магические кристаллы.
— То есть, получается… — не выдержал я, — чем больше мы раним монстра, тем больше будет магических кристаллов?
— Да, — просто ответил Мо Сянь.
— Но это же садизм какой-то! Постоянное истязание живого существа ради каких-то сраных магических кристаллов!
— Такова жизнь, — спокойно ответил Мо Сянь. — Сильный диктует правила.
— Так это что, выходит, что на всех рудниках, где добывают магические кристаллы, на самом деле истязают высокоуровневых демонических зверей? — спросил я.
— Да, — повторил Мо Сянь.
— Но почему они позволяют истязать себя? Ведь у них же много силы? Почему они не дают отпор? Почему не сбегают?
— Защитное поле на заводе подавляет их культивацию, — ответил Мо Сянь.
— Культи… что? — растерялся я.
Я знаю, что культивация — это способ обработки почвы, рыхление без переворачивания земляного пласта. Но Мо Сянь явно имел ввиду другое.
И действительно.
— Культивация — это всестороннее развитие, — сказал Мо Сянь. — Когда вы, молодой господин, выстраивали каналы для вашей ци, когда делали запасной резервуар, вы культивировали вашу ци. А когда тренировались в фехтовании, культивировали вашу ловкость. А с дедом Радимом культивировали вашу физическую и духовную силу. В культивации нет ограничений, кроме таланта и упорства. И если таланта маловато, это означает только одно: нужно больше работать.
— Тогда получается, девять уровней силы — это не предел? — спросил я.
— Нет пределов, — подтвердил мои слова Мо Сянь. — Вот только людей, достигших девятого уровня — единицы. А про тех, кто достиг десятого уровня только в легендах и говорится.
— Но это в принципе возможно? — продолжал я допытывать китайца.
— Любой может достичь уровня бога и стать бессмертным, если будет достаточно упорным и если хватит времени, ресурсов и удачи, — ответил Мо Сянь.
— Вот как? — спросил я и задумался.
Вспомнились рассказы Мо Сяня про путь бессмертных. Так вот что это значит: путь бессмертных — это культивация!
— Ещё один вопрос, Мо Сянь.
— Слушаю, молодой господин.
— А насколько сильнее становится человек от уровня к уровню?
— Ощутимо сильнее, — и глянув на прислушивающегося к нашему разговору Егора Каземировича, добавил: — Думаю, вы скоро сможете ощутить это.
На самом деле я уже ощутил разницу. Моя первая медитация со скипетром сильно отличалась от второй. Хотя, я не знал наверняка — это из-за культивации или так и должно быть.
Карета остановилась, и я с удивлением обнаружил, что мы приехали. Как-то в этот раз дорога была значительно короче.
Я не успел даже встать, как Егор Каземирович снова тронул вожжи. Видимо, нас увидели и узнали. А потому открыли ворота, едва мы подъехали.
Когда карета въезжала, вперёд нас, как две молнии — белая и серая — пронеслись Умка и Шилань.
Мужики сразу же всполошились, похватали оружие.
Пришлось позвать наших духовных зверей и приказать им не отсвечивать, чтобы их тут не поубивали ненароком.
К нам тем временем уже спешил Добрыня Всеславович.
— Владимир Дмитриевич! — начал он. — Какими судьбами? Вроде ещё рано за кристаллами-то, они ещё не созрели.
Его слова только подтвердили слова Мо Сяня про демонического зверя девятого уровня. И у меня закралось подозрение, что Добрыня Всеславович знает о природе магических кристаллов. И меня это немного кольнуло.
Но я решил, что разберусь с этим позже, когда сам буду уверен, что всё, рассказанное Мо Сянем, не домыслы, а именно так и обстоят дела. А потому ответил:
— Мы тут совсем по другому поводу, Добрыня Всеславович. Мы с Егором Каземировичем хотим посмотреть оборудование на заводе, может, что-то ремонта требует. Или замены. Да и вообще, я хочу оглядеться, посмотреть, как вы тут живёте, в каких условиях работаете.
Я говорил это, а у самого душа кровью обливалась. Ну не мог я принять, что из-за кристаллов постоянно страдает живое существо.
Управляющий завода подошёл к нам и, показав на смирно лежащих около кареты зверей, спросил:
— Вроде в прошлый раз не видел с вами этих демонических волков.
— Ещё как видели, — засмеялся я. И спросил: — Как там Стёпка с третьим щенком?
— Неужели это те два сына Машки, которых вы забрали?
— Да, это дети Емолань, — подтвердил я.
— Не может быть! — Добрыня Всеславович посмотрел на нас с уважением. — И как вы смогли их так быстро вырастить? Стёпка вон свою Глафиру только-только молоко лакать научил.
— Она глаза открыла? — спросил китаец.
— Да, открыла, — ответил Добрыня Всеславович. — В первую же ночь, как вы уехали, и открыла. Как раз зверь разбушевался, вот Глашка видимо и почувствовала, что матери нет, защиты не будет. Вот и захотела посмотреть…
— Это хорошо, что открыла, — сказал китаец.
Я видел, что ему очень хочется увидеть третьего волчонка и потому попросил Добрыню Всеславовича:
— А можно…
Я не успел договорить, а он уже крикнул:
— Петро! Своди барина к Стёпке! А потом приведёшь в управление!
Умка и Шилань поднялись и подошли к нам, всячески демонстрируя, что они тоже хотят повидаться со своей сестрёнкой.
Подбежавший парень с молодой бородкой сделал приглашающий жест:
— Пойдёмте, барин!
И мы всей компанией отправились смотреть волчонка.
— Как вы тут живёте? — спросил я у парня. — Нужно что-нибудь? Всего ли хватает.
Парень украдкой глянул в спину уходящему Добрыне Всеславовичу и быстро зашептал:
— Барин, не серчайте! Но у меня к вам большая просьба. Только управляющему не говорите, а то он убьёт меня.
— Не расскажу управляющему, говори! — заверил я парня.
— Я жениться хочу. Меня в деревне девушка ждёт. Я хочу привезти её сюда, но Добрыня Всеславович не разрешает, — с отчаянием заговорил парень.
— А почему не разрешает? Что говорит? — спросил я у него.
— Говорит, не положено женщинам на заводе быть, — вздохнул Петро.
— И что, тут совсем нет женщин? А кто вам готовит и убирает? — удивился я.
Хотя чего тут удивляться? Тут обстановка приближенная к армейской. А если ещё учесть ночные вылазки девятиуровневого зверя, то и вовсе женщинам тут не место.
Однако и парня я понимал. Сам в самоволку не раз бегал. А тут и не побегаешь — дикий лес с тварями вокруг.
В ответ на мой
