. Но все это отпало, и даже тема перестала быть на повестке: ведь эхом до них донесся уже знакомый рев. Откуда-то издалека, как раз по тому пути, который привел сюда изначально Свету и Портера. Они переглянулись, чего было достаточно для понимания накала ситуации, вызванной ими же, все-таки высокие тона были взяты со всей силой.
– Долго еще?! – рявкнула Света, крепко вцепившись в оружие, поглядывая в сторону источника рева. Остин хотел сказать, что если они хотят его заморозить, то пусть делают это либо сейчас, либо им троим придется отбиваться от монстра, и тут самое очевидное доказательство ошибочности его предположения оказалось буквально перед носом: его костюм не позволит сделать это безопасно, а значит, либо они ожидают, что он снимет его, либо цель не в этом.
– Что вы сделаете со мной? – по-настоящему обеспокоенно выдавил он из себя, поглядывая то на Свету, то на Портера.
– Мы хотим вылечить тебя, идиот. – Света уже была занята новой проблемой, отвечая Остину на автомате.
– Вы издеваетесь!
– Света, – позвал ее Портер крайне взволнованным тоном, на что она сразу же подошла.
– Это тебя надо лечить, ты заразилась, у тебя галлюцинации, и ты готова угробить всех ради доказательства того, что заслужила все худшее из-за смерти дочери. А раз ты не можешь это отпустить, значит, сделаешь так, чтобы и все страдали, больная ты сука!
Света посмотрела на Остина крайне неоднозначным взглядом, почти разочарованным, и даже не замечала приближающийся топот с учащенными возгласами «медведя».
– Ты не заражен…
Она не верила в это, как и Портер, который уже поднялся со стула и хотел подойти к Остину, но она грубо его остановила, схватив за предплечье. Портер взглянул в ее глаза, и все сразу стало ясно. Монстр вновь дал знать о своем приближении, на этот раз он уже был в том самом коридоре, где некогда прятались Света и Портер.
– Света, выпусти меня, я здоров, я не заражен! Портер сам это сказал, а значит, вы не имеете никакого права держать меня здесь! К тому же я тебя знаю, ты не убьешь меня, потому что ты хороший человек. Просто тебе сложно принять новые реалии этого мира, этого места. Я возьму всю ответственность на себя, я могу, тебе не придется ничего делать – просто не мешай!
Они смотрели друг другу в глаза, впервые за разговор он увидел их, и если в нем было так много всего, то она же была холодна и расчетлива, даже слишком.
– Ты прав, я тебя не убью. Но и не буду мешать –
