— Не очень, а то…
— …издун!
— Это ты мне?
— Бивень — друг! Ёбыр — друг Бивень! Брат…
— Нет, ты слыхал, а… — усмехнулся Клык. — Сладкая парочка! Твикс отдыхает! Те ещё голубки!
Глеб не удержался. Бивень озлобился за это на него.
— Ничего личного, — извинился новичок. — День выдался тяжёлым — пекло!
— Во мгле идти на земля вурдалак и резать эта падаль! Упырь собрать большой улов голова! Скальп — награда примата! Примат — брат, друг и вор! Мы много брать, что плохо лежать — вурдалак спать — мы резать отродье поголовно! Хрыч, суку, выродка, ублюдка! Всё отродье до последний выкидыш! Упырь брюхатить сука вурдалак — делать рабыня! Затем продать наложница на скальп!
Улыбка безвозвратно исчезла с лица Глеба. По-видимому, и впрямь ночка предстояла ещё та — надлежит пройти настоящую проверку адом. Без резни никуда — в легионе так всегда — либо руки по локоть в крови и ноги по колено, либо труп! Иначе никак — сдохнешь!
— Упырь следить за кость! Кость убивать вурдалак, иначе упырь делать кость кирдык!
— Г… Гость! Гыр… — зарычал Бивень. — Ёбыр…
— Ёбыр запоминать! Упырь — злой память! Упырь — не прощать! Упырь жестоко карать! Упырь — палач!
Глеб призадумался над словами чёрта.
"Чёрт! Куда я попал, а как, и круто!.. Это же настоящий карательный отряд! Живодёры отдыхают и нервно мочатся под себя!.. Проклятье! Что за легион? Адский… гадский!"
* * *
Вскоре стало очевидно, почему упырь увязался за призраками. Они получили свою порцию туши убитого Глебом чудища, и самый лакомый кусок.
— Ха… потроха! Упырь любить кровавый пища — пить сырой кровь!
Не ему одному нацедили её в жестяную ёмкость. Перед призраками поставили ведро, наполненное до краёв, а также иное с кусками печени. И если люди их приправили чем-то наподобие специй и соли, то упырь вывозился в крови, точно младенец в молоке матери. Ещё долго облизывался, следя за тем, если кто недоест свою порцию или побрезгует — тут как тут.
Глеб спинным мозгом прочувствовал пристальный взгляд отродья в затылок. Обернулся. Зря. Упырь мгновенно подсел к нему, словно ожидал подобного приглашения.
— Твоя делить с моя хабар! Упырь делить с твоя за это падаль — скальп вурдалак!
— Моя не хотеть — сама взять жизнь врага! И святая обязанность, а священный долг, — выдал Глеб поспешно.
Соседство с тем против кого ещё недавно дрался не на жизнь, а на смерть не прельщало его.
— Упырь делить с твоя сука вурдалак!
— Отвали…
— За хабар, упырь делить твоя выродок, если твоя предпочитать сука ублюдок!
— Сам такой — педрила-педофил!
— Упырь не просто Филя!
— Блин…
— Хабар примата! Упырь не надо лепёшка! Упырь не пожиратель кала, — спутал он блин с коровьей лепёшкой. — Примат странный отродье! Не глупый, но упырь не понимать твою!
— Твою мать, Ёбыр… — не сдержался Глеб. — Иди нах…
— Ёбыр не забыть твоя — помнить долго — шибко…
— Господи, с кем связался… — уступил Глеб упырю кровавый напиток, прозванный здесь на земной манер водки с томатным соусом — кровавая Мэри.
— Кость — друг, брат и вор! Ёбыр — долг по край — расшибиться в лепёшка!
— Глеб я — Глыба! Гроб…
— Хлеб твоя… Хлипка! Хлоп…
— А что б тя самого, упырь! Одно слово — Ёбыр…
— Ёбыр такой! Ёбыр надо всем! Ёбыр везде! Ёбыр…
Глеб заткнул уши. Упырю показалось: человек отказался и от куска печени, отхватил, и брезгливо сплюнул.
— Дрянь! Примат портить потроха! Потроха жрать сырым! Сырым полезно! — заскрипел клыками упырь.
— Да у тя глисты — паразиты!
— Моя чист! Упырь не жрать кал! Паразит пожирать вурдалак! Ёбыр резать скальп отродью!
Теперь кажется, Глебу стало очевидно, почему Громов не дал ему огнестрельного оружия, а вместо него клинок — на зуб упырю. Иначе бы его пристрелил. Но тягаться в силе врукопашную не хотелось. Всё это было у него впереди.
Не дав людям возможности передохнуть после обильной пищи, объявили построение. К призракам лично явился комбат заставы.
— Гром…
— Он и является им у нас, — подсказал Клык.
Бивень по-прежнему молчал.
— Слушать сюда… — заявил Гром. — Действуем по обстановке! Вы наши глаза и уши! Мои люди — кулаки! Бронь и моты — ноги!
— А жопа? — не удержался Ёбыр.
— Тебе и всем нам, если продашь, упырь!
— Упырь — не трус! Упырь — вор, убийца, палач! Упырь примату — друг, брат и…
— Кум и сват! Заткнулся, акробат! По местам! Начали…
* * *
"Началось!" — отметил Глеб про себя. Сдохнуть в Адском легионе дикого батальона карателей казалось проще, чем выжить. И как оказалось, так только казалось. Никто не позволит дезертировать, да и куда? Если не отродья порвут с порождениями, то живодёры кончат и заставят корчиться в чудовищных муках. Назад и впрямь ходу нет, только туда, куда укажут, а прикажут. И попробуй не исполнить приказ — рядом упырь! И не один…
"Откуда повылезли? А столько!.." — Глеб давался диву.
Снова выручил Клык.
— Ёбыр — вождь клана. А клан — это сила! И немалая…
Дальше больше и всё отчётливее прорисовывалась картина создания легиона, как впрочем, и вставало на свои места — Глеб окончательно уяснил: упыри та спасительная соломинка, за которую ухватились мертвецы из числа смертников. И сам оказался в одном отряде с ними — призраком.
Легионеры рассыпались, распадаясь на небольшие группы. Глеб находился в составе группы Клыка, Бивня, ну и конечно Ёбыра — куда без него, как упыря. Не считая вьючное порождение. Тварь не тварь, а тот ещё монстр, благо, что не чудище, но чудовище ещё то. Для чего оно им? Неужели для перетаскивания боевых трофеев или раненых, а то и вовсе трупов мертвяков. Всё-таки смертники, как ни крути.
Глеб крутил головой по сторонам, демаскируя группу призраков.
— Кость плохой вор — не палач! — пожурил упырь-вожак.
— Я — воин, а не варвар-убийца!
— Задрал… — не удержался Бивень.
— Кто — Ёбыр или Гроб? — заинтересовался Клык, успевая ещё время от времени юморить по-чёрному.
— Оба по то самое! А всем край!
— Хана… — заключил упырь.
Призраки замерли, срастаясь с поверхностью пекла во мгле, становясь тенями тех, кто бродил поблизости от них — и не люди с упырями.
"Вот они — вурдалаки! А один чёрт, что те, что другие! — не сомневался Глеб: как только упыри, набившиеся к ним в союзники, разберутся с ними, обратятся против людей — вырежут гарнизон заставы батальона Адского легиона на раз и принесут их "скальпы" в качестве дара исчадиям. — Им доверять — себя не уважать! А и не за что и было бы за что!.. И дальше чего?"
