а так же некоторая, пока не поддающаяся подсчету часть, оказала сопротивление и скрылась. Мы можем…
— …на них положиться! Больше нам не на кого! В этой войне человечество проиграет — мы не может биться одновременно и с даргами и с сепаратистами, нас просто не хватит! Мы будем…
— …держать вас в курсе дальнейших событий.
Обрывки фраз долетали из телефона, который Кир держал в руках и ежесекундно, будто в каком-то трансе, тыкал пальцем в экран, перелистывая канал за каналом. Не давая договорить одному диктору, он уже переключал на другого, а потом на следующего. Новости сменялись срочными выпусками каких-то ток-шоу, где красивые женщины и солидные бородатые мужчины орали друг на друга как базарные торговки, потом снова новости, снова шоу, дикторы, вопли, говорящие головы…
И самое интересное — все остальные сидели вокруг него и пялились все в тот же телефон, все с тем же выражением лиц. Их даже нисколько не смущало, что Кир не дает закончиться ни единой фразе, их не волновало, что из собранных обрывков мыслей вряд ли можно составить полноценную картину и понять, кто ругает нас, кто превозносит, а кто выражает здравую осторожность. Точно так же было непонятно, были реадизайнеры подавлены, или наоборот — все никак не могли насладиться триумфом. Повод у них, безусловно, был — ведь это было первое открытое противостояние заговорщикам. Мало того — это было заодно и первое противостояние, в котором мы победили. Победили, пролив минимум крови, причем даже не своей. Есть от чего задрать нос.
Вот только задирать нос как раз и не стоит. От этого недалеко и до утраты осторожности, а от этого — от поражения. Не стоит забывать, что против нас выступает противник, многократно превосходящий нас как числом, так и подготовкой. Они долгое время вынашивали свои планы и теперь вряд ли позволят кучке каких-то отщепенцев нарушить их.
Поэтому я отобрал у Кира телефон и отключил звук. Только это заставило реадизайнеров вернуться с небес на землю и, удивленно поморгав, посмотреть на меня.
— Молодцы. — улыбнулся я. — Может быть, мы сегодня добились не всего, но, как минимум, про нас стали говорить. Про нас узнали.
— Про нас и так знали. — буркнул Кир. — Мы уже засветились, когда вас вытаскивали из лап управления.
— Тогда про нас знало только управление. — внезапно возразил ему Филипп. — А теперь, как видишь, про нас говорят на весь мир.
— Именно. — я щелкнул пальцами и указал на рыжего. — Честно говоря, я не ожидал, что управление позволит информации утечь, я думал, что они оставят все в тайне, внутри себя… Но, видимо, журналисты умудрились добраться до водоканала раньше, чем люди управления, а писаку, учуявшего сенсацию, остановить может только пуля в голове. Не сомневаюсь, что управление и на это пошло бы без труда, но… Имеем то, что имеем.
— Ты думаешь, это нам поможет? — недоверчиво протянул Уайт. — Ну, то есть, я вижу, что думаешь… Но не понимаю, как.
— Все дело в людях. — я постучал ногтем по телефону. — Люди, простые люди, гражданское население, работяги — вот кто страдает от этого конфликта в первую очередь. Если бы это была война с даргами, все сражения наоборот оттягивали бы подальше от городов, но реадизайнеры — другое дело. Они бьют изнутри, они разрушают инфраструктуру, и в первую очередь от этого страдают те, кто работает в этой самой инфраструктуре. То есть, простые люди.
— Неужели они не понимают, что если переубивать всех работников… Ну, например, электростанции, то управление может решить выпустить десяток электромантов, чтобы они оживили ее? — развела руками Амина.
— Я думаю, что именно на это они и рассчитывают. — я кивнул. — И именно этого и ждут. Потому что в таком случае они могут организовать повторный налет на эту же электростанцию и уничтожить уже не людей, но реадизайнеров. Тот самый десяток реадизайнеров, которые не встали на их сторону, а, значит, представляют для угрозу. Десяток тут, десяток там… И к тому моменту, когда управление поймет, что они проигрывают эту войну, и пора выпускать секретное оружие в виде лояльных человечеству реадизайнеров, окажется, что секретного оружия не осталось.
— Такого быть не может! — всплеснула руками Амина. — А как же Арбитры?! Они не допустят, чтобы в черте города одни реадизайнеры убивали других!
— Во-первых, это можно обойти. — перебил я девушку. — И вы это видели своими глазами. Возможно, заговорщики не обладают моими способностями, но, думаю, они тоже смогут что-то придумать. Во-вторых, никто не утверждает, что они будут делать это в городской черте. Те же самые Ратко могут выдергивать других реадизайнеров экстренными порталами, как это делала со мной Персефона. Для этого всего-то и нужно, что оставить на чем-то часть своей праны, после чего — раз! — и отправить например в пустошь, где и расправиться с неприятелем.
— Это не сработает! — хмыкнула какая-то из девушек, кажется, ее зовут Хельга. — Ни один реадизайнер, закончивший обучение в академии, не позволит оставить на себя чужую прану, это же смертельно опасно.
— Это если у него будет время осознать, что его пометили. Впрочем, не буду спорить. — я махнул рукой. — Я даже не утверждаю, что будет именно так. Нам это не сильно важно. А что нам важно — это делать так, чтобы у заговорщиков не было возможности претворить в жизнь даже первую часть плана. Чтобы человеческие жертвы были минимальными. Чтобы люди видели, что какие-то реадизайнеры на их стороне, чтобы они поняли, что многие реадизайнеры, на самом деле, на их стороне. Чтобы об этом говорили, чтобы в этом друг друга убеждали, чтобы этому учили. Но для того, чтобы все это сработало, как надо, необходимо понимать одну вещь.
— И какую же? — хмыкнул Кир.
— Каждый раз так, как сегодня, не будет. Однажды мы попадемся в какую-то ловушку и нам придется сражаться с ними. — серьезно ответил я. — Насмерть. С братьями, сестрами, матерями, отцами. Если вы к этому не готовы, то лучше вообще не…
В кармане завибрировал телефон. Я прервался на полуслове, и полез за ним. На экране горел значок нового сообщения.
«Город Малый Утюг, срочно, нападение на центр телевещания! Выдвигайтесь!»
Я опустил телефон и снова посмотрел на реадизайнеров:
— Что ж, я надеюсь, вы готовы.
