«Вот сюда нам не надо», – подумал Стас и свернул налево, углубляясь в непроглядную чащобу, подальше от глаз внештатных сотрудников муромской горбезопасности, так нелестно отрекомендованных Коллекционером. Пробираться сквозь заросли тополиного молодняка, раздвигая собою ветки, норовящие хлестнуть по роже, было, конечно, не слишком комфортно, но привлекать к своей одинокой фигуре внимание ушлых ребят Александра Дмитриевича Прокофьева – уважаемого мужчины и истинного джентльмена – хотелось еще меньше. В том, что предприимчивые товарищи, крышующие южный район, вели дела с высочайшего позволения городских властей, Стас не сомневался, а история Коллекционера свидетельствовала и о совсем уж близкой, едва ли не интимной связи с администрацией. При таком раскладе Дикой со своими подручными, наверняка прикармливающие целую кодлу информаторов, могли бы оказать властям неоценимую помощь в поимке залетного стрелка. И если Буров не подрастерял хватки за последние пару дней, то Дикой наверняка уже был введен в курс недавних событий, до определенной, разумеется, степени.
Свет узких окон-бойниц приближался, угрожающе поблескивая сквозь деревья вертикальными желтыми полосками. Стас начал забирать еще левее, пытаясь обогнуть негостеприимный дом по как можно более крутой дуге, но сделать это из-за густой поросли оказалось не так-то просто. Ноги то и дело за что-нибудь цеплялись, а хитросплетение веток, преграждающих путь, становилось все плотнее.
На фоне белой кирпичной стены появились два человеческих силуэта. Вооруженные автоматами люди шли в сторону леса и, судя по жестикуляции, что-то оживленно обсуждали.
Стас замер, присел и снял АК с предохранителя. Пара автоматчиков прошла еще метров десять и тоже остановилась возле ближнего угла здания, лицом к лесу. Вспыхнул огонек прикуриваемой самокрутки, за ним второй.
«Больше, блядь, нигде места не нашлось», – с досадой подумал Стас и, расчехлив оптику, медленно-медленно поднял автомат.
Один из курильщиков – худощавый мужик среднего роста в черной куртке и таких же штанах, заправленных в сапоги, – раньше Стасу не встречался, а вот второй был уже знаком. Весельчак Костян, находящийся, как обычно, в приподнятом настроении, тряс раскрасневшимися щеками и активно жестикулировал, чертя в воздухе замысловатые узоры тлеющим между пальцами окурком. Немногословный собеседник сдержанно улыбался и кивал иногда, хотя по лицу было заметно, что пустая болтовня его уже не на шутку утомила. Так продолжалось минуты три. Наконец оба огонька совершили крутое пике и упокоились среди кустов репейника. Костян с напарником, выпустив напоследок по сизому облачку табачного дыма, свернули направо.
Стас, успокоенный созерцанием удаляющихся спин, опустил автомат, закрыл окуляр прицела и, пригнувшись, двинул вперед.
– Еб твою… – вырвалось вдруг.
Сухая ветка подвернулась под ногу и треснула так, что от неожиданности зазвенело в ушах. Две фигуры, уже скрывшиеся было за особняком, как по команде остановились, вскинули автоматы и сделали несколько шагов в сторону подозрительного звука.
Сердце екнуло. Стас рефлекторно попятился, но тут же передумал, медленно опустился на четвереньки и, ощупывая ногами вероломную растительность позади себя, лег на живот. Двое прошли еще немного и остановились метрах в ста от опушки леса, пристально глядя поверх стволов в заросли.
«По-шли вон, у-ро-ды», – членораздельно подумал Стас, прилипнув щекой к прикладу, будто и впрямь собирался донести сию глубокую мысль до умов не в меру подозрительных товарищей.
Но установить контакт с враждебным разумом у него не получилось. Мужик в черном что-то быстро скомандовал Костяну, и они начали расходиться в противоположные стороны параллельно границе леса, так что держать в зоне прямой видимости обоих уже не получалось. Стас, сам не зная почему, решил вести черного. Тот в полуприсяде продолжал забирать левее, не сводя глаз со сплошной желтовато-серой стены тополиной поросли. Вдруг, резко тормознув, он вскинул автомат и дал короткую очередь по только ему одному видимой цели. Метрах в тридцати от Стаса что-то пронзительно взвизгнуло и, треща ветками, ломанулось в глубь непроходимой чащобы.
– Чего?! – громко крикнул откуда-то справа Костян, встревоженный звуком выстрелов.
Черный поднялся в полный рост, еще раз пристально вгляделся и, опустив ствол, махнул рукою:
– Отбой.
– Что? Что такое-то? – продолжал любопытствовать бегущий навстречу Костян. – В кого палил?
– Да подсвинок вроде. Зараза.
Из особняка на стрельбу высыпали еще несколько человек с оружием.
– Ложная тревога, – замахал им руками черный. – Нормально все, кабанчика подранил. Все нормально.
Гурьба автоматчиков остановилась и, развернувшись, понуро зашагала обратно.
Стас быстро заморгал левым глазом, пытаясь смахнуть каплю холодного пота, упавшую с брови. Соленая влага растеклась по ресницам и жгучей росой опалила слизистую. Веки сами собой плотно сомкнулись, а открывшись, продемонстрировали глазам мутноватую, слегка плавающую, но от того не менее приятную картину с двумя удаляющимися спинами, украшенными с правого плеча автоматными прикладами. Стас облегченно вздохнул, но торопиться не стал, решив для верности минут пять отлежаться.
Новых вспышек повышенной бдительности не последовало. Люди Дикого продолжали размеренно патрулировать территорию вокруг особняка, утратив, судя по всему, интерес к месту недавней кабаньей охоты.
Стас поднялся, еще раз мысленно выразил благодарность безвинно искалеченному животному и, внимательно глядя под ноги, продолжил свой нелегкий путь. Через двадцать минут лес, плавно перешедший в останки парка имени Пятидесятилетия советской власти и вновь обретший свой привычный хвойный облик, прервался, рассеченный Владимирским шоссе, по другую сторону которого уже маячили сквозь рощу, сильно прореженную топорами поселенцев, огни западного района.
Стас миновал уползающий в обе стороны архипелаг обтесанных временем асфальтовых кочек и вышел к остову АЗС. Большое сооружение, выстроенное буквой «Т», мельком попавшееся ему на глаза прошлый раз, по дороге из западного района в южный, вблизи выглядело совсем по-другому. Длинное, похожее на барак здание, когда-то, видимо, закрытое, а сейчас щеголяющее только ржавым каркасом да железобетонными сваями, прирастало из центра громадным козырьком, покоящимся на трех опорах. Точнее, не на трех, а на двух, потому как передняя опора рухнула, снесенная чем-то тяжелым, и потянула за собой козырек, переломившийся и уткнувшийся теперь разбитым свесом в землю. Заправочные автоматы, едва не подчистую съеденные ржавчиной, уныло поскрипывали на ветру тонкими лохмотьями бурой жести. На поваленном высоченном щите, украшенном сверху странной, ни о чем не говорящей аббревиатурой «ТНК», облупившейся от времени краской было намалевано: «Здесь бензина нет, продуктов нет. Стреляю без предупреждения».