Солдаты стали стрелять.
Пули проходили сквозь Жака, – словно через туман, – не причиняя вреда. Он тихо засмеялся.
– Нельзя убить бога, – промолвил он. – Я ваш новый бог.
5
Жак вскинул руки.
Огонь окружил его, заиграл гудящими лентами, – и обрушился на солдат.
Девять живых факелов забились в агонии, крича от невыносимой боли.
– Ты, – прошептал Ренье.
Он шагнул к Рейгодору, и протянул ему горящую длань.
– Ты еси пастырь для всех людей в Проклятой Земле. Вы будете поклоняться мне?
– Я верю лишь в бога, – глухо прошептал Ричард. – А ты не бог.
Ярость вспыхнула в глубоких глазах Ренье.
– Теперь бог, – отозвался он.
– Ненадолго.
Я стоял на краю провала, держа в руке мигающий сканер.
Жак обернулся.
Его рука взметнулась ко мне, и бурлящий огонь вырвался из ладони; пламя тут же погасло, закашлявшись черным дымом.
– Ангел, – прохрипел Жак. – Белая моль, вот кто защищает тебя…
Он снова выбросил руку, – но лишь коптящий туман сорвалось с дрожащих пальцев.
– Ангел не может быть выше Господа, – закричал Ренье. – Вспомни, что случилось с Денницей! Он пошел против Бога и был низвергнут.
– Как и ты.
Я нажал последнюю кнопку.
Глухой взрыв раздался где-то за стенами.
– Что? – прошептал Ренье.
Вновь прогремел далекий раскат.
Потом еще.
Ближе.
И еще один.
– Нет! – закричал в отчаянии Жак.
Стена за его спиной взорвалась.
Что-то огромное, страшное, – промчалось мимо меня, схватило Ренье и унесло прочь, ломая им переборки.
– Любого бога можно убить, – сказал я. – Надо только осмелиться.
6
Я шагнул к Рейгодору.
– Как ты?
Он смотрел на пролом в стене.
– Управляемая ракета, класса воздух-земля, – пояснил я. – Весьма полезно, пропалывать пантеон. Надо было только указать цель.
Высокий, чуть сгорбленный человек появился из дальнего коридора.
– Долго же вы, Мэддокс, – заметил я.
Он усмехнулся.
– Слегка заблудились здесь, в переходах.
– Все кончено, – сказал я. – Ковач мертв. Оррим Молот тоже. Их преступный синдикат уничтожен. Хорошая работа, спецагент.
Мэддокс кивнул.
Его взгляд был прикован к Багряной Сфере.
– Теперь можно пожать руки, – заметил я. – Обняться. И мы все поедем домой. Но все будет не так, верно?
Он покачал головой.
– Мне и правда жаль, – сказал Мэддокс.
Пальцы его вдруг превратились в щупальца.
Молнии метались меж ними.
– Это вы взорвали Башню Орла, – сказал я. – Да?
– Другого выбора не было.
– Мерзавец! – Ричард рванулся к нему.
Разряд ударил в него, и отбросил в сторону.
– Сколько людей погибло тогда? – спросил я. – Сотни? Может быть, тысяча? И ради чего?
Глаза Мэддокса стали жесткими и колючими.
– Ради порядка, Хорс. Закон и порядок, – вот единственное, что имеет смысл. Или ты хочешь…
Он взмахнул рукой.
– Чтобы такие люди, как Ковач… Молот… Ренье… и дальше творили зло безнаказанно?
Серые тени появлялись из обугленных коридоров.
То были Дети Грома.
Супермутанты.
– Ты убиваешь невинных, чтобы защитить их? – подсказал я.
– Это война, – бросил Мэддокс. – Потери здесь неизбежны. Думаешь, я рад, что так получилось? Думаешь, мне не жаль тех людей? Нам пришлось взорвать Башню… Только так мы могли уничтожить Ангела.
– Вы заманили ее сюда, – сказал я. – Набили все здесь взрывчаткой. Но зачем, Джон?
Молнии скользили по обгоревшим стенам.
– Ты видел, на что способны такие люди, как Ковач, – голос Мэддокса прозвучал надтреснуто. – Если не закрыть Зону… не выжечь все здесь каленым железом… Завтра наш мир погибнет. Да ты и сам знаешь.
Щупальца хлестнули меня.
– Зомби… радиация… артефакты… Люди губят себя, и это нужно остановить.
– А сам-то? – спросил я.
Сложил руки на груди.
– Такие, как вы, уверены, что убийство! рэкет! предательство и насилие! вмиг перестают быть грехом, если творить их по приказу. Вы зовете себя защитниками закона, но на само деле вы – палачи, ибо нет закона без милосердия.
– Ты просто хиппи, – отрезал Мэддокс с презрением.
Он шагнул ко мне.
– А теперь ты отдашь мне Сферу.
Тысячи молний ударили в меня.
Длинные упругие щупальца обвили Багряный шар, – но не сдвинули с места. Он принадлежал мне.
Пока.
Сверкающие разряды били в меня, и я понимал, что долго не продержусь. Сила, дарованная мне Ангелом, была велика, – но ни один человек не смог бы одолеть всех супермутантов сразу.
А я и не был один.
В северном углу полуразрушенной залы высился Рейгодор, и лицо его снова стало молодым и прекрасным. В восточном молился Вацлав, перебирая темные четки, – и три сияющие актинии кружились над его головой.
В южном, словно утес над ревущим морем, был Питбуль. Отблески молний играли на его бритом черепе. В западном стояла Оксана.
– Все кончено, Мэддокс, – негромко повторил я. – Теперь все.
Багряная Сфера дрогнула, и окунулась в белое сияние Ангела.
Слеза, бегущая по щеке Бога.
Яркий свет вырвался из провала, и над уродливыми обломками медленно воспарил Шестикрылый Ангел.
Вскрикнули Дети Грома, и обратились в ничто.
Вацлав медленно опустился на колени, сложив руки в молитве.
– Ангел… – промолвил он, в бесконечном благоговении.
Питбуль был не из тех, кто молится; он лишь склонил голову и буркнул:
– Миссис Теннеси.
– Мама, – прошептал Ричард.
7
Ренье поднялся.
Он стоял на дне глубокой воронки.
Черный дым поднимался от сожженной земли.
Сила, дарованная осколком Багряной Сферы, медленно исчезала. Сколько ее осталось? Жак вскинул руку, – не было ни огня, ни даже черного облачка.
Он испуганно оглянулся.
Взрыв отбросил его далеко от башни; повсюду, куда ни глянь, тянулись мертвые пустоши.
– Нет, – прошептал Ренье. – Боже, нет, нет…
Как теперь найти дорогу домой?
Да и сколько он пройдет, – без оружия, лишившись тех сил, что дала ему Багряная Сфера?
– Ничего, – пробормотал Жак. – Я выживу. Как-нибудь. Обязательно.
Кто-то сзади коснулся его руки.
Доктор в ужасе обернулся.
Маленькая девочка.
Короткое платье, голые розовые колени. Большой надорванный бант.
– Поцелуй меня, – сказала она.
Правый глаз ее вытек; гнилая кожа отслаивалась с лица.
Мертвые дети выходили из обугленных зарослей.
– Идем, – шептали они. – Идем с нами, Жак; ты будешь нашим богом.
8
Мы сидели на раскрошенных ступеньках.
Только я и Оксана.
Башня Орла больше не казалась мне такой страшной.
