По тону, каким всё это было рассказано, я поняла, что Эмилия искренне восхищается мадам Гортензией. И, оглядываясь вокруг, я не могла не признать, что у владелицы «Эксклюзив-нюха» природный дар. Гномы нередко специализировались в создании волшебных предметов (мои гребешки были как раз из таких. Они достались мне от мамы. Я была совсем крохой, но прекрасно помню, как она расчесывала мне волосы перед сном и пела вместе с гребнем колыбельную). Но мадам Гортензия в своём деле пошла не то чтобы дальше своих соплеменников, а, скорее, вбок, соединив магию вещи с магией жизни. Все тонкости знала, разумеется, только она сама. Даже для Эмилии дверка приоткрывалась, но не распахивалась.
Как бы то ни было, в каждый букет мадам вкладывала всю теплоту и любовь. Именно поэтому крайне важно было сохранять сердце в целости – неподходящее настроение тут же сказывалось на результате: лепестки выходили тусклыми, ароматы путаными, а музыкальные цветы фальшивили. А речь как-никак шла о бизнесе. В последнее время случаи брака участились, что было связано с Рудольфо. Постоянные клиенты не могли не замечать изменений в худшую сторону, но прощали мадам эти маленькие огрехи. Кстати, виденная мною у гномки кирка на поверку оказалась тяпкой. Но принцессе простительно подобное незнание.
После теоретической части перешли к практике. Для начала Эмилия посвятила меня в тонкости ухода за тюльпирисами и вручила лейку со специальной подкормкой, а сама вернулась к прилавку. Только я собралась приступить к делу, как раздался её возглас.
– О нет!
– Что такое?
– Всё в порядке, Ливи. – Девушка попыталась улыбнуться. – Прости, если напугала.
Я поставила лейку и подошла к ней.
– В Потерии все кричат «о нет!», когда всё в порядке?
Она перестала изображать улыбку, лицо расстроенно вытянулось.
– У меня опять недостача. Только не говори ничего мадам.
– Ты уверена? Всё правильно посчитала?
– Да, перепроверила несколько раз. И это происходит уже далеко не впервые.
– Думаешь… завёлся вор?
– Нет, – она покачала головой. – В том-то и дело, что это случается даже тогда, когда я ни на минуту не отлучаюсь из лавки.
– Но как это возможно?
– Если бы я знала… – вздохнула Эмилия.
– А много недостаёт?
– Не так чтобы слишком, но и немало. Приходится добавлять недостающую сумму из своего жалованья, а, сама понимаешь, я обычная цветочница, и всё это бьёт по карману.
* * *
Тут входная дверь распахнулась, и в лавку, пригнувшись, вошёл высокий и болезненно худой господин. Он был похож на клавишу от рояля: белый шелковый цилиндр, белый же костюм, из-под которого выглядывает черная рубашка, а в петлице – черный пион. Прямые седые волосы спускались до плеч, а правым глазом он сжимал оранжевое увеличительное стеклышко, отчего один уголок рта постоянно кривился в ухмылке. Когда мы повернулись, он приподнял второй уголок, сверкнув изумрудной фиксой, – видимо, попытался изобразить улыбку. Более неудачных попыток я ещё не встречала.
Незнакомец небрежным жестом мазнул край цилиндра, что можно было принять как за неучтивое приветствие, так и за попытку отогнать муху.
– Так-так, дело мадам Гортензии, как погляжу, цветёт и пахнет?
– Добрый день, господин Жмутс, – поздоровалась Эмилия без тени обычной для неё сердечности. Да и вся она сразу как-то подобралась и сделалась настороженной.
– А это что за крошка рядом с тобой? – спросил он, даже не взглянув в мою сторону, и притянул пышный желтый бутон из соседней кадки. – Мм, добавлена нотка пачули, не так ли?
Эмилия решительно вышла из-за прилавка, загородила цветы и скрестила руки на груди.
– Моя напарница, Ливи.
– Что, о чём ты? А, всё ещё об этой девчонке. Неважно, все они на одно лицо. – Пальцы смяли и оттолкнули поникший цветок.
Я последовала примеру Эмилии и встала рядом в такой же позе. Посетитель и у меня вызвал неприязнь.
– Хозяйка сейчас занята и не сможет вас принять, – натянуто сообщила девушка.
Господин Жмутс был высок, но уступал ей на целую голову. И ему явно не нравилось, что приходится смотреть снизу вверх.
– А с чего ты взяла, что я пришёл к ней? Неужели я не мог заглянуть просто так, – обронил он, приставляя серебряную линеечку к лепестку примулы, – купить букет… – ноготь сковырнул алмазную блестку, – окунуться в дух гения, так сказать? – Породистый нос брезгливо сморщился. – Впрочем, судя по слухам, «душок» будет уместнее.
– Не знаю, о каких слухах идёт речь, но наша лавка прямо сейчас закрывается на перерыв, правда, Ливи?
– Да, мы как раз приступали к поливке, – подтвердила я, подхватила лейку и наклонила её. Добрая треть выплеснулась посетителю на ботинки. – Ой, простите, ещё не научилась управляться с этой штукой.
Господин Жмутс отпрянул, оставляя мокрые следы:
– Неудивительно, что ваше дело загибается! – зло выпалил он и отёр мысок дорогого ботинка батистовым платком. – С такими-то сотрудницами! Скорее, стоит удивляться тому, что эта лавка так долго продержалась. Отношу это на счёт дурного вкуса здешних жителей. Ничего, чувство прекрасного поддаётся дрессировке.
Эмилия решительно шагнула к двери и распахнула её:
– Всего доброго, господин Жмутс.
Гость сунул платок в горшок с фрезиями и тут же отдернул ужаленную руку.
– Тссс… – лицо исказила гримаса. – Вот как! Я пришёл с самыми благими намерениями, хотел предложить помощь, но теперь вижу, что впустую тратил время. Такие, как мадам Гортензия, заслуживают того, что в итоге получают. Так ей и передайте: даже моему терпению пришёл конец.
Он ударил фрезии тростью и, не прощаясь, вышел. Эмилия раздраженно захлопнула дверь и вернулась к цветам.
– Кто это был?
– Совершенно ужасный человек, Ливи! Если он вдруг придёт, когда ты будешь одна, ни за что не впускай его.
– Он конкурент мадам?
– Хуже. – Девушка принялась рыхлить землю, но на этот раз смятение мешало, и руки сильно дрожали – не от страха, от возмущения. – В основе конкуренции лежат правила и понятия о чести, даже здесь, в Шебутном переулке. Особенно здесь! – Эмилия взволнованно взмахнула рыхлилкой, и я едва успела увернуться. – А господин Жмутс – акула, которая удачно прикидывается другом, разевает пасть пошире и, когда внутрь заплывёт побольше рыбёшек, захлопывает её.
– Ну, насчёт «удачно прикидывается» ты преувеличила. По-моему, он похож на типичного опереточного злодея. Надеюсь, он умеет злобно хохотать? Если нет, я буду разочарована.
Эмилия хихикнула, и на щеки вернулся мягкий румянец. Она нежно поправила листик и продолжила своё занятие:
– Я бы предпочла, чтобы он и вовсе не улыбался – ты видела, что из этого выходит. Он тоже владелец цветочного магазина. Приехал из дальних краёв около полугода назад и сразу стал скупать цветочные лавки. В городе их тогда было несколько дюжин – торговали простыми букетами, и конкуренции мадам не составляли. Если же владельцы не желали расставаться со своим бизнесом, их магазины либо разорялись, либо становились жертвами несчастных случаев: пожары, поставки зараженной воды. Лавку господина Орли пришлось закрыть из-за быстро прогрессирующей плесени. Угадай, кто подарил первый росток, выдав его за экзотический плющ?
– Любитель эпатажного стиля в одежде?
– Именно! Ты могла видеть его дом, длинный такой, с колоннами. Он расположен так, что половина, которая отведена под магазин, заходит на территорию Шебутного переулка, а жилая часть находится уже в фешенебельном районе Голдики. Я один раз была в его «Цветолюксе»: всё в мраморе и позолоте, тишина, и продавцы… бррр! Как будто одолжение тебе делают. Наверное, отчасти поэтому надежды господина Жмутса на популярность не оправдались. У мадам пусть и не так шикарно, но лавка приятная и уютная, согласись.
Я от чистого сердца согласилась, правда, не могла сказать, что испытываю к хозяйке такую же теплоту, как Эмилия.
– А о каких благих намерениях он говорил?
– Когда он впервые переступил порог «Эксклюзив-нюха», мадам приняла его очень любезно, даже велела подать в кабинет лучшего чая с лепестками настурции. Это было ещё до случаев с другими лавками. Он тогда хорошо играл роль новичка в городе, нуждающегося в друзьях. Прощались они в самых сердечных выражениях… а через месяц мы узнали, что ассортимент его магазина пополнился цветами-привратниками, здоровающимися с каждым входящим. Правда, частенько, вместо приветствия, они лаяли на гостей. Тогда мы сочли это простым совпадением, но в следующий раз все начали говорить про букеты, распевающие гимны во славу короля, и розы с бутонами в форме сердечка на День всех влюбленных. Тут уж не осталось никаких сомнений, и мадам выставила его вон, когда он имел наглость снова заявиться. С тех пор он делал несколько предложений по покупке «Эксклюзив-нюха», прикрываясь возвышенными речами о желании спасти её «загибающийся бизнес» (это у мадам-то загибающийся?!), но хозяйка, разумеется, ему отказала. После этого было несколько неприятных инцидентов, и теперь приходится быть крайне осторожными. Поэтому и к выбору новой сотрудницы она подошла так серьёзно.
