подруги больше не сломает очки.
На пятый день Женя стоял у зеркала с кремом в руках и задумчиво втирал мазь в поражённую кожу. По дому приходилось перемещаться с длинным рукавом — парню совсем не хотелось выслушивать лекцию о том, какой он дурак. А иметь маленький, пусть и глупый секрет очень даже хотелось. Место татуировки уже перестало отекать и краснеть, но мысли Жени занимал сам рисунок. «Ты теперь ходячий талисман», — вспомнил он слова Лёши. Пойти, что ли, за лотерейкой?
Почти пять дней уже позади. За это время Женя пробудился, на душе наступила оттепель, а птицы в сердце пели: фортуна пока что не сбросила тебя с обрыва. От собственных мыслей Женю оторвал завибрировавший телефон. На экране — стекло, кстати, тоже поменяли за копейки — высветилось сообщение. Кирилл предлагал встретиться в каком-нибудь баре, уж очень ему хотелось своими глазами посмотреть на Женькин лотерейный билет, который спокойно уместился у парня на предплечье.
Женя застучал пальцами по экрану, набирая сообщение. Последний раз они с Кириллом виделись на неудавшемся дне рождения, тогда же он встречался и с Лёшей. Разве будет хуже от обычного вечера с друзьями?
Солнце едва зашло за горизонт, а его последние лучи янтарным тёплым светом отражались в окнах домов. Где-то вдалеке заливисто лаяла собака, со стороны детской площадки слышалась какая-то возня, переговоры и иногда — смех. Женя быстро завернул за угол дома, оказавшись в своём дворе. На скамейке у подъезда, закутавшись во всевозможные шали, сидела соседка — надувшись и насупившись, она смотрела куда-то в сторону мусорных баков. Откашлявшись, Женя поздоровался и в ответ нарвался на россказни о том, как благочестивая Галина Фёдоровна вышла разгонять курящих прямо у неё под окнами подростков. Женя улыбался, то и дело поправляя очки — кто его за язык тянул, ещё историй на полчаса не хватало, — и в итоге, сославшись на промозглую погоду, скрылся за металлической дверью.
В парадной пахло затхлостью и прохладой. Женя слегка трясущейся рукой нажал на кнопку лифта и только у своей квартиры задумчиво прислонился к стене, спрашивая самого себя:
— Что со мной происходит?
Если не считать нескольких моментов, встреча с друзьями получилась очень душевной. Да и местечко они выбрали спокойное: далеко от улицы Рубинштейна и Думской, но тоже в центре. Зеваки и тусовщики нечасто забегали сюда, вероятно, просто не могли найти входа. Но события последних дней заставляли Женю всегда быть начеку: даже к контекстной рекламе на сайтах он относился с удвоенным вниманием, ища в ней потаённые смыслы и происки фортуны. Ребята договорились просидеть до позднего вечера, но в какую-то секунду бокал полусухого вина в Кирилле проснулся, и тот предложил поучаствовать в гастрономическом казино. Сначала нужно было сразиться с сырным сомелье: азарт заговорил в Жене, и он под гомон друзей и случайных гостей сел за столик напротив строгого мужчины в сверкающем костюме. Сомелье был упитанным, что говорило не только о поразительном обонянии и вкусовых рецепторах, но и об аппетите. Бармен поставил между ними тарелку, на которой лежало два кусочка сыра. Женя задрал рукава, глянул на свою татуировку. И, явно расслабившись в компании, со смехом произнёс: «Неужели это — российский»?
Бармен, недоумевающе посмотрев на сомелье, утвердительно кивнул. Толпа немного стихла, в зале послышались смешки — так подшутить над профи. Сомеле задрал бровь и, немного развалившись на стуле, выдавил из себя:
— Вы сейчас издеваетесь? — и оттолкнул тарелку в сторону сжавшегося от смущения Женьки. — А других смешных шуток у вас не осталось?
Оскорблённый мастер вскочил, оперевшись на стол, и пулей рванул в сторону выхода.
— Вам несказанно повезло, молодой человек. Вы получаете… хм… сертификат? На бесплатный бокал.
Женя задумчиво и нервно сглотнул, но всё-таки кивнул бармену. Посмотрел на друзей, вскочил со стула и направился к ним. «Не бывает такого, чтобы везло вот так. Чтобы даже по фигне, — мелькнула у него мысль. — Чтобы всё было, как мне хочется».
— Чувак, я же говорил, что ты — ходячий талисман, — Лёша с улыбкой хлопнул друга по плечу. — Предлагаю теперь пойти в настоящее казино. Только нужно будет поехать в Сочи, я слышал, у них там…
Что-то невнятно пробурчав — кажется, это было «извините, мне пора» — и схватив с вешалки своё пальто, Женя направился в сторону двери.
***
Постучали. Вероятно, будить Женю пришла мама: он попросил об этом накануне, сославшись на то, что утром у него куча дел — нужно ехать в вуз и восстанавливаться. Он нахлобучил одеяло повыше, сопротивляясь, чтобы не отпускать свой сон, — реальность пугала его поразительными совпадениями.
Одеяло кто-то потянул. И вот из-под него показалась тёмная макушка Жени, который недовольно щурился и шарил рукой по тумбочке, пытаясь найти очки. Мама скинула одеяло, отчего он недовольно вздохнул. Внимание её упало на руку, точнее, на загогулину в форме буквы «р»: протяжное «м-да» вырвалось из уст Женькиной мамы.
— Двадцать лет, мозгов нет, — припечатала она, кинув одеяло обратно на кровать. — Вставай.
Когда дверь за мамой захлопнулась, Женька досадливо застонал — назидательного разговора не избежать. Но сначала нужно разобраться с другой проблемой.
Конечно, ни в какой вуз Женя не собирался, но ложью это было не назвать — он совершенно точно ехал на Васильевский остров. Несколько раз в голове прокрутил то, что собирался спросить у мастера: «Как вы это сделали?». Нет, бред. «Что вы со мной сделали?» — ещё хуже, как будто из шпионского фильма.
На дороге замелькали красные бока трамвая. Толпа на остановке заметно оживилась — кто-то ехал на учёбу, кто-то на работу, а кто-то — искать ответы. Иногда стайками птиц проносились мысли: это фантазия, сладкий сон, который не стоит разрушать, надо лишь брать, что тебе дают. После чёрной полосы всегда наступает белая, верно? Кое-как ободряя себя, Женя ступил на подножку трамвая и зашёл в вагон. Кондуктор, увидев парня, ехидно ухмыльнулась:
— Опережая вопросы — до ноября девятнадцатого года. Вы же не будете так кричать, как в прошлый раз?
Женя смущённо кивнул и прислонил карточку к валидатору. И снова зелёный свет.
Заплутать в петербургских дворах легко, потому что они все похожи друг на друга. Особенно если это — двор-колодец. Вот в дальнем углу небольшого пространства примостилась парадная. На некогда жёлтой, а теперь блёкло-серой стене висели вывески, а половина окон, которые выходили во двор, всё ещё были деревянными. Женя
