живёте уже достаточно давно, должны справиться.
– Хороший подход, – одобрил Вася.
– И ещё из-за вас я, блин, не сделала домашку. Завтра меня в школе точно убьют.
– Ну, зато ты можешь привести им живого Онегина, – усмехнулся Бендер.
– Нет уж. Я и так не особо популярна, а этот меня сделает совсем аутсайдером.
– Кем-кем? – встрял Онегин, услышав новое слово.
– Аутсайдером.
Впрочем, значение данного слова не понял никто из присутствующих.
Отвлекшийся от разговора Тёркин вдруг подошёл к дивану и пристально уставился на лежащую там книжку в ярком мягком переплёте. Затем взял её в руки и аккуратно пролистал.
– Маша, ты про него что-нибудь знаешь? – тихо и грозно спросил разом помрачневший солдат.
– А? – не поняла Мэл.
– Я говорю: ты знаешь что-нибудь про этого человека? – ещё более строгим голосом переспросил Тёркин, так что Мэл почувствовала себя на допросе.
Девочка мрачно посмотрела на книжку в руках Василия. Марвеловский сборник комиксов про Капитана Америку.
– Ну, это герой комиксов, Капитан Америка. Он суперсолдат.
– Суперсолдат? – медленно повторил Василий.
– Ну да, спасал мир во времена Второй мировой.
Тёркин поморщился и бросил комикс обратно на диван.
– Выбрось эту гадость! Не было его там!
– Естественно, не было, он же книжный персонаж. Хотя, подожди, ты ведь тоже… Может, у вас просто разные реальности Второй мировой?
– Я уже не в первый раз встречаю подобные картинки и могу с уверенностью сказать…
– Ну всё, – вмешалась Маргарита, – наш капитан начал негодовать. Василий, мы же уже говорили: комиксовые персонажи – они как мы, они имеют право на существование.
– Он искажает историю!.. – не унимался Василий.
– Историю сейчас искажаете вы. А ещё вы искажаете мой сон, – вновь попыталась выпроводить гостей Мэл.
– Да уж, действительно поздно. Устроили тут балаган, а девочке и правда пора спать. Давайте попрощаемся, а завтра днём встретимся вновь, – зевая, предложил Бендер.
Идею поддержали единогласно.
***
Маргарита, Вася и Остап шли по улице. Всё случившееся сегодня оставило много вопросов. Насколько им было известно, никого не призывали с помощью жемчужин уже несколько лет. Каждый призыв означал начало очередной борьбы. Каждый призванный герой пытался либо сохранить, либо уничтожить наследие своего создателя. Так некогда читаемые книги перестали читать. Ушедших в небытие героев становилось всё больше. И были те, кому это только на руку.
– Твоя теория, Марго, что перед призывом начинают пропадать обычные люди, всё больше похожа на правду. – Остап закурил. – Сколько сейчас?
– Пропало ещё двое детей, теперь на севере Москвы. Их ищут, но, судя по фото, уже бесполезно.
– Ты и такое определяешь? – удивился Бендер.
– Просто чувствую, – пожала плечами Маргарита. – Мы должны были забрать жемчужину и сделать так, чтобы она никого не призвала. Мы просчитались. – Женщина говорила с друзьями, но лицо её казалось отсутствующее: она явно думала о своём.
– Думаешь, это их рук дело? – спросил Остап.
– Сомневаюсь, – вмешался Тёркин. – Если они сразу не попытались завербовать призванного Евгения, значит, он в их планы и не входил. Правда, девочка тоже странная… Нужно её проверить. Все связи, увлечения, родных… я не верю, что это череда случайностей.
На часах было давно за полночь. Москва затихала.
***
Проводив Остапа, Васю и Маргариту, Мэл вернулась в свою комнату. Евгений сиротливо сидел на полу, там же, где она его оставила. Вид он имел потерянный и одинокий.
– Знаешь, что, – сказала Мэл, почувствовав себя неожиданно взрослой, – тебе надо поспать. Вон, ложись на диван.
– Выдайте мне пижаму. – Евгений ещё не определился, как он должен обращаться к девушке, поскольку статус её был для него неясен. Должна ли она ему прислуживать? Или с ней нужно обращаться как со знатной особой?
– Спи в рубашке пока что. Где я тебе пижаму-то возьму?! – изумилась Мэл.
– Сударыня, я что, должен раздеться при вас? – в свою очередь сдержанно удивился Онегин.
– Я ничуть не смущаюсь, – заверила его девочка, принимаясь расстилать свою кровать.
Евгений нахмурился, слегка пожал плечами, но всё-таки снял фрак, жилет, штаны и действительно остался в одной рубашке.
– Иииииииии! – завизжала обернувшаяся Мэл. – Ты чо, дурак?! А если сейчас мама войдёт, а ты тут в таком виде? Да тебя посадят! В Сибирь сошлют! – Она была так ошарашена, что совершенно забыла об их с Онегиным «родстве».
– За что? – искренне удивился Евгений.
– Не важно. – Девочка, стараясь лишний раз не смотреть на молодого человека, швырнула в него подушку и одеяло. – Блин, немедленно залезай в постель, вашество…
– А можно повежливее со мной разговаривать? – Насупившись, молодой человек завернулся в одеяло и уселся в кресло-грушу. Однако любопытство помешало ему обидеться как следует: – И, кстати, я по-прежнему не понимаю, за что меня должны посадить…
– Ну, мне пятнадцать лет. А тебе… тебе… А сколько тебе, правда?
Евгений задумался. Пятнадцать лет… С одной стороны, в его мире барышне этого возраста уже могли начать приискивать жениха. С другой – остаться наедине с мужчиной, который не приходится ей родственником, для девушки благородного происхождения неприлично само по себе, так что в штанах он при этом или нет – уже не суть важно. Значит, Мэл простолюдинка, если так легко к этому отнеслась?.. Потом он попытался вспомнить, сколько, в самом деле, ему лет, но память подводила.
Пока Онегин ворочался, размышляя над ответом, с кровати Мэл послышалось умиротворённое сопение. Девочка не стала дожидаться пояснений и просто-напросто уснула. Евгений даже позавидовал этой её здоровой детской способности – так легко засыпать, несмотря на все потрясения. Сам он чувствовал себя смертельно уставшим, но с трудом заставил себя закрыть глаза. Это был тяжёлый день. Но завтра обещало быть ещё тяжелее.
Светловолосая женщина лет сорока стояла в дверях Машиной комнаты и мрачно постукивала пальцами по дверному косяку. Выглядела она так, будто бы собиралась сниматься в рекламном ролике про идеальную семью: лёгкий естественный макияж, шёлковый домашний костюм, модная короткая стрижка с эффектом «художественного беспорядка».
– Ну-с, Мария Валерьевна, и как вы это собираетесь объяснять? – хорошо поставленным голосом поинтересовалась она.
Онегин заворочался на диване и с трудом приоткрыл один глаз. Яркое солнце из незашторенного окна било ему прямо в лицо, над головой слышался незнакомый женский голос. Молодой человек перевернулся на другой бок и попытался натянуть одеяло на голову.
– Жень, ну ты бы хоть её пнул, как так можно? В отличие от тебя, она совсем не успевает по учёбе… – В голосе появились укоризненные нотки.
Евгений, спросонок ещё не осознавший, где он находится, а потому совершенно не понимающий, что от него хотят, лишь пробурчал недовольно:
– Анисья, с
