в последнее время отключаюсь – откат от встроенного арта на груди?
Сталкеры успели за это время заминировать вход в «карман», а Морозов рассказал им о найденном мною коридоре, не обозначенном ни на одной карте.
Головастик уверенно заявил, что это заброшенный технический коридор на нижний ярус, который стыкуется с какой-то «стрелкой», так как больше тут никуда не спуститься. А единственный известный всем спуск туда как раз между «отстойником» и «карманом», и если спуститься тут, можно вообще вернуться к «колесу», где нас уже, скорее всего, никто не ждет.
– Короче, Зима, – вздохнул Морозов, отряхивая комбез и принявшись снаряжать магазины к карабину, – спорить бессмысленно: нас зажали. Готов побиться об заклад, что выход на поверхность тоже блокирован…
– Ну и им же хуже! – мрачно рыкнул Трактор.
– Так-то оно так, – согласился Морозов, – но прорваться большой группой без вариантов при таком раскладе. Потери будут серьезные…
– Ты хочешь сказать, что нам пора домой, а вы тут будете геройствовать?! – возмутилась Кифара. – Ты ведь, Озноб, по глазам вижу, идешь с пассажиром?
Я решил, что мой мозг уже готов к вступлению в общий диалог.
– В общем, ребята, долго объяснять, но в Верхнем Храме, когда я пропал, мне явилась Анехита, я не псих! Ну, может, кто-то, похожий на нее, не знаю. Так вот, она предупредила про ловушку и знак! Короче – если со мной что-то случится, вы должны во всем разобраться! Загляните в мой офис – у меня есть записи в блокнотах… И попросите Стукова, чтоб он связал вас с Рыбаком, запомните…
– Вообще, именно сумасшедшие такое и говорят, – нервно облизнул губы Химик.
– Если подумать, – с видом эксперта сказал Грох, – то так называемые «видения» и «озарения» есть сумма тонкого бессознательного анализа, ход которого мы не можем заметить, а видим сразу его результат…
– Гар, не сейчас, – умоляюще попросил Химик.
– Ребята, времени мало. – Я нервничал не меньше остальных.
– Он прав, – кивнул Зима, – все поляжем, а дело не сделаем!
– Я с ним! – Морозов развернулся ко мне.
– Это любовь! – ляпнул Лайон.
– Береги себя и этого ненормального. – Зима и Озноб протянули друг другу руки, озираясь по сторонам.
– Да уж попробую, не сомневайся…
– Отряд, за мной, – скомандовал Зима.
– Не облажайтесь, а то назад не пустим, – хмыкнул Трактор.
– Удачу Парвиза вам! – кивнула Грета.
Повязка на ее руке краснела впитавшейся кровью.
– Надеюсь, это не зря все, – вздохнул Головастик, – не подставляйтесь.
– Два психа точно справятся, – хмыкнул Химик, – они друг друга стоят.
– Согласен, – кивнул Грох, – они из одной сказки. Надеюсь, ты потратишь динамит по назначению, Моррисон… Удачи…
И отряд начал исчезать в отверстии люка с символом Овна, стуча подошвами шнурованных сапог по металлическим ступеням, уходящим по спирали вниз.
Огонек в щели камней мигнул с зеленого на оранжевый, и с тихим шуршанием фрагмент облицовки встал на свое место.
– Ну что, ты доволен, Заг? – Морозов посмотрел на меня с выражением глубокой досады. – Ты так и планировал?!
– Иди в задницу, – отмахнулся я, – ты не обижайся, Сережа, но пока у меня от тебя больше проблем, чем пользы…
– Ах, вот как ты заговорил, – обиделся Озноб, – то есть получается, что ты, как крутой знаток подземелий, и без меня, и всех тут сам бы давно все решил?
– Сереж, – не выдержал я, – если я – тупой, у тебя-то наверняка были грамотные решения, да только что-то все пошло не так, правильно?
– Ну тебя в Хиус, Моррисон… – сплюнул тот за каменный бруствер из пилонного блока.
Снова из коридора, на фоне которого стояла «умершая» платформа, раздался многоголосый залп, вышибший из камней крошку, неприятно стукнувшую по шлему.
– Ага, – согласился я, – я бы с удовольствием, да вот, понимаешь, попасть наружу не могу…
– А ты думаешь, если войти в шлюз, там никого не будет?! – раздраженно выдал Сергей.
– Нет, у меня предложение получше, – предложил я, снимая последнюю осколочную гранату с пояса и аккуратно располагая ее на полу перед собой, – давай героически подохнем прямо тут: это же гораздо интереснее, а главное, всем на пользу…
Вдруг за выходом из «кармана» оглушительно грохнуло, и мы оба инстинктивно пригнули головы. Свистнули осколки…
– А почему ты решил, что нельзя с ребятами пройти? – не сдавался Морозов, когда все улеглось. – И что они там в ловушку не попадут?
– Ну, давай еще недельку тут поглазеем, – я уперся спиной в стену, и перезарядил карабин, – у меня время ограничено! Что еще-то сказать?!
– Да ты еще не понял?.. – Озноб растер по щеке кровь из ссадины от камня. – Мы встряли! Понимаешь? Все…Ты молодец, что ребят спас… нужно уничтожить твой чемодан! Мы погибнем, Алиса погибнет – Купол будет жить, понимаешь ты, идиот!
Снова шарахнул залп из черного провала.
– Ты ведь видел, – мрачно поморщился я, – пытался же я открыть люк! Он не открылся!
– Так надо было сразу!.. – Его слова потонули в грохоте стрельбы.
– Да кто тебе сказал, что похожего чемоданчика нет у кого-нибудь еще? – Меня все больше раздражал этот диалог, хотя, конечно, больше ощущение собственной беспомощности.
Наши противники чем-то противно скрипели в коридорах, уже не пытаясь скрывать свои перемещения.
– Сейчас уже поздно гадать, – Сергей снова попытался давить на мою совесть, – отдай мне чемодан, и я его заминирую. Мы сможем использовать это, как рычаг, при захвате…
– Не слишком ли смелое решение, Сережа? – скептически хмыкнул я.
– Если ты намекал на глупость, – насупился Морозов, – не глупее твоих поступков…
– Хрен тебе с маслом, а не чемодан! – вырвалось у меня.
– Эгоист ты, Моррисон… жалкий, упертый, недальновидный эгоист, который еще всех подведет…
– Озноб, вот реально на себя посмотри…
Вроде бы я все делал правильно, и даже, если допустить, что мое свидание с Анехитой это действительно бред, мы делали все так, как могли – ошибок я не видел. Разве что сразу надо было идти по поверхности – но кто сказал, что это гарантировало бы результат? Нет – я только в городе чувствую себя уверенно…
И тут…
Тут после залпа на пол полетели цилиндры газовых гранат, но это не самое неприятное: ржавые люки стали открываться, и из них начали выскакивать черные фигуры в вытянутых касках и вороненой броне.
Даже за погибшим «пауком» появились те же черные фигуры: шлемы закрывали их головы, а под ними были маски противогазов с круглыми стеклами «глаз» и гофрированными шлангами, уходящими к заплечным баллонам.
На изготовку у них в руках, закрытых броней, были выставлены стволы автоматов со странными, изогнутыми магазинами рожков и высокими ствольными коробками.
Самое неприятное, что на касках, на воротниках кожаных курток и на рукавах, красовались знакомые мне символы.
Дело в том, что все, связанное с сиблингами, по названию поля обозначается буковой «Z». Так обозначались личные дела, так маркировались многие бытовые артефакты. Это символ «зед-поля». Но
