Ознакомительная версия.
Свободу, я даю кровью свободу, сказал он. Выходит, его слугами становятся те, в ком его кровь? Тогда выходит, и люди тоже? Сколько богатых и облеченных властью получили препарат на основе его крови? А если приплюсовать тех, кому введена кровь других нетопырей? Ведь доноры наверняка тоже прошли уже «причастие» Джанджи…
Вот поэтому они сходили с ума! Не выдерживали воздействия чуждого, звериного сознания, которое приказывало им подчиняться. И поэтому же упоминали зверобога.
Что же получается? Сейчас по всей планете тысячи людей подвластны Джанджи, как зомби? Политики, бизнесмены, артисты, сенаторы… Возможно, президенты? Военачальники?
И если сейчас зверобог отдаст приказ… начнутся… бунты? Революции? Войны? Третья мировая? Ядерная Третья мировая…
Тут мне стало по-настоящему страшно. Вот это сюрприз подкинула Батори…
— Сейчас я отдам мысленный приказ, и вскоре человечество перестанет существовать… — Джанджи закрыл глаза.
— Не торопись, — тихо произнесли рядом. — Сначала поговори со мной.
У двери стоял мастер Чжан. По правую руку от него, подняв меч, замер в эффектной позе мастер Хо, по левую — оперся на алебарду учитель Сии.
— Но ты же… — произнес Джанджи.
— Был вынужден покинуть Шаолинь, — печально подтвердил мастер Чжан. — Когда в мире происходят такие события, становится не до медитаций.
— А это… — Лапа нетопыря указала на спутников старика.
— Святой Чэнь Сии,[26] — мастер Чжан кивнул налево, — святой Хо Лун,[27] — кивок вправо.
— Великие мастера! — Джанджи впервые смутился.
— Прости. Мне придется убить тебя. — Мастер Чжан поклонился.
— Ты обычный вампир, и ты не можешь справиться со зверобогом.
Вместо ответа мастер Чжан уселся на пол, приняв медитативную позу. Обезьянка заверещала, соскочила с его плеча, подбежала ко мне, принялась ловко карабкаться по штанине.
— Пошла вон! — возмутился я.
Но упрямая тварь взгромоздилась мне на голову да еще для верности вцепилась лапами в волосы. Сбрасывать ее было некогда, уж больно интересное зрелище разворачивалось в лаборатории.
Мастер Хо и учитель Сии простерли ладони над головой Чжана. Со стороны казалось, ничего не происходит, но мне вдруг померещилось, что воздух между стариками как будто звенит от прилива какой-то неведомой силы.
Глава киан-ши поднялся на ноги, святые прянули в разные стороны. Мастер Чжан выгнулся, из горла вырвалось рычание. Он стал стремительно расти, раздаваться в ширину, лицо его изменялось, превращалось в морду настоящего чудовища.
Вскоре напротив Джанджи раскачивалась гигантская тварь — нечто среднее между нетопырем и драконом. У него была голова летучей мыши, но тело вместо шерсти покрывала чешуя, на спине и плечах бугрились костяные наросты. Почему-то сразу становилось понятно, что это очень старое, могущественное существо. От всей его фигуры веяло древностью и мощью.
Мастер Чжан зарычал и шагнул к Джанджи. Тот ответил воинственным воплем. Монстры расправили крылья, взмыли в воздух. Закружились друг вокруг друга, разлетелись и сшиблись. В разные стороны полетели клочья металлической шерсти и обрывки чешуи. Мастер Чжан вырвался из объятий Джанджи, схватил его, швырнул вниз. Казалось, зверобог вот-вот разобьется об пол, но в последний момент он вырулил, взмахнул крыльями и взлетел. Разогнался, тараном попер на Чжана, подкинул его вверх. Выломав часть потолка, чудовища вылетели наружу.
Нетопыри с киан-ши даже не подумали поддержать своих вожаков и хоть чуть-чуть подраться. Пока Высшие выясняли отношения, подданные поторопились убраться подальше. Мастер Хо с учителем Сии уселись под стеной и погрузились в медитацию. Мы с монахами и отцом Константином спрятались за обломками стены, ожидая, что будет дальше.
— Может, того… свалить отсюда к чертовой матери? — спросил отец Сергий.
— Не выйдет, — пробасил отец Федор. — Кто ж его знает, что дальше будет. Подземелье здоровенное, в любой момент завалить может.
— Не добежим, братие, — подтвердил священник. — Давайте уж здесь ждать и молиться.
Батюшки принялись хором бормотать молитву. Я просто слушал и всей душой надеялся, что Бог ее тоже услышит. Гнусная обезьяна топталась по моим плечам, подхныкивала и теребила за уши — наверное, так переживала за хозяина.
Прошло немало времени. Наконец сверху со свистом обрушился огромный бесформенный комок, ударился об пол, покатился и замер. Сначала мне показалось, что оба чудища мертвы, но груда плоти пошевелилась, и Джанджи с мастером Чжаном расползлись в разные стороны.
Оба упыря были здорово покалечены: изломанные крылья, тела, покрытые ранами, окровавленные пасти…
Вурдалаки и киан-ши разразились поощрительными выкриками — ни дать ни взять футбольные болельщики. Надо сказать, я тоже болел — впервые в жизни за упыря.
Зверобог встал на четвереньки, дополз до мастера Чжана, который лежал на спине, и занес лапу над его горлом.
В этот момент мастер Хо и учитель Сии слаженно выбросили руки вперед. Глава киан-ши вдруг воспарил в воздух. Тут же он опустился на пол, увернулся от Джанджи, изящно прокрутился на правой задней лапе, левой ударил зверобога в челюсть. Тот взвыл, опрокинулся на спину. Мастер Чжан подскочил, приземлился ему на грудь, размахнулся и вонзил переднюю лапу в грудную клетку.
Раздался треск ребер. Упырь выдернул из груди Джанджи трепещущее сердце, торжествующе поднял над головой. Потом медленно сжал лапу, пропуская сквозь пальцы потоки черной крови, раздавил сердце в кашу.
Тело Джанджи обмякло. Тут же вокруг упали замертво его подданные.
— Скорблю о киан-ши, которые стали жертвами зверобога, — мягко проговорил мастер Чжан, кланяясь старикам.
Обезьяна бешено заверещала и соскочила с моей многострадальной головы.
Из истории рода Батори
Замок Эчед, ноябрь 1614 года от Рождества Христова
— Опускайте, — велела Анна.
Слуги взялись за веревки, гроб медленно поплыл вниз.
Эржебету провожали только дочери и сын. В сторонке стояли фрейлины Анны, да еще гайдуки охраняли могилу, готовые отогнать любого, кто вдруг выразит недовольство этими похоронами.
Анна первая захватила горсть сырой земли, швырнула в яму, вытерла ладонь платком, отвернулась от могилы и двинулась прочь.
Несмотря на то что впереди была вечная жизнь, ей изрядно надоело тратить время на хлопоты с упокоением матери. Два месяца она не могла пристроить покойницу. Жители окрестных деревень бунтовали, не позволяли хоронить графиню. И Церковь не давала разрешения на упокоение. Анна три раза укладывала мать в семейный склеп, рядом с отцом. И три раза святые отцы грозили судом, так что приходилось вытаскивать Эржебету.
Ознакомительная версия.
