и ты
хозяйничаешь в комнате младшего брата). И старая рассохшаяся дверь моего склепа-гардероба распахнулась полностью: зло и безжалостно.
ЛЮ-Ю-ДИ, такого визга я отродясь не слышал!..
Куда уж тут притворяться, что давно не спишь…
А эта безмозглая курица еще взяла — и отшвырнула от дивана, где я сплю, мое домашнее кресло. Все — я в ловушке!
— Это ты, ты, гад? Когда успел только?
— На место поставь! — Зарычал я. — Давай сюда «клячу»…Рехнулась?
— Там, там… — Машка судорожно кивала (и рукой и головой — одновременно) в распахнутое нутро старого шкафа.
— Что — «там»? Дай мне встать (что означало: тащи коляску).
Лавируя подальше от моего гардероба, сестра толчком направила «клячу» к дивану. Балансируя на руках, я привычно перекатился на кожаное сиденье — и развернул колеса.
— Стой! — Запоздало обеспокоилась сестрица. — Может, сначала — полицию?..
— Не все же здесь бабы! — Буркнул я.
И тут я — попался…Крик скопился у меня в горле, но позади была Машка. Отступать некуда!
ОНО занимало всю, свободную от Филимона, площадь. И стояли они молча, как два привидения: одно — хоть и страшненькое, но давно знакомое. А другое…Другое, я полагаю, был кошмар, «галлюцинация» в стиле дядьки Мотыля!..
— Дверь была закрыта, — Произнес я сквозь зубы. — Никого не было: я бы услышал!..
— Может, это — сволочь Андрэ? — Вдруг вполне рационально прикинула Машка. — Отомстить хотел — за Филимона, а? Хоть и не испугался даже…Ну да, — она хлопнула меня по плечу, — у него же мама — костюмер, помнишь?
…Нужен мне твой Андрэ — с его мамой в придачу!
И тут я заметил простую, но чем-то неизъяснимо знакомую вещь: этому, незваному чучелу, в шкафу было элементарно тесно. Странной своей башкой ОНО прямо-таки упиралось в верхнюю полку, где хранились головные уборы Филимона. И — неожиданно! тонкий писклявый голос оборвал наши переговоры.
— Еды и тени под каждым листом!..П-п-простите!.. В-внедрился, ж-жалею, з-здрасте! — И это страшилище еще попыталось склониться в поклоне. (Но антресоль явно мешала.)
— Ты кто? Тебя Андрэ подослал? — Закричала из-за моей спины Машка.
А я спросил строго: «А Чего ты пищишь, как девчонка?»
— Модулируюсь… — Поправил гость. — Я — ИМАГО.
— Кто, кто он? — Переспросила сестра.
— Учить надо было зоологию в седьмом классе!
Гость уже выставил из шкафа огромную голенастую лапу, поразминал ее (явно испытывая облегчение) — и вдруг прямо-таки выпал из своего узкого гнезда. И ВЫРОС! Стал охлопывать себя по плечам и пузу, заодно отряхиваясь от помощи (ну как пацан после купания в море, когда взрослые лезут к нему с полотенцами).
Лапки впереди у него были маленькие и беспомощные (что мне сразу понравилось). Так что сверху он выглядел беззащитным. Ну — а с нижними «костылями» реквизитор перестарался: ну не может аниматор ходить с такими ногами, не может! Три шага — и обо что-то да споткнется!
— Привет, артист! — Ответил я бодро. — Как ночевалось в нашем «гробу»? Или ты с утреца проник, агрессор несчастный?
— Внедрился, жалею, здрасте… Здрасте, внедрился, жалею…Жалею, здрасте, внедрился… — Затрещал он быстро, словно отстукивая азбуку Морзе. — И вдруг — выдал:
— Это же ваш Код Встречи, земляне. Наставник Хэм не мог ошибиться: он часто бывает на вашей планете…Давайте попробуем еще раз…Я желаю вашей культурной фауне — пищи и крова под каждым листом!
— Данька! — Не то восхитилась, не то все-таки оскорбилась Машка. — За кого он нас принимает, за мошкару, что ли?
— Нет-нет! — Испуганно вскинулось чучело — и вдруг две шикарные антенны уперлись в потолок: это были «усики кузнечика»… (Такой бы прикид — да на карнавал: не все же Машке изображать цыганку…).
— До «мошкары» — вам …высоко! «Мошкара» — может подняться в воздух, а вы — только на железных птицах.! Без них вы — просто гусеницы…П-простите, я знаю — нежданный гость — хуже саранчи, так, человек?
Теперь он обращался только ко мне. (Понял, кто в доме — хозяин.)
Я благосклонно кивнул.
— А ну — снимай маску, чувак. Нам все понравилось, пора и честь знать!
И вот тут ОНО издало какой-то клекот (должно быть — давилось смехом под своей личиной). И вдруг… один из его роскошных усиков изобразил в воздухе ЗНАК ВОПРОСА.
А потом и вовсе: произнес такое, ЧТО сестрица Марья квалифицировала позже как вселенский терроризм.
— Я бы съел ваших учителей, сударь! (Тут мы с Машкой переглянулись; скорей — заинтересованно, ем возмущенно.) — А потом бы назначил других, более компетентных…пусть даже стажеров!
…И снова его длинный блестящий ус-антенна изогнулся вопросительным знаком.
(Ага, понял: ОНО — вверх совершенства, а я, стало быть, папуас: понимаю только вербальные символы…).
— Но я прибыл сюда с миром! — Воскликнул он пафосно. И я заметил: жвалы его при этом даже не дрогнули, а круглые зенки — выставились, не моргая.
А Машка уже тыкала мне в спину мобильничком: давай, царь Даниил, предпринимай что-нибудь!..
— Ты сам, человек, поместил меня в карцер…Нарушил святое право гостеприимства!
— Куда, куда я тебя поместил?
— швырнул меня в темный чулан!.. — Продолжало обвинять пугало. — Хотя я и отношусь к классу высокоорганизованных членистоногих…
— Псих! — Радостно зашептала сестра в спину. — Полицию, Данька! Нет, стой: «смирительную рубашку» лучше…
Как все девчонки, она не просчитывала шаги. А я помню, как наш опекун недавно сказал — в ответ на ее явную глупость: «Так, ребята, давайте определяться: или — взрослые, или — дети…Дом — или интернат?»
— И поскольку… — Продолжал явный проходимец, — я, как и вы, вхожу в Царство животных, я требую, чтобы ко мне…
ОНО еще и требовало, плыть — не — всплыть!
— Погоди — ты, долговязый! Ты хочешь сказать, что это маленькое насекомое, которое я зашвырнул вчера в…
— Да-да! Спрятал…Залжил на хранение!. Вчера. В свой пищевой запас.
— Куда, куда?..
— В место, где вы храните свою еду.
— Мы храним там еду? — Дернулись мы вместе с Машкой.
— Надо же где-то ее хранить. — Благоразумно ответило чучело. — Там, откуда я прибыл, у меня то же есть тайник с припасами. Я — такой же хищник, как и вы.
— Ты охренел, приятель! Ты — каннибал?
А Машка вдруг зашлась истерическим смехом:
— Данька! Мы съели Филимона…Мы Филимона съели, въехал?..
— На здоровье, — буркнул я. Меня зацепило совсем другое.
— Слушай, таракан! — Спросил я по-простецки. — Ты хочешь сказать, что ты и есть тот самый «прыгун», которого я самолично забросил в шкаф?
— Именно. Сам. Невежливо.
— Ты будешь мне сейчас впаривать, что ты — тот самый глупый кузнечик, что залетел с к нам с ураганом?..
Его верхние короткие лапки возмущенно забегали по грудине.
— Ураган — это совпадение. А
