лицо, на котором волот ранее не видел ничего, кроме безразличия или злобы, сейчас лучилось радостью.
Он спятил, промелькнуло в голове Ибрагила.
— Не дури, человек, — повторил волот. — Ты не должен сейчас умирать.
— Смерть… Вы все любите говорить о ней, но мало кто понимает ее такой, какая она есть на самом деле, — протянул некромант, и его губы растянулись в натужной, неестественной ухмылке. В глазах блеснул недобрый огонек — предвестник чего-то ужасного и непоправимого.
По спине волота пробежал холодок. Нондер спятил — теперь он был в этом уверен. Губы чародея медленно зашевелились — он как будто что-то зашептал. Ибрагил не мог разобрать слов. Но вдруг понял, что некромант не собирается спасать свою жизнь. Этот безумец не просто спятил, он… он стал одержимым!
— Нет, чародей, не делай этого, — снова попытался волот, в глубине души понимая, что уже ничего не изменит.
Губы некроманта резко замерли, глаза словно вспыхнули зеленым огнем, и Нондер разжал пальцы. Раскинул руки в стороны, как птица, готовящаяся к полету в потоке попутного ветра.
И полетел, но не вверх или в сторону, как все же наделась частичка души Ибрагила, ведь от чародеев можно ожидать разных чудачеств. Некромант полетел вниз. Камнем. С сияющими глазами и зловещей радостью на лице.
Черная пасть пропасти проглотила новую жертву, не оставив миру даже ее тени.
Лицо Ибрагила болезненно сморщилось, он отвел взгляд, а потом зажмурился.
Нондер на его глазах покончил собой. Он мог спастись. Мог попытаться. Но он выбрал смерть. Чему покланялся всю жизнь, то и выбрал.
Но волот не сдастся. Он поклялся себе, что выживет любой ценой.
Отдышавшись, Ибрагил продолжил вскарабкиваться по скале.
Глава двадцать вторая. Башня Тьёрна
Единый Океан, близ острова Околос.
15-ый день месяца Заката Солнца.
2891 г. от ЯБТ.
Каюта Зигмунда Красноглазого была просторна и светла. За окном едва начало смеркаться, но капитан не спешил зажигать свечей.
Зигмунд сидел за массивным дубовым столом, ножки которого были намертво вделаны в палубу, и неотрывно смотрел на Булфадия. Чародей глядел в окно, но кожей чувствовал взгляд старого друга. Наверное, весь ужас происходящего был написан на лице магистра.
Хранитель Барьера едва сдерживал себя, чтобы не закричать. Обычно спокойный и рассудительный, сейчас он готов был рвать и метать. Раньше он даже не подозревал, что способен так злиться. Только что Булфадий получил сообщение от Йова, и оно его совсем не обрадовало.
— Что, совсем худо? — наконец, спросил капитан.
Магистр отреагировал не сразу. Еще с полминуты глядел в окно, но потом все же посмотрел в глаза Зигмунду.
— Мой план летит в Низший Мир прямиком к Итхишору, — буднично сказал он, до боли сжав кулаки. И понял, что именно сейчас он как никогда близок к тому, чтобы признать провал и отозвать дефенов. Да, он будет выглядеть идиотом в глазах всех, кого он созвал в это путешествие, но, возможно, убережет остальных дефенов от глупой гибели.
Едва чародей смирился со смертью Бен-Саллена, как вскоре узнал, что отряд дефенов понес новые потери. Эх, если бы он смог отправиться вместе с ними…
— Что на этот раз?
— Нондер сорвался с моста.
— Это тот, который некромант?
Булфадий кивнул.
На лице Зигмунда промелькнуло сожаление.
— Славный был малый, — протянул капитан и перевел взгляд на окно. — Не люблю признавать чужого превосходства, но скажу как на духу: без его помощи мы не добрались бы сюда.
Хранитель Барьера не разделял мнения капитана, но потеря очередного дефена — даже такого, как Нондер — была для него невосполнимой утратой. Теперь он всерьез засомневался, что их предприятие будет иметь успех.
— Они выяснили что-нибудь новое? — Зигмунд оперся кулаками о столешницу и поднялся со своего сидения, больше похожего на трон, чем на кресло капитана корабля — массивное, с резными узорами на высокой деревянной спинке. Встал перед окном, заложив руки за спину.
— Ничего, — покачал головой магистр.
Некоторое время в каюте царила почти полная тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом волн, ударяющихся о борт «Нагой девы». Потом Булфадий вздохнул и тихо проговорил:
— Если я отзову отряд, как скоро мы сможем отправиться обратно?
Зигмунд пренебрежительно посмотрел на чародея.
— Только не говори, что ты решил сдаться.
Магистр снова вздохнул, чуть скривился, но промолчал.
— Как по мне, то я бы хоть сейчас отправился обратно, Булфадий. Моим людям тоже здесь не нравится. Почти каждый жалуется на кошмары и головную боль. Мирель так вообще клялся, что этим утром видел призрака. Да и я сам, признаться, время от времени слышу какие-то голоса. Это место проклято, чародей. Не знаю, чем Богоподобные Творцы здесь занимались, но я бы здесь надолго не задерживался. Но дело тут совсем не в этом. Не важно, нравится здесь мне и моим людям или нет, но я обещал выполнить договор. И хоть прошлое мое черно, как небо в безлунную ночь, слово свое я всегда держу. К тому же ты мне неплохо заплатил. — Капитан чуть ухмыльнулся и снова повернулся к окну.
— Люди гибнут, Зигмунд. На этом острове они всего три дня, а следопыта и некроманта уже нет в живых.
— Я бы на твоем месте не спешил с выводами.
— Ты о чем?
— Как говаривали на моей родине: нет мертвеца — нет могилы. У нас, как ты, должно быть, знаешь, о пропавших без вести легенд не слагают. И одежду с разным хламом вместо трупа в могилу не кладут, как делают это южане.
— Хочешь сказать, что Бен-Саллен и Нондер могли выжить? — Будь у Булфадия чуть лучше настроение, то он бы рассмеялся.
Капитан пожал плечами, решив воздержаться от комментариев.
— Одного разорвали чудовища, а второй сорвался в пропасть — какие тут могут быть трупы?
— Этот остров… кто знает, на что он способен.
— Да ничего в Околосе странного нет! — отрезал
