Улыбнись, фортуна - София Маркосова

Рука под пластырем нестерпимо чесалась, но Женя терпел. Мастер, немолодой, слегка пугающего вида мужчина с залысиной, сказал, что татуировка затянется дней через десять. Но только при правильном уходе. «Ладно, — подумал Женя. — Надеюсь, заживёт». Когда жизнь идёт под откос, некоторые решения хочется принять наобум и просто верить — хуже всё равно не будет.

На улице стояла обычная для октября в Петербурге морось. В воздухе висела лёгкая дымка: почти что невесомые капли дождя россыпью влажной пыли ложились на прохожих, покрывали улицы. Промозглый ветер дул в спины, заставляя гуляк запахивать пальто и куртки, на самый нос натягивать шарфы. Женя, опустив рукав пониже, вышел из тёмного двора-колодца и двинулся в сторону трамвайной остановки.

Женя хмыкнул. Как так получилось, что жизнь, обычно ярко улыбавшаяся молодому человеку, теперь полностью окрасилась в мрачные цвета? А он даже не поинтересовался у мастера, что за рисунок у него на руке — и зачем. Его близкие друзья, Лёша и Кирилл, были убеждены, что в татуировке Женькино спасение: дескать, чуть-чуть изменишься, и мир снова полюбит тебя. С такими словами они и вручили сертификат. Только одно Женя не мог вспомнить — это было до или после того, как пробка от бутылки из-под шампанского отскочила прямо в один из маминых кофейных наборов?

Одинокий велосипедист пронёсся мимо тротуара, по пути окатив прохожих водой из грязной лужи. Кто-то крикнул вслед парню неприятные слова. Женя едва успел отскочить, а после задрал рукав пальто — проверить, не попала ли вода. Надо же, повезло.

В последнее время у Жени были проблемы с везением. А начались они примерно тогда, когда он проспал комиссию по одному из заваленных им предметов. Сладкий сон затмил звон будильника. Преподаватель был неумолим: раз Женя не сдал предмет ни на летней сессии, ни в сентябре, да ещё и не явился вовремя, значит, сама судьба высказалась против его учёбы. Как бы хорошо он ни писал.

Кое-как добежав до трамвайной остановки и даже успев заскочить в вагон, Женя плюхнулся на сиденье. Промокшая тёмная чёлка закрывала глаза, а слегка сырое пальто неприятно липло к телу, рискуя намочить рубашку. Ну и пусть.

Обычно улыбчивый и добрый парень за месяц превратился в вялого раздолбая. Мама свалила такие изменения на осеннюю хандру — когда живёшь в дождливом и хмуром Петербурге, в какой-нибудь из холодных вечеров тебя точно затянет в долину грусти. Особенно если ты — творческая личность. Особенно — если тебя только что отчислили. А там что ни делай, так всё пройдёт с наступлением зимы; когда улицы покроет невесомый белый пух, тогда и начнётся новая жизнь.

Закатное солнце залило город светом. Женя нёсся, насколько мог трамвай, по Васильевскому острову, а в стекле мелькали линии, отражались лица случайных прохожих. Женя решил попытаться ещё раз — сняв пальто, он посмотрел на татуировку под плёнкой. Какая-то каляка, похожая на букву «Р», расположилась прямо на предплечье. Мастер убеждал, что парню нужно именно это. Он достал из кармана телефон, протёр разбитый экран и камеру и сделал фото. «Надо отправить Лёше и Кириллу, — промелькнула мысль. — Может, они знают, что это за рисунок. Хотя бы Кирилл. Надеюсь, не какой-нибудь пошлый китайский иероглиф».

Кирилл был лучшим другом Жени ещё со времён школы, что по меркам двадцатилетнего парня было словно в прошлой жизни. Когда-то, детьми, они вместе часами играли в приставку, волновались из-за результатов экзаменов, а теперь Кирилл добивал себе второй рукав — время неумолимо. Кирилл-то точно разбирается в татуировках. Женя отправил сообщение в общий чат.

Трамвай мерно трясся, слегка звенел своими железными внутренностями, как это бывает в старых составах. Кондуктор, пожилая и седая, немного пухлая женщина, подошла к развалившемуся на сиденье Жене. Тот безо всякого энтузиазма протянул ей студенческий проездной — пусть попробует проверить, он всё равно месяц как закончился. Валидатор издал одобряющий писк.

— Спасибо, — сказала кондуктор и, развернувшись, крикнула в проход: — Задняя площадка, готовим карточки!

Женя выпал из своих мыслей и слегка опешил. «Спасибо»? За что, за пустую карточку без денег, которую ему уже даже не пополнить? Он недоверчиво посмотрел на кусочек пластика — фамилия, имя и отчество совпадали, а с фото на Женю смотрел тогда ещё счастливый и кареглазый молодой человек в пока что целых очках. Он вскочил, пошатнувшись от резкого поворота, по пути задев влажной полой пальто какую-то девушку.

— Погодите! — выкрикнул удивлённый Женя. Кондуктор хмуро оглядела его, поправив оранжевую жилетку. — Вы не могли бы посмотреть, до какого числа?

Трамвай остановился, двери открылись, и в вагон начало заходить всё больше и больше людей. Кондуктор с недовольной миной подошла к парню, который протягивал карточку, и прислонила к ней валидатор:

— До ноября две тысячи девятнадцатого года. Месяц ещё, что вы так нервничаете.

Медленно опустившись на сиденье, Женя задумался. Неужели вуз пока оставил его в базе студентов, а не выкинул с позором из списка? Телефон завибрировал, и Женя торопливо вытащил его из кармана. На треснувшем экране светилось сообщение от Кирилла.

«Слушай, тату — огонь! — пробежал глазами по тексту Женя. — Только не имею понятия, что это за штука. Какая-то буква. Первый раз вижу».

Женя раздосадовано вздохнул. В общем чате появилась надпись: «Алексей печатает». Ну, поглядим.

«А я имею понятие, — гласило сообщение от Лёши. — Поиск по картинке говорит, что это „вуньо“ — между прочим, англосаксонская руна! — Женя хмыкнул, прочитав этот текст назидательным голосом друга. — Её значение: „Я принесу тебе удачу“. Ты теперь ходячий талисман!»

Женя представил, насколько несчастным выглядело его лицо в тату-салоне, что мастер решил набить ему «удачу». Ну и ладно.

Примерно десять дней.

На первый день мама сказала, что коллеги случайно подарили ей полную копию предыдущего кофейного набора. На второй пришло письмо от преподавателя по заваленному предмету — дескать, он посмотрел работы Жени за год и может всё-таки авансом поставить ему тройку в ведомости — всего лишь начало октября, пересдачи ещё не закончились, с бумагами и восстановлением он разберётся. На третий прилетело ещё одно письмо, но уже от вуза — с просьбой проверить электронную зачётку, в которой, на удивление, стояли все предметы. На четвёртый отец заявил, что оправу удалось заменить со скидкой и никакая собака