от строгой испанки.
А вот Александру быстро найти не удалось. Интересно, где моя ученица бегает? Надеюсь, не уединилась где-нибудь с новым ухажёром. Неудобно, знаете ли, перед её папенькой получится.
Наконец я нашёл взглядом рыжую. На другой стороне танцевального зала за рядами танцующих она разговаривала с усатым офицером. Вид у неё почему-то был встревоженный, а руки нервно сжимали веер.
Офицер что-то шептал ей и показывал рукой в сторону. Девушка покрутила головой, оглядывая зал, нахмурилась и кивнула. Они вдвоём быстрым шагом куда-то пошли. Та-а-ак! Мне это совершенно не нравится. А чего это они к выходу двигаются? Придётся догнать и проверить, что там такое: как-никак я за рыжую отвечаю как учитель и наставник.
Напрямик через танцующие пары было не пробраться, и я пошёл в обход. Вот сейчас как догоню, как узнаю, что этот офицеришка хочет. И уже сам на дуэль вызову, если он дурное задумал. А то прошлый поединок не позволил нормально постреляться, навык теряется. Да и вообще, не понравилась мне эта усатая рожа.
— Константин Платонович! Вот вы где!
Да ёшки-матрёшки! Чемодурова меня подкараулила, что за невезение.
— Надеюсь, вы уже освободились от своих дел? Мы с дочерьми очень вас ждали. Вы просто обязаны уделить нам свое внимание, выпить шампанского, потанцевать с каждой. Со мной в первую очередь, естественно. Я тоже танцы обожаю, не меньше дочерей. Константин Платонович, я должна…
Нужно было принимать срочные меры, или я застряну с ними надолго. Надо ошарашить её чем-нибудь, рассказать что-то «тайное», переключив внимание с моей фигуры.
— Тшш! — я приложил палец к губам, наклонился к Чемодуровой и перешёл на шёпот: — Мне надо вам кое-что сказать. Только вам.
Она аж вся загорелась. Резко огляделась по сторонам и махнула веером.
— Девочки отойдите, у меня важный разговор. Вон, шампанского выпейте, я разрешаю.
И посмотрела на меня яростным взглядом.
— Ну же, говорите!
— Вы умеете хранить тайны, сударыня?
— Да!
Мне показалось, что она сейчас выпрыгнет из корсета.
— Сударыня, должен вам сообщить: я тайный розенкрейцер.
— Ах!
Она так покраснела, что стало понятно — Чемодурова понятия не имеет, кто такие розенкрейцеры, и представила что-то в меру своей испорченности.
— А я сразу поняла. У вас такой магический притягательный взгляд!
— В Муром я прибыл для тайной ревизии, — загадочным голосом шепнул я. — Понимаете, по чьему приказу?
Взглядом я показал на потолок.
— Ах! Да, я понимаю!
Она так закатила глаза, будто собиралась упасть в обморок.
— Только никому, поняли?
— Да!
— И пока не завершу ревизию, не имею право заниматься личными делами. Никакими.
— Ох, как же я вас понимаю, Константин Платонович!
— Никому, обещаете?
— Да, можете на меня положиться. Ни словечка!
Не приходилось сомневаться — растреплет немедленно, как я уйду.
— А теперь я должен бежать по срочному делу. Никому, помните!
Оставив её в восторженной прострации, я бросился по следу Александры.
Быстрым шагом я вышел из бального зала и сбежал по парадной лестнице. Лакей возле двери смотрел на меня с удивлением и хлопал глазами.
— Где они?
— А…
— Рыжая девушка и офицер.
— Т-там. Вышли.
На ходу толкнув створку двери, я выскочил на улицу.
В шагах двадцати, чуть дальше по улице, стоял экипаж. А возле него Александра и военный.
— …Где? — в голосе рыжей прозвучало удивление.
— Здесь, недалеко. — Даже издалека было слышно, что офицер пьян.
— Что-то вы не договариваете. Зачем Константину Платоновичу было уезжать?
— Вот сами и спросите при встрече, садитесь.
— Нет, простите, я вам не верю. Это какая-то глупая шутка.
— Это ты глупая, — офицер схватил рыжую за руку. — Садись!
— Никуда я не поеду.
Девушка попыталась вырвать, но усатый расхохотался:
— Поедешь, никуда не денешься.
— Я вам не какая-нибудь…
— Такая, такая! Весь вечер мне улыбалась, глазки строила, а теперь в кусты?
— Ничего я не строила!
— Лезь внутрь! — рявкнул офицер. — А то как…
— Дам больно, — закончил я, подходя к экипажу.
Больше слов не требовалось, и я с размаху заехал ему в челюсть. Усатый хам полетел на землю, а рыжая охнула и прижалась ко мне.
— Константин Платонович! — Александра всхлипнула. — Он сказал, что вы меня зовёте. А сам! А сам!
— Тихо, девочка, всё закончилось.
— Да я! Вас! На тряпочки!
Пошатываясь, офицер вставал, хватаясь руками за экипаж.
— Бегом к Марье Алексевне, — скомандовал я рыжей.
Она понятливо кивнула и бросилась к парадному входу. А я медленно развернулся к усатому.
* * *
— Убью!
Пьяный дурак сумел подняться и кинулся на меня, занеся кулак для удара. Ага, так я ему и дался. Сделав шажок в сторону, я пропустил его мимо себя и отвесил смачный пинок.
— Ы-ы-ы!
Что, не нравится? Погоди, я ещё не начал с тобой рассчитываться.
— Зарою!
Неугомонный какой дурак попался. Я вдарил ногой ему по голени, заставляя шлёпнуться на землю.
— Порву! Руками!
Офицер неожиданно резво вскочил. Глаза у него горели нехорошим огнём, а губы сжались в тонкую полосочку.
Мгновение, и он призвал Талант, накручивая вихри эфира для магической атаки. А навстречу ему уже из меня полез Анубис, оскалившись и желая подраться.
Мне пришлось разочаровать их обоих. Такое зло взяло — бал этот шумный, пьяный офицер, попытка украсть рыжую. Магия? И без неё справлюсь. Я сделал шаг и со всей силы ударил ему по лицу. Получи, сволочь!
Честное слово, не ожидал. Усатый с криком отлетел на пару шагов, упал на спину и задрыгал руками-ногами, как огромный таракан.
— Размажу!
Он опять вскочил, полный гнева и ярости. На этот раз на магию офицер надеяться не стал, а выхватил из ножен шпагу. Впрочем, Талант его не оставил, прикрывая магическим щитом.
— Как свинью! Заколю!
Выпад был резкий, хорошо заученный и смертоносный. Лежать мне с дыркой в животе, если бы не Анубис. Он с рыком кинулся вперёд, прямо у меня из груди, сомкнул призрачные зубы на клинке и с хрустом перекусил пополам, будто свежий французский багет.
А следом бахнул выстрел.
Огненная молния ударила в основание клинка, оставляя в руках офицера только рукоять с вычурной гардой.
Мы с офицером повернулись на звук выстрела одновременно. К нам шёл Орлов, с которым я познакомился на балу. «Громобой» в его руке дымился, а на лице сияла улыбка.
— Сударь! — Григорий смотрел на офицера так, что тому впору было спрятаться. — Я вас вызываю!
— Не имею чести вас знать, — зло выплюнул офицер разбитыми губами.
— Вы оскорбили честь гвардейского мундира недостойным поступком. Стреляться! Немедленно!
Мне показалось, что усатый испугался. И даже отступил на шаг
