— Как можно остановить второго Чатварима, если предотвратить взрыв Каррины уже невозможно?
— Мы отвели в сторону от взрыва спутник планеты, когда-то послуживший телом второй Машины. Когда Каррина исчезнет в огне, а безумец ворвется в наш мир (он не может появиться в другом месте нашей Вселенной, поскольку здесь он уже существовал и к этому месту испытывает сильнейшее притяжение), мы вернем спутник назад. Встреча двух одинаковых тел — на одном месте не может существовать двух тождественно равных величин, они отталкиваются друг от друга как однополярные частицы — породит сильнейший взрыв. И как мы надеемся, этот взрыв не только уничтожит второго Чатварима, но и прижжет образовавшуюся рану на теле Вселенной, огнем уничтожит расползающуюся заразу и остановит распад. Рана, как мы тоже надеемся, постепенно затянется.
— Вы уже пробовали этот метод в других вселенных?
— Да. И шесть раз потерпели неудачу.
— По разным причинам?
— По разным, но всегда связанным с сыном Машины и женщиной, имеющей земные корни. Не везде твою мать, Зафс, звали леди Геспард. Но ты уже включен в схему Мироздания, и нам этого не изменить.
— Я могу узнать подробности?
— Можешь. Но не так, как тебе хотелось бы. Не ментально. Когда-то давно мы уже открылись перед твоим предшественником и получили в «награду» Чатварима, знакомого с силами Омуа. Так что мой рассказ прозвучит вербально, я не пущу тебя в свое сознание, Зафс, прости.
— Я понимаю, — кивнул легис.
Теркела снова повернулась к океану и начала вспоминать:
— Третья Вселенная встала на краю гибели. Но женщина с Земли не прилетела на Благословенную Землю, мы предотвратили твое рождение, и Чатварим не получил сына телепата, не получил знаний Омуа, не попытался стабилизировать Каррину и не перенес свой мозговой центр на спутник.
Эта Каррина взорвалась, когда наши братья даже не были готовы к этому, и безумный Чатварим проник к ним с разрушительной силой.
Братья из четвертой Вселенной решили вообще не вмешиваться в исторический процесс, и Машина снова получила своего сына новорожденным. Чатварим не изъял мозг телепата из телесной оболочки, не включил его в свою схему, и тот Зафс просто выполнял работу обычного легиса.
Он взорвался вместе с Карриной.
Еще дважды наши братья пытались мягко вмешиваться в ход истории, но каждый раз за двадцать лет до взрыва Каррины появлялся легис-телепат. Его рождение как бы служило сигналом — взрыв скоро, торопитесь!
Седьмой ребенок, его тоже звали Зафс, был выращен на Виноле-Стелне. Его не посвящали в секреты силы Омуа — мы решили не повторять прежних ошибок, — его просто воспитали в любви и гармонии и отправили посланником к отцу.
— Я видела этого мальчика, — вздохнула Теркела, — он был красив и нежен. Его интеллект превосходил все приводимое в сравнение, он стал бы гением даже среди легисов. Музыкант, поэт, ученый, он не был борцом. Он отправился к Машине с открытой душой, и что там произошло, мы не узнаем никогда. Через несколько часов еще стабильная Каррина взорвалась. Твой седьмой прототип Зафс Варнаа не был борцом и воином, он был ученым и мечтателем.
— Юноша, конечно, погиб? — тихо спросил легис.
— Самое поразительное, что нет. Ни один из подобных тебе легисов-телепатов не погибает непосредственно при взрыве. А самый вечный из вас — тот, кто включен в схему Машины, — существует уже миллионы лет…
— Но как это происходит?! — поразился Зафс. — Нам удается покинуть Каррину до взрыва?!
— Нет. Случается непонятный казус — вероятно, он как-то связан с вечным существованием второго Чатварима, — но сына-телепата всегда отбрасывает взрывом на тысячи лет назад…
— В прошлое?!
— Да. И обязательно на Землю. Планета, бывшая родиной его далеких предков, притягивает к себе своего сына.
— И что с нами происходит дальше?
— Вы становитесь земными богами.
— Кем?!
— Богами, мой мальчик. Ты хоть немного знаком с историей и мифологией планеты прародительницы твоей матери?
Зафс мгновенно произвел реестр коллективной памяти легисов и кивнул:
— Немного знаком.
— Имя, которое ты себе выбрал, ничего тебе не напоминает?
— Зафс, Зафс, — словно пробуя каждую букву на вкус, пробормотал юноша и вдруг, поймав ассоциацию, воскликнул: — Зевс?! Я стану Зевсом Громовержцем?! Олимпийцем?!
— Надеюсь, станешь. Не погибнешь.
— Как странно, — медленно проговорил легис. — Зевс сбросил своего отца Кроноса в царство мертвых… Я то же должен сделать с Чатваримом… В этом есть какой-то тайный смысл, госпожа?
— Не знаю. Но имя, которое выбирает себе каждый легис, никогда не бывает простым набором звуков. Оно всегда что-то значит.
— А какие имена выбирали мои параллельные сущности?
— Пятеро из семерых выбрали имя Зафс. Это были лучшие из сынов Машины. Двое назвали себя — Уицилопочтли. Эти дети даже краем не прикоснулись к любви Винолы-Стелны…
— Уицилопочтли. Верховное божество ацтеков. Кровавый культ…
— Все вы — легисы-телепаты — повлияли на историю Земли. Хорошо ли, плохо ли, но повлияли.
— А что происходило дальше?
— Вселенные менялись. Помнишь, я говорила тебе, что только в шестнадцати параллелях Чатварим успел поменять угол наклона Каррины? — Зафс кивнул, и Теркела продолжила: — Твой выброс в прошлое меняет историю, и создается иная параллель, та, где Чатварима либо вовсе не существует, либо он миролюбив и не уничтожает своих создателей. Вселенные, куда забрасывало легисов, выбравших имя Зафс, — прекрасны. Параллели, куда выбросило Уицилопочтли, не так красивы, но все же они живут.
— Захлебываясь в крови?
Теркела поморщилась:
— Даже божества не вечны, Зафс. Мы можем многое исправить…
— А почему, вспоминая историю прародины матери, я знаю оба имени — Зевс и Уицилопочтли? Как оба эти божества могли проникнуть на Землю одновременно?
— Во многих параллелях одновременно существуют оба божества. Но только семь из них легисы. Земля, Зафс, вообще необыкновенная планета. Тысячелетиями она была закрыта для контактов, иногда земляне выбирали технократический путь развития, иногда, что, к сожалению, случалось гораздо реже, совершенствование духа уводило людей по другому пути. Иногда Земля как будто перескакивала на другие рельсы и кардинально меняла направление на середине дороги… Но каждый раз Вселенная как будто ждет — что выберет Земля? И я не знаю, какая планета достанется тебе, мой мальчик, но верю в одно — ты будешь справедливым божеством.
— А если я не хочу?
