Одной из достопримечательностей Барриоса II по праву считался «Гоморра Палас», самый большой публичный дом Пограничья и, вполне возможно, самый старый. Его не отличали элегантность и роскошь, свойственные «Бархатной комете», публичному дому, который притягивал самых богатых мужчин и женщин галактики. Наоборот, в «Гоморра Палас» во главу угла ставилось быстрое и качественное обслуживание, а не удовлетворение экзотических фантазий. Началось все более ста лет тому назад со скромного заведения, обслуживающего местный непритязательный люд. Но со временем бордель расширялся и перестраивался и теперь занимал целый квартал. Некоторые местные жители требовали его закрытия, как требовали этого же их отцы и деды, но ни одно из сменяющих друг друга правительств не обращало внимания на протесты: по прибыли с борделем могло сравниться лишь отделение Делуросского банка. И пока бордель аккуратно платил налоги, о его закрытии не могло быть и речи.
Найтхаук оглядел центральный подъезд «дворца».
— Не впечатляет, знаешь ли, — поделился он своим мнением с Киношитой.
— Я же предупреждал. — В голосе Киношиты слышалась обида. — Нам следовало остановиться на Поллуксе IV.
— Я комментирую увиденное, а не жалуюсь. Именно это заведение мне и нужно.
— Не могу понять, почему.
— Потому что в самом большом борделе самый большой выбор.
— Точно так же, как в самом лучшем борделе самый лучший выбор, — пробурчал Киношита. — А теперь до лучшего борделя примерно четыре с половиной тысячи световых лет.
— «Гоморра Палас» меня вполне устраивает.
— Уж не знаю, какие у вас потребности, но на Поллуксе IV их бы удовлетворили в лучшем виде.
— Я в этом сомневаюсь, — ответил Найтхаук.
— Что ж, вас тут, возможно, все устраивает, а вот меня нет.
— И хорошо. Мы тут не задержимся, так что тебе не придется воспользоваться услугами местных дам.
Киношита удивленно уставился на него.
— Посиди в баре, пропусти стаканчик-другой, — добавил Найтхаук. — Я за это время управлюсь.
— Может, в конце концов вы и правы.
— В чем? — полюбопытствовал Найтхаук.
— Если вы такой шустрик, то не оцените достоинства публичных домов на Поллуксе IV.
Найтхаук добродушно улыбнулся, и они направились к двери, которая растаяла при их приближении, но материализовалась на прежнем месте, как только гости переступили порог. Они очутились в огромном зале. Стены украшали фотографии и голограммы, слева тянулась длинная стойка бара. Несколько мужчин сидели в кабинках, выбирая партнерш на вечер.
Когда-то прекрасная, но все еще симпатичная женщина средних лет, несомненно, мадам или одна из них, подошла к Найтхауку и Киношите, как только бармен принял у них заказ.
— Добро пожаловать в «Гоморра Палас», — поприветствовала она новых посетителей. — Не припоминаю ваши лица.
— Мы тут впервые, — ответил Киношита.
— Предпочитаете что-нибудь особенное?
— В общем-то нет.
— Может, вас интересуют особенные дамы? — Она многозначительно улыбнулась.
— Возможно, — ответил Найтхаук. — Кого можете предложить?
— У нас слишком много девушек, чтобы поставить их в ряд, — ответила мадам. — Но мы можем показать вам голограмму каждой.
— Отлично, — кивнул Найтхаук. — Давайте посмотрим.
— Большинство мужчин предпочитает делать выбор в кабинке.
— Мой друг пришел только выпить, а мне застенчивость несвойственна.
Мадам коснулась крошечного выступа на браслете, и тут же в паре дюймов над стойкой возникла голограмма роскошной рыжеволосой женщины. Найтхаук никак не прокомментировал ее появление, поэтому пару мгновений спустя первая голограмма сменилась другой.
К тому времени, когда над стойкой возникло сороковое изображение, мадам с Киношитой уже гадали, что же ищет Найтхаук. Ответ они получили на сорок первой голограмме.
— Стоп!
Киношита вытаращился на голограмму, словно не мог поверить своим глазам.
— Это что, шутка? — наконец вырвалось у него.
— Почему ты так думаешь?
— Да в ней триста футов. И посмотрите внимательнее: она же не человек!
Найтхаук повернулся к мадам.
— Я хочу ее.
— Боюсь, это невозможно. Она в больнице.
— У вас есть другая?..
— Балатаи? — закончила за него мадам. — Только одна. Их не так уж много, знаете ли.
— Мне говорили.
— Соответственно, и цена на них выше.
— Сколько?
Мадам оценивающе оглядела Найтхаука.
— Тысяча двести кредиток? — Она то ли спрашивала, то ли называла цену.
Найтхаук молча смотрел на нее, и под его взглядом женщине стало не по себе.
— Вы ведь у нас впервые?
— Да.
— Черт, тогда ровно тысяча. Я хочу, чтобы вам здесь понравилось. — Она помолчала. — Мы берем фунты Далекого Лондона, талеры Марии-Терезии или рупии Нового Бомбея. И пять процентов за конвертацию. Если у вас другая валюта, вам придется поменять ее в банке.
— Я заплачу кредитками. Цена меня устраивает.
Мадам повернулась к Киношите.
— А как насчет вас? Неужели мы не сможем подобрать для вас что-нибудь интересное?
— Я уверен, что сможете, — с горечью ответил Киношита. — Но я посижу в баре и подожду моего друга.
Мадам пожала плечами.
— Как вам будет угодно.
— Мне это не угодно, но решаю не я, — пробормотал Киношита.
— Показывайте дорогу. — Найтхаук соскользнул с высокого стула. — Стоимость напитков, которые выпьет мой друг, снимите с моего счета.
— С радостью, — ответила мадам и увела его в длинный, тускло освещенный коридор.
Открылась дверь, и они перешли в другое здание, на аэролифте поднялись на третий этаж.
— Вот мы и пришли. — Мадам показала на дверь без таблички или надписи. — Расплатитесь со мной. Если захотите отблагодарить даму чаевыми — это ваше право.
Она достала карманный компьютер, который зафиксировал ретинаграмму и отпечаток большого пальца Найтхаука, выдержал паузу, а потом зажег на дисплее зеленый квадрат.
— Наслаждайтесь, — улыбнулась ему мадам, повернулась и зашагала к аэролифту.
Найтхаук не нашел ни ручки, ни кнопки, а потому сказал: «Открывайся». Дверь откатилась в стену и вновь закрылась за его спиной.
На стоящей в углу кровати лежала женщина, одетая в черные кружева. Издалека она могла сойти за человека, но при ближайшем рассмотрении выявлялись существенные отличия. Корни у балатаи, несомненно, были человеческими, но нескончаемая череда мутаций увела их достаточно далеко от главной магистрали эволюции.
Круглые уши без мочек. Все пальцы одной длины. На каждой ноге по четыре пальца. Зрачки — вертикальные щелочки. Колени и локти раздуты.
Найтхаук остался у двери, внимательно разглядывая хозяйку комнаты. Поначалу женщина приняла соблазнительную позу, потом другую. Наконец удивленно уставилась на клиента.
