это понятно, прошло ведь совсем мало времени. Тем более терапевты из стационара уже ушли домой, сейчас время дежурных врачей. А сегодня дежурю как раз я, поэтому могу спокойно идти и дальше заниматься этим пациентом.
Я направился в стационар. Сегодня у меня было ночное дежурство – с пяти вечера до восьми утра. Дежурства проходили абсолютно по-разному, иногда можно было спокойно поспать в ординаторской, а иногда всю ночь приходилось бегать по пациентам. В обязанности дежурного терапевта по стационару входил вечерний обход пациентов, контроль за тяжелыми пациентами и прием поступивших в приемное отделение. Кроме терапевта в стационаре дежурил ещё хирург, а остальных врачей при необходимости вызывали из дома, так как не было возможности и кадров организовать нормальное дежурство.
Утром приходили терапевты стационара и сменяли дежурных. Основные назначения пациентам делали уже они, но поступившим ночью кое-какие назначения могли сделать и дежурные терапевты.
Работать в стационаре мне всегда нравилось. Здесь была какая-то своя уникальная атмосфера и непередаваемая романтика. Конечно, иногда было тяжело после бессонной ночи снова отправляться на прием, но мне не привыкать.
Возле ординаторской меня поймала Настя, которая по какому-то стечению обстоятельств снова дежурила в терапии. Снова настигла меня рыжая средневековая ведьма.
– Ты отсюда вообще не уходишь? – усмехнулся я.
– Да на больничном две медсестры, вот и ставят дополнительные смены. Уже буквально живу на работе! – возмущенно ответила девушка, а затем резко сменила тон. – А вы сегодня тоже дежурите?
– Ага, в ночь, – кивнул я.
– Ой, если всё будет спокойно, можем чаю попить! – расплылась в улыбке девушка. – Я печенье вкусное принесла, как знала!
– Посмотрим, – кивнул я. – В любом случае сейчас надо заняться одним пациентом. Зуев поступал сегодня с анемией?
– Да, недавно совсем, – кивнула девушка, – сделать с ним ещё ничего не успели, ну только предварительные назначения дала Татьяна Тимуровна, но анализы никакие ещё не назначали.
– Так, нужно определить причину анемии. Давай-ка к нему хирурга, кровь общий анализ и биохимический, обязательно с железом и ферритином, из дома эндоскописта пригласи, фиброгастродуоденоскопию сделаем, – начал перечислять я необходимые мероприятия.
Нужно посмотреть желудок с помощью ФГДС, поскольку часто так резко анемия развивается из-за желудочно-кишечного кровотечения.
– Так эндоскопист – Юрий Владимирович дома уже… – начала было Настя, но, поймав мой взгляд, тут же кивнула. – Всё сделаю.
Я направился к пациенту. Он уже пришёл в себя, видимо ему прокапали эритроцитарную взвесь. Вскоре подошёл и дежурный хирург, Артур Михайлович.
– Звягин, если ты меня сегодня собрался по каждому поводу дергать, то я с тобой больше на дежурство не выйду, – лениво проговорил он, – у меня и в хирургии дел навалом.
– Сериал новый скачали? – с деланным сочувствием в голосе спросил я.
Артур Михайлович был лучшим другом нашего невролога Антона Эдуардовича, и очень посредственным хирургом. Работать он категорически не любил, всю возможную работу скидывал на медсестер. В жизни у него было две слабости. Одна – женщины, на почве которых они частенько ссорились с неврологом. Его второй огромной слабостью была любовь к зарубежным сериалам, которую никто с ним не разделял. Он был холост, и часто шутил, что его будущей жене сначала будет нужно сдать тест по сериалу «Ведьмак», чтобы он определил, подходит ли она ему.
– Да ну тебя, – махнул он рукой, – рассказывай, что тут с пациентом?
Я коротко обрисовал ситуацию, и хирург нехотя принялся осматривать пациента.
– По моей части ничего нет, – заключил он, закончив осматривать прямую кишку пациента, – мог и сам ему ректальное исследование провести.
Пациент Зуев, только что переживший не самую приятную процедуру, посмотрел на него с недоумением. Обычно врачи не обсуждают при пациенте таких деталей. Но такой уж у нашего хирурга был характер.
– Спасибо, – ответил я хирургу, а затем отошел с ним к двери палаты и шепотом добавил не без доли сарказма: – Лучше, чем у тебя, у меня бы не получилось.
Недовольный хирург не нашелся что ответить и ушёл к себе, а я принялся дальше разбираться с пациентом. Вскоре прибыл эндоскопист, и было выполнено ФГДС.
– Второй раз меня из дома дергаешь, и второй раз не зря, – проговорил Юрий Владимирович, протягивая мне заключение, – образование желудка. Скорее всего, злокачественное, но тут без гистологического заключения сказать не могу. Завтра будет готово.
– Хорошо, – кивнул я, рассматривая заключение.
При выявлении любого образования, обязательно выполняли его гистологическое исследование. Рассматривали в микроскоп на наличие злокачественных клеток. После этого уже давали окончательное заключение, злокачественно ли образование, и исходя из этого выбирали тактику лечения. В нашем городе онколога не было, поэтому при подозрении на подобный диагноз пациенты отправлялись в районный центр к онкологу, который затем отправлял их в онкологический стационар.
Задачей участкового терапевта в таком случае была постановка пациента на учёт, контроль за его состоянием, заказ необходимых препаратов и, при необходимости, оформление инвалидности. Судя по имеющемуся у меня заключению, эту онкологию мы поймали довольно рано, имелся шанс введение в стойкую ремиссию. Осталось самое сложное – сообщить диагноз пациенту.
Такие диагнозы всегда тяжело говорить. Пациенты реагируют самыми разными способами: начинают плакать, начинают отрицать, или просто спокойной смиряются с информацией. В университете мы специально проходили курс психологии, чтобы познать основы врачебной этики. Нас учили правильно разговаривать с пациентами, правильно сообщать диагнозы и прочим полезным вещам. В этом случае Зуев относился как раз к третьему типу пациентов, и выслушал диагноз достаточно спокойно.
– Выявили заболевание мы достаточно рано, поэтому прогноз в целом благоприятный, – закончил я.
– А откуда взялась анемия? Опухоль кровоточит? – поинтересовался пациент, заметно приободренный моими словами.
– Нет, причина в другом. В желудке происходит первичное поглощение железа из продуктов питания. Оно всасывается благодаря специальному ферменту – пепсину, содержащемуся в желудочном соке. Любая патология в желудке вызывает ухудшение всасываемости железа, отсюда и анемия, – подробно объяснил я. Всегда предпочитал рассказывать пациентам всё подробно, чтобы они точно понимали, что происходит в их организме.
– Я понял, спасибо, доктор! – кивнул Зуев. – Буду надеяться на лучший исход.
– Для начала дождёмся результатов гистологии, – ответил я, – потом уже будем решать вопрос о консультации онколога. Всё будет в порядке.
В целом, я почти уверен, что лечение пройдет успешно. Вовремя обнаруженная онкология, отсутствие других хронических заболеваний у
