— Смелее, смелее, — подбодрил его следователь. — Я не кусаюсь.
— А по вашему лицу так не скажешь. — Груйк остановился. — Только кусаться у вас не получится. Вы в курсе, что я член племени?
— Давай-ка отойдем в сторонку и поговорим, — предложил Тумберг. — Вон туда, под дерево.
Дасаль с опаской посмотрел на него, но возражать не стал. Стоящий поодаль постсержант Коваржек так заскрежетал зубами, что Маркасса отшатнулась. Сопровождаемые десятками взглядов, следователь и правонарушитель покинули поляну. Шагавший первым Тумберг остановился возле раскидистого дерева, повернулся к Дасалю и уперся рукой в неохватный ствол с коричневой морщинистой корой.
— Ну, выкладывай свои требования, Дасаль.
— А разве они вам неизвестны? — удивился груйк, оставшись стоять метрах в двух от следователя.
— Известны, — кивнул Тумберг. — Но, дабы избежать искажений и неправильного понимания, хотелось бы услышать их из первых, так сказать, уст. Или что там у тебя? Ротовое отверстие?
— Не надо злиться, господин следователь, — усмехнулся Дасаль. — Сами понимаете, на воле гораздо лучше, чем на киче. Вот я и решил позаботиться о себе.
— Честно говоря, я бы злился на тебя гораздо больше, если бы ты невольно не стал тем, кто помог всем нам.
Груйк удивленно распахнул глаза.
— Я? Помог? Вы ничего не путаете, господин начальник?
— Я не имею привычки ничего путать, Дасаль. Очень ты интересным колечком завладел преступным путем. Ладно, расскажу как-нибудь в другой раз. Итак, что ты мне предлагаешь?
— Да ничего особенного, — дернул плечом груйк. — Самый обычный обмен. Я показываю, где сейчас находится эта спящая женщина, а вы позволяете мне остаться на свободе. Учитывая, что мой статус изменился. Ну, и не рассказываете местным, что я вас навел. По-моему, ничего сложного. И надеюсь, что вы человек слова, господин следователь: если пообещаете, то так оно и будет.
Шерлок Тумберг действительно был человеком слова. Кроме того, он не сомневался в том, что Дасаль отсюда никуда не денется. Да, он, Шерлок Тумберг, не будет арестовывать этого груйка. Арестуют другие. Попозже.
— Твоя взяла, Дасаль, — сказал он. — Обещаю, что не буду тебя трогать. Но обещание мое распространяется только на территорию этого племени. В любом другом месте можешь считать себя дичью. Даже не так: должен считать. Это я тебе гарантирую.
— Ладно, начальник, не пугайте, — с явным облегчением произнес Дасаль. — Что будет завтра, неведомо, как говорится, никому. Жить надо сегодняшним днем.
— Живи, — усмехнулся Тумберг. — Только не надо меня учить. Кстати, как теперь тебя величать-то? Бух Бубух, что значит — «Большой Прохиндей»? Имя тебе новое уже дали?
— Пока нет. Там видно будет. И я попросил бы вас, господин начальник, мне не тыкать. Вы же интеллигентный человек.
— Хорошо, Дасаль, учту. А теперь поехали, покажешь, где ее спрятали.
Они направились к танку, и у Дасаля даже походка изменилась: она стала свободной и легкой.
«Ну-ну, — подумал Тумберг. — Радуйся пока».
— Везучий ты… вы, Дасаль, — сказал он в спину порхающему груйку. — Вы ведь просто наткнулись на жрецов, так?
— Конечно, — обернувшись, подтвердил Умелец. — Очень важно оказаться в нужное время в нужном месте.
— Согласен. И далеко отсюда они ее спрятали?
— У моря, в горах. Без меня вам ни за что не найти.
— Согласен, — повторил Тумберг. — Без поисковиков след не взять.
— Если вдруг меня все-таки поймают, мне это зачтется?
— Думаю, да. Но малым сроком, учитывая тво… ваше прошлое, все равно не отделаетесь.
— А, ладно! — махнул рукой груйк. — Сначала меня нужно будет поймать.
— А вот если явитесь добровольно, заработаете большой плюс, — заметил следователь.
Дасаль остановился и вновь обернулся к нему.
— Я подумаю над этим, господин начальник. Да, между прочим, у жрецов есть дротики.
— А у нас есть Спиноза, — усмехнулся Тумберг. — Уж как-нибудь справимся.
— Вот еще что, господин начальник: надо бы оставить тут пару переводчиков, чтобы мне удобнее было общаться с моими соплеменниками.
Шерлок даже потерял дар речи и обрел его не сразу.
— Ну, ты и наглец, Дасаль!
— А что такое? — притворно удивился груйк. — Я же не насовсем. Как только местный язык подучу, можно будет их забрать.
— Церебротрансляторы — не мое имущество. И не думаю, что тебе его согласятся отдать, даже во временное пользование. На пальцах изъясняйся с соплеменниками.
— Вот так всегда, — вздохнул Умелец. — А потом удивляются, почему это все в ладу друг с другом не живут. Если уж для ближнего своего каких-то паршивых трансляторов жалко, то о чем еще можно говорить?
— Вот и не говори, а помалкивай, — посоветовал следователь и фыркнул. — Ближний! С такими ближними очень далеко зайдем. А точнее, глубоко закопаемся.
Груйк хотел еще что-то сказать, но Тумберг так взглянул на него, что тот передумал.
…Шерлок планировал взять с собой только постсержанта — кроме экипажа супертанка и Дасаля, разумеется, — считая, что этой группы будет вполне достаточно для обезвреживания жрецов, если те вздумают сопротивляться. Но Троллор Дикинсон и Хорригор решительно заявили, что они тоже отправятся за Небесной Охотницей. И следователю пришлось с ними согласиться. Но Эннабел и ее подругу он отказался взять наотрез — не хватало там еще девчонок, от которых пользы не будет никакой. Эннабел надулась и стала ныть, но Шерлок был неумолим.
Танк полетел к морю над по-прежнему залитой солнцем равниной, и вскоре Дасаль показал на экран, завидев в стороне знакомую стаю.
— О! Бурый и его кодла!
— Ты… вы с ними имели дело? — удивился Тумберг.
— Да, они привезли меня в поселок. Ездовые ырхи. Страшно любят тютюльку. Надо будет побольше ее доставить этим роомохам… то есть моим соплеменникам. И потом еще сюда завезти. Ее, кажется, на Тавринии добывают… Я готов оплатить.
— Даже так? — покосился на него Хорригор. — За то, что они вас не сожрали?
— И за это тоже, — согласился Дасаль.
— А лучше бы сожрали, — проворчал сидящий напротив постсержант Коваржек. Он, кажется, испытывал к груйку те же чувства, что Хорригор к Аллатону.
Умелец укоризненно взглянул на него:
— Не будьте таким кровожадным, постсержант. В конце концов, я никого не убил. И не виноват, что вы меня прозевали. А теперь я вне вашего правового поля.
Коваржек вытаращился на него и начал багроветь, но Тумберг строго сказал:
— Постсержант, отставить разговоры.
И Коваржек подчинился. Демонстративно достал из кобуры пистолет, возвращенный ему Аллатоном вместе с перчатками-усилителями, и стал сосредоточенно с ним возиться.
