Анну так переполнили события и впечатления этого дня, что о сне и нормальном отдыхе и речи быть не могло. Они с Ивом снова и снова, уже лежа в постели в её апартаментах, говорили, обсуждали, строили предположения и не могли прийти к общему знаменателю.
– У меня такое чувство, – призналась Анна, – что всё это имеет прямое отношение ко мне. И я не могу забыть того моста, он стоит у меня перед глазами, и я чувствую какой-то страх… Мне страшно, что я его увидела, понимаешь?
– Нет? – С лёгким недоумением откликнулся Ив.
– Бывают ситуации… – Тщательно подбирая слова, попыталась объяснить Анна, – когда… Когда что-то пережитое не ушло, а притаилось, и любое напоминание может его воскресить. Как было у меня, когда я в лесу успокоилась, перестала мучиться, начала жить. И вдруг – появление уфологов, и всё всколыхнулось, словно и не уходило. Сейчас – такой же страх. Словно что-то забытое, но не изжитое, не отболевшее, готово вновь на меня обрушиться и разрушить моё… Наше с тобой счастье.
– Что может ему угрожать? – Спокойно возразил Ив. – Это просто невозможно.
– Надеюсь. – Прошептала Анна, теснее прижимаясь к нему. Это было близко, так близко, что ей хотелось зажмуриться и спрятаться куда-нибудь. Сверкание водных бликов, смуглое плечо, бронзовые волосы. Чёрные глаза без белков. Мокрый песок под босой ногой. Ты моя любовь. Ты моя смерть. Запах мяты и корицы. Ты моя смерть…
Во сне она бежала по дороге к мосту. Ей было больно, она задыхалась, прижимая к правому боку липкую от крови руку, охваченная страхом не успеть, а земля то ли содрогалась под ногами, то ли это она сама уже теряла силы и качалась на ходу…
Она так закричала во сне, что Ив взметнулся в постели, проснувшись мгновенно, и мгновенно же метнувшись к оружию. Включилась защитная система апартаментов, на Ива нацелились боевые устройства, он замер, приподняв руки. Анна тяжело дышала, по лицу её ручьём бежали слёзы.
– Это не сон… – Прошептала она. – Это не сон!!!
К вечеру следующего дня был воссоздан облик животных, кости которых нашли Ва и Кейв, людей, охраняющих лестницу в склеп, и загадочного существа, найденного под мостом. Так же были восстановлены в первоначальном виде те доспехи и оружие, что Ив и Анна привезли с собой. А к вечеру были восстановлены и переведены тексты, и ради них все вновь собрались в бывших апартаментах Л:вара.
Среди текстов много было восхвалений правителям, сообщений о битвах, свадьбах, смертях одних монархов и воцарении новых. Народ, создавший храм из чёрного камня и построивший дворец, любил и умел воевать – сообщения о победах и захваченных ценностях, пленниках, землях и животных повторялись часто. Однажды попалось страшное в своей лаконичности сообщение о болезни, уничтожившей «Третью часть всех людей» (людьми они называли только сами себя, остальные были, в лучшем случае, проклятыми варварами), но, кажется, это не стало причиной порабощения этого народа другими – возможно, у их соседей ситуация была так же плачевна. Наконец, пришёл черёд текстам из дворца. Ош был прав – трое с фресок были правителями этой земли. Надписи утверждали, что они были близнецами – родились в один день, – и их отец и жрецы не посмели разделить их, и назначили их правителями одновременно. Одна из стел сообщала о начале их правления; можно было даже попытаться выяснить дату. Тексты во дворце повествовали об их правлении и достоинствах – они были, судя по надписям, прекрасными охотниками, замечательными воинами, искусными игроками в магр, и прочая, практически, самими совершенствами во всём. И только надпись в гробнице несла какую-то информацию, впрочем, совершенно обескуражившую всех. Там рассказывалось, что женщина, которую везде называли Дар – Ахи, в то время как её братьев называли Дар – Эген и Дар – Ивор, однажды встретила незнакомца, который попросил у неё пить на берегу реки. Она нагнулась и зачерпнула ему воды, которую он выпил у неё из ладоней. Лаконично и трогательно древний автор сообщал: «На другой день Дар – Ахи пришла туда снова, и он был там, и она опять дала ему воды из своих ладоней. И она стала туда ходить тайком от братьев своих и жрецов». Разумеется, нашлись добрые люди, которые сдали Дар – Ахи жрецам и братьям. Женщину судили и приговорили к казни. В момент казни на площади появился незнакомец, который встречался с Дар – Ахи. «Он поцеловал её, – сообщал далее автор, – и обернулся страшным драконом, глаза которого поглощали свет, с клыков которого капала кровь, а из ноздрей вырывалось пламя. Он разорвал на части всех, кто был на площади, и Дар – Эгена тоже, а Дар – Ивор бежал прочь, проклиная своего брата. А дракон скрылся в джунглях, и был он быстр и страшен, и стрелы ломались об него. И стали приходить вести о деревнях и городах, которые стали добычей этого зверя, и нельзя было спастись от него, и люди стали просить Дар – Ивора спасти их. И Дар – Ивор… повелел найти женщину, похожую на Дар – Ахи, и она нашлась, её звали Двара Мессах. И привели её на мост, и оставили там, чтобы зверь пришёл и взял её вместо Дар – Ахи. Через три дня она вернулась, невредимая, и сказала, что зверь не уйдёт, и победить его нельзя, и принесла камень, который даровал спасение».
– Двара Мессах. – Сказал Ош. – Хм. Звучит обнадёживающе, но про зверя, конечно, чушь собачья. Видно, нам никогда не узнать, что здесь произошло на самом деле. Хотя девчонку, Ахи, жалко. Так трогательно это сказано: «И она стала туда ходить…» Наверное, и правда, была там какая-то любовная история, окончившаяся так плачевно. У нас есть история о тайной любовнице лорда Понтифика, в древности была такая, ещё до дней Гнева. Его взяла в мужья богатая и знатная леди, а он был молод и не любил её, ну, и, разумеется, встретил в конце концов женщину, которую полюбил. Очень печальная и даже страшная история. Там тоже были птицы, которые унесли их сердца на небо. Это, как вы понимаете, метафора, так же, наверное, как зверь.
– Её отвели на мост. – Напомнила Анна.
– Ага, и она уделала в хлам того монстра, а потом спокойненько вернулась во дворец? – Хмыкнула Ва. – Лорд Ош прав, мы никогда ничего не узнаем. Что в этой истории правда, что метафора – никто уже не расскажет просто потому, что некому это сделать. Гораздо большего я жду от останков воинов: первичные анализы подтверждают их родство с мероканцами. Других доказательств, кроме этого анализа, я думаю, и не требуется.
– Видимо, да. – Неохотно согласился Ив. – Мы улетаем сегодня ночью.
– На Корту? – С надеждой спросил Тайнар.
– Нет. – Немного подумав, покачал Ив головой. – Нужно найти Шена и вытащить его, а для этого мы должны отыскать Вая Атта.
– Зачем?
– Чтобы он рассказал, почему и с чьей подачи он устроил ту бойню на Въерре. Только так мы сможем оправдать Шена.
– Вая Атта надо бы найти и не только ради Шена. – Мрачно сказала Ва. – Его боевики убили Тина у меня на глазах. И кто бы ни был в этом виновен, он ответит!
– Тогда, – холодно сказал Ош, – вам следует поторопиться и найти его раньше, чем найдут те, кто заставил его сделать это. – Повернулся и вышел. Мероканцы переглянулись.
– Ходит упорный слух, – сказала Ва, – что это – прямой приказ Лорда Понтифика. А Ош ему родственник.
– Он не помешает нам в поисках. – Возразил Ив.
– Но и не поможет? – Приподнял бровь Тайнар.
– Я и сам не потребую от него такого. А между прочим, он прав, и странно, что мы сами до сих пор не подумали об этом. Нам нужно поторопиться.
– Рон! – Напомнила Ва. – Рон Леа, он может узнать всё, и в самые короткие сроки. У него есть друзья на Биафра, даже среди клопов, и среди кипов, как ни странно, тоже. Он очень дружен с лордом Корином, полукровкой, а тот вместе с Кором в оппозиции Понтифику.
– Значит, свяжемся с Роном Леа. – Решил Ив. – Ва, это на тебе. А мы летим на Въерру.
Он поднялся в крипт, чтобы дать приказ Гриту, и застал там Анну – она сидела на полу, скрестив ноги, и смотрела на планету. Не поворачивая головы, сказала:
– Какая красивая, правда?.. Я хочу там жить. Как бы мне не нравилась Корта, я чувствовала, что Землю, Сибирь, не забуду никогда. А здесь, мне кажется, я могла бы её забыть, и быть счастливой. Здесь так красиво! Ив, может быть, мы не полетим отсюда прямо сейчас? Нам же можно находиться там вообще без всякой защиты? Может, проведём вечер на каком-нибудь море, поедим шашлычков, зажжем костёр, искупаемся, а?
