— Здравствуй, капитан Сорингер, — произнес он с улыбкой.
Улыбка у него показалась мне какой-то гадостной, или из-за моего отношения к нему?
— Развяжите его, — попросил я, и, дождавшись, когда Лард освободит его от пут, добавил. — Давненько мечтал с тобой поговорить, Кьюли.
— Не скажу то же самое, — буркнул он.
— Но на пару вопросов, надеюсь, все же ответишь?
Тот неопределенно пожал плечами.
— Я не стану спрашивать тебя: почему ты связался с альвендийцами? Ответ и без того ясен — дело в золоте, а ты на него падок. Скажи мне другое: почему ты меня так подставил когда-то? Понимаю, что тебе необходимо было повернуть все на другого? Но почему именно я? Чем я тебе так насолил?
Лицо Джекоба мгновенно исказилось злобой, я даже вздрогнул.
— Я всегда тебя ненавидел, Люк, счастливчик Люк. Как же, тебе всегда невероятно везло, везло всегда и во всем: в костях, в женщинах. Вот скажи, чем ты лучше меня? И почему судьба благосклонна к одним, а к другим относится так, словно он ее пасынок? Когда я узнал, что на Острова прибыл 'Небесный странник' и капитаном у него Люкануэль Сорингер!.. И тут заявляешься ты, собственной персоной, с этой красоткой под руку. Сознайся, тебе ведь и сегодня невероятно повезло: один, против двоих альвендийцев — у тебя не должно быть не единого шанса. Нет, и тут без великой удачи никак дело не обошлось.
Кьюли полностью выдохся за свою короткую речь и, наконец, заткнулся. В чем-то он прав, но только в чем-то. Минувшей ночью действительно без удачи не обошлось. Но она пришла ко мне не тогда, когда я удирал со всех ног от этих проклятых альвендийцев. Нет, я сам атаковал их, поставив на кон не только свою жизнь, но и жизнь дорогих мне людей. И не потому ли она ко мне пришла, удача? Ведь всем известно: она любит смелых. И пусть мои действия были больше не от отваги — от отчаяния, но я же смог решиться на то, что совершил. Да и тогда, когда мы впервые встретили Ночного убийцу, смогли же рискнуть, влетая в то, что показалось нам проходом в скалах? Что же касается всего остального, много ли ты знаешь?
Я родился в семье рыбака, где иной раз в доме по нескольку дней куска хлеба не было. Мне вкус всей этой рыбы — вяленой, соленой, копченой, запеченной в печи, до сих пор вспоминается как страшный сон. Мне было двенадцать, когда я впервые вышел в море один, самостоятельно — отец тяжело болел, а младший брат еще не помощник.
Ты знаешь, Джекоб. что было моим любимым блюдом в детстве? Тыквенная каша, потому что она сластила, а другие сладости в доме были такой редкостью, что я даже сейчас помню все случаи до единого.
Ты можешь сказать, что мне повезло, когда в Гволсуоле приземлился летучий корабль, и его капитан, Кторн Миккейн, резко повернул мою судьбу. Но мы собрались возле него всей деревней, и Миккейн обратился сразу ко всем. Он взял бы любого из нас, но вызвался именно я. Хотя у меня, как и остальных при одном взгляде на летучий корабль начинали дрожать коленки.
Тебе рассказать, как я ночами не спал, чтобы сдать на патент навигатора? Как мечтал о своем собственном корабле, как откладывал на него деньги при первой возможности, отказывая себе во многом. Да, теперь я капитан, но кто ты? Трудно даже сказать, кто именно. И души погибших в небе над Островами людей, они ведь и на твоей совести тоже.
Я молчал, чувствуя себя неудобно перед посторонними людьми, которым приходится все это выслушивать.
— Очень надеюсь, Сорингер, что однажды удача от тебя отвернется, — криво усмехнулся Джекоб. — В конце концов, эта красотка, как ее там, от тебя сбежала!
— Риас, сделай ему больно, — негромко попросил я Кастела.
— Да не вопрос, капитан! Со всем нашим удовольствием! — живо откликнулся тот. — Он, когда его скручивали, за руку меня цапнуть успел, гаденыш.
Риас взглянул на Кьюли как-то по-особенному, заставив того нервно вздрогнуть, затем коротко взмахнул рукой. Риас не стал выламывать ему суставы, или воздействовать на одно из тех мест, коих на человеческом теле великое множество, и при нажатии на любое из них боль приходит нестерпимая, он просто ударил его ладонью в живот.
Вернее, не совсем просто, иначе бы Джекоб не оторвался от палубы, не отлетел на несколько шагов назад, не ударился о переборку и не упал, скрючившись от боли. Шум от удара получился изрядный, дверь распахнулась, и в ней показался Родриг Брис, судя по нему, горевший желанием помочь нам справиться с этим недоноском. Убедившись, что все в порядке, и пробормотал: 'извините', Род вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Некоторое время мы наблюдали за Джекобом, который тщетно пытался вдохнуть.
Затем Риас подошел к нему, взялся одной рукой за ворот одежды, поднял его, нисколько не напрягаясь и потряс, как трясут иной раз щенков, сделавших лужу в не самом подходящем месте. Подействовало.
— Джекоб, я обещал задать тебе два вопроса, и на первый ты почти ответил. Теперь второй, и, получается, последний: меня интересует, где находится логово Ночного убийцы? Только не говори, что его не существует, тебе не поверит никто.
— Вопрос понятен? — Риас так хищно втянул в себя воздух углом рта, что Кьюли испуганно сжался.
Если бы Джекобу хватило мужества внимательно посмотреть на него, он непременно бы увидел: глаза у Риаса смеялись. Риас Кастел вообще человек добродушный, и в этом он уступает разве что Аделарду, но откуда знать Кьюли?
— Вопрос, я спрашиваю, понятен? — повторил Риас, и Джекоб, сжавшись еще сильнее, часто закивал.
Риас посмотрел теперь на меня, после чего скосил глаза на Джекоба. И я кивнул, соглашаясь. Не жалко мне этого негодяя, и не из-за давних его дел, когда я едва не простился с небом.
— Капитан, мне кажется, здесь не место. Кровью все забрызгаем, потом не отмоешь, да и кричать он будет, людей смущать.
— Рот хорошенько завязать, а самого завернуть в парусину, — Аделард сразу же понял его игру. — Если в два слоя, то просочиться не должно. Но в капитанской каюте действительно не место: вдруг концы отдаст — господину капитану потом неприятно будет в ней находиться.
'Вот же актеры в них пропадают! Даже Хлое до них далеко, — восхитился я. — Никогда бы не подумал'.
— Все верно говоришь, Аделард. Да и вообще не на корабле. Уведите его куда-нибудь подальше, и уже там…
— К чему все это, Сорингер? — забеспокоился Кьюли Джекоб, по очереди переводя взгляд на каждого из нас.
Когда он взглянул на Аделарда, тот снял шляпу и погладил рукой шрам. Казалось бы, чего он такого сделал, но Кьюли затрясло. Он попросил карту и указал на ней место, дав подробные объяснения, как к нему лучше добраться в лабиринте скал и каньонов. На мои вопросы отвечал если не охотно, то без запинки, а знать мне хотелось многое. Взамен потребовал гарантии, что мы оставим его в живых. И я их охотно дал. Правда, умолчав о том, что в Монтоселе отдам в руки Жануавье, а там уже на усмотрение последнего. Думаю, ему интересно будет узнать, кто еще замешен в связях с Альвендой. Потому что таких человек оказалось несколько — целая сеть осведомителей, и Ночной убийца точно знал, что именно находится на борту корабля, на который он собирается напасть.
